Книга Пятый постулат - Анна Орлова

Удивительно, ее никто не остановил. Дорогу она хорошо запомнила с того раза, как была тут с хозяином. Бывшим хозяином, подлым сатрапом и эксплуататором!

Вот, наконец, дверь… Маша постояла, собираясь с духом, потом подняла руку и постучала.

— Кого еще принесло? — раздался капризный голос.

— Я… — у девушки пересохло в горле.

— Ну, входи, кто там? — нелюбезно пригласил хозяин комнаты, и Маша вошла.

Окна в комнате были распахнуты настежь — девушка уж позабыла, что такое бывает, тут боялись сквозняков и затыкали все щели, жили в духоте… Белобрысый сидел на кровати в одних штанах и рубашке и сушил распущенные волосы — они укрывали его, как плащом, влажные пряди змеились, обвивали запястья… Маша припомнила, каково держать их в руках, и невольно передернулась. Мужчина же обращался со своими волосами, как с живым существом: гладил, перебирал пряди, расчесывал… Драгоценные заколки сверкающей горкой лежали на столике.

— Ничего себе! — хмыкнул он, разглядев, кто пожаловал. — Ты что ж это, передумала?

— Передумала, — кивнула Маша. Пускай шутит, он ее последняя надежда!

— Я тоже передумал, — холодно ответил мужчина. Встряхнул головой — утреннее солнце вызолотило её. — Так что проваливай.

Маша посмотрела на него внимательнее. При первой встрече он показался ей сказочно красивым, ну да тогда она не знала о его гнилой сути! Теперь она могла как следует рассмотреть его при свете дня, безо всяких украшений… И его-то она сочла красивым?! Лицо узкое, только скулы выдаются, подбородок острый, и физиономия напоминает морду хорька, такая же хищная. Нос длинный, глаза раскосые, недобрые, губы тонкие, сжаты в тонкую линию. А ресницы и брови — теперь ясно видно — не такие уж темные, он их точно подкрашивал! И бледный-бледный, ни следа румянца на щеках! «Это, должно быть, оттого, что он предается разврату и порокам», — решила Маша. Она не очень хорошо представляла себе, что входит в эти понятия, но так писали в книгах, а книгам она привыкла верить.

И теперь она поняла, почему про всяких там аристократов говорили «голубая кровь»: у белобрысого на руках вены просвечивали сквозь кожу, голубые такие… У нее-то самой руки сильные, обветренные, загорелые, — всё время на на открытом воздухе! — рабочая косточка. Да она его за руку возьмет — переломит!

— Я что, непонятно выразился? — подал голос белобрысый. — Я велел тебе убраться с глаз моих!

— Можно, я останусь? — попросила Маша. Ужасно унизительно было умолять этого недобитого капиталиста, но другого выхода она не видела! — Пожалуйста, я очень вас прошу…

Белобрысый аж расческу выронил от удивления. Вытаращился на Машу, понял, что она не шутит, и спросил:

— Это с чего ты вдруг? Случилось что?

— Случилось, — кивнула Маша.

— Вчера на празднике ты была вполне довольна жизнью, — раздумчиво произнес белобрысый. — Значит, это что-то случилось уже после того, как мы с тобой… хм… расстались. Так в чем дело?

— Они… — Маша шмыгнула носом. — Они все меня хотят!

— Кто — все? — уточнил белобрысый.

— Хозяин мой, Малух, — ответила девушка, — и староста!

— Двое — это еще не все, — сообщил белобрысый без тени улыбки. — «Все хотят» — это означает, что любая особь мужского пола испытывает по отношению к тебе определенные желания. Так вот, заявлять подобное по меньшей мере самонадеянно, потому что я, к примеру, тебя вовсе не хочу!

«Издевается!» — поняла Маша, стиснула зубы и сказала:

— Я поэтому к вам и пришла!

— Еще раз и с самого начала, — белобрысый уперся локтями в колени, посмотрел на Машу с насмешкой. — Ты пришла ко мне, потому что я тебя не хочу? У тебя такие проблемы с мужчинами?

— Я не желаю, чтобы меня хотели староста и Малух! — почти закричала Маша.

— Ясно, ты желаешь молодого и красивого, — кивнул белобрысый, откровенно забавляясь. — Понять тебя я могу, но при чем здесь я?

— Вас староста боится, — ответила Маша и изложила ему свои соображения касаемо расстановки сил в Перепутинске.

— А ты не вовсе дура, — не без удивления отметил белобрысый, когда она закончила говорить. — Кое-какое соображение имеется…

— Я школу закончила и три класса трудового училища, — с достоинством ответила Маша, но это не произвело желаемого впечатления.

Белобрысый надолго задумался, даже не подумав предложить Маше сесть. Впрочем, она уже привыкла к такому обхождению и не возмущалась, тем более, от этого мужчины зависела ее судьба! Можно было и потерпеть неудобства…

— Ладно, — сказал, наконец, мужчина. — Оставайся. Жилье тебе найдется. Но учти — я хозяин требовательный. Слушаться не будешь — вылетишь на улицу. А там уж и староста подоспеет!

Маша недоуменно взглянула на него.

— Слуга мне нужен, — пояснил тот. — Надоели здешние девки, вместо того, чтобы белье в стирку забрать или там пол подмести, так и норовят задницу подставить! Слуги нет, но и ты сгодишься. Платить не буду, учти.

Маша кивнула, умолчав о том, что и портной ей не платил.

— А староста… — заикнулась она.

Белобрысый пожал плечами и неопределенно усмехнулся. Ясно было, что Ранека в качестве соперника он не рассматривает.

— Два правила, — сказал он. — Ты мне не прекословишь, это раз. Два — ты не лезешь ко мне в постель. Ясно?

— Да я никогда… — возмутилась Маша, но мужчина перебил:

— Ясно или нет?

— Ясно…

— Поди вниз, скажи хозяйке, что я тебя нанял, — велел он. — Пусть найдет тебе каморку какую-нибудь. И переоденься!

— Во что? — удивилась Маша.

— В то, голубое, — ответил белобрысый. — Девка в таком кошмарном убожестве рядом со мной находиться не будет!

— Но я…

— Ты его захватила, вон, из узелка краешек видно, — отрезал мужчина. — Иди!

Маша вышла, прихватив узелок, оставленный при входе. Ох, не сваляла ли она дурака? Этот человек — не простой и понятный портной и даже не староста! Что на уме у того, кто веками эксплуатировал трудовой народ и привык к беспрекословному подчинению? Это сейчас он говорит, что Маша его не интересует, а там как знать… И уж на него-то управы не сыщется! Только Властелин, но он далеко! Дотянуть бы до приезда его посланников…

Маша предпочла бы остаться в скромном сером платьишке, но новый хозяин (знать бы, как его зовут!) настоял, и она переоделась. Красиво, да, только как в таком полы мыть или стирать? Замызгается вмиг!

Освоившись в маленькой комнатке (по сравнению с каморкой у портного это были настоящие хоромы!), Маша задумалась. Вообще-то, надо было идти к белобрысому и спрашивать, не желает ли он чего, угождать, одним словом, но не хотелось… Может, он и не позовет?