Книга Ничья земля. Книга 2 - Ян Валетов

– Быстро! Быстро! – приказал Умка Вадиму и Ире, выскакивая на их оборонительную позицию. – Уходим!

Он подхватил с пола свой автомат, трубу «шмеля» и бросился в комнату, где оставил Молчуна. Тот уже не лежал, а сидел, раскачиваясь вперед-назад и держась обеими руками за голову. Лицо мальчишки уже не было безмятежным лицом сумасшедшего – в глазницах кипела боль, а ладони сжимали виски с такой силой, что казалось, глаза сейчас выскочат из орбит.

Сергеев рывком поднял его с пола и потащил к выходу, ощущая, как хлюпает кровь в ботинке и сильно, заставляя выгибаться, тянет спину.

И тут Умка заметил помигивание светодиода.

Мигал крошечным огоньком спутниковый модем, вставленный в лэптоп Рысиной. Сама она так и лежала лицом на клавиатуре, повернув голову набок. Кровь уже не хлестала из простреленной шеи, хлестать было нечему – на столе и под столом натекла огромная лужа. Мертвой Елена Александровна напоминала черепаху, только с бесформенным накрашенным ртом.

Ни жалости, ни сожаления, ни воспоминаний.

Он, даже напрягшись, не мог вспомнить ее рядом с дедом. Помнился только влажный, похожий на освежеванного рапана, рот и желание побыстрее вытереть щеку после ее поцелуя.

Для того чтобы разобраться с компьютером, нужно было отодвинуть тело. Он не стал прикасаться к мертвой Рысиной, просто брезгливо оттолкнул кресло стволом автомата. Кресло покатилось, хрустя колесиками по стеклу, кусок мертвой плоти стёк на пол и замер, словно сброшенный с тарелки ломоть подтаявшего холодца.

Стараясь не касаться залитой клавиатуры, Умка замер, вглядываясь в экран.

Это только в фильмах нажатие на кнопку вызывает на экране ноутбука террористов красиво нарисованный обратный отсчет. Тому, кто запускает бомбу, незачем знать, сколько именно секунд осталось до взрыва. Для него есть два варианта – побыстрее убраться, если он умный, или подойти поближе – если он смертник. На экране лэптопа покойной названой бабушки не было ничего – только мерцала на темной поверхности белая точка курсора.

Но модем мигал, передавая сигнал, и Сергеев вспомнил, что он работал еще тогда, когда живая Рысина с насмешкой разглядывала собеседника.

Спутниковый модем. Они вызвали помощь. А может быть, и запустили механизм подрыва. Ведь им нужно было после ухода замести следы!

Черт, черт, черт!

Он выдернул модем из порта и наступил на хрупкую пластмассу. Под каблуком хрустнуло, словно Умка раздавил жука. Волоча Молчуна на себе – тот едва переступал ногами и все так же сжимал руками виски, – Михаил выбежал в вестибюль, в котором уверенно разгорался пожар, и заковылял вслед за Вадимом и Ириной – они как раз исчезали в боковых дверях. У лестницы, окутанный дымом, словно саваном, на спине, с аккуратно сложенными на груди руками, лежал Матвей. Лица было не разглядеть, но Сергеев точно знал, что глаза у Подольского закрыты. А улыбка…

Улыбка так и осталась на губах.

* * *

Сигнал к началу атаки подал не Исмаил, а его «уоки-токи».

Рация негромко захрипела динамиком, издала серию щелчков – два, три, три, два – и затихла в ожидании. Исмаил простучал ответ клавишей приема, не торопясь пристегнул «уоки-токи» к поясу, включил самодельную «глушилку» сотовых телефонов и только после этого подхватил свою М-16.

Сергеев молча встал, и так же, без слов, поднялись все остальные – даже мертвенно-бледный от страха Антон Тарасович. Гю улыбнулся, показав железные зубы, глянул в щель на яркий свет снаружи и предусмотрительно надел на глаза темные очки.

Время пошло!

Ворота контейнера распахнулись, и Сергеев спрыгнул на залитую утренним солнцем палубу. «Тень Земли» уже вышла в открытое море и, коптя небо через некогда белую трубу, спешила в сторону Адена. Берегов не было видно, зато справа по борту стало возможно рассмотреть несколько темных точек – к сухогрузу спешили лодки, полные людей Исмаила.

Умка вспомнил другой корабль и ночной абордаж в нескольких сотнях миль отсюда, в Красном море. И пламя, рвущееся из трюмов. И крики горящих заживо…

Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Рядом, на полусогнутых, застыл Хасан – горбоносый, смуглый, с острым злым лицом. Чуть сзади – Базилевич, с написанной в глазах обреченностью. Главное, чтобы этот король в изгнании не начал палить без разбора по своим и чужим, с него станется!

Гю и Исмаил уже юркнули в проход между контейнерами, двигаясь к кормовой надстройке по правому борту, Сергеев же повел своих вдоль левого. Радиорубку и капитанский мостик надо было захватить в первую очередь.

– В членов экипажа стрелять только если они вооружены, – приказал Умка на ходу. – Солдат Рашида убивать на месте.

Аль-Фахри кивнул и оскалился своей тигриной улыбкой.

Первый встреченный ими боец из отряда Конго спускался вниз по боковой лестнице и даже не успел понять, что именно происходит. Умка ударил его в висок прикладом М-16 и плечом помог перевалиться через ограждение – тело без единого звука рухнуло вниз, в воду, чудом не задев леера на грузовой палубе. Сергеев представлял себе, какая каша начнется на корабле после первого же выстрела, и старался, как мог, оттянуть этот «приятный» момент.

Грохоча ботинками по металлу, они почти проскочили площадку второго этажа надстройки, когда справа ударила автоматная очередь. Кто-то истошно заорал, и тут же к крику присоединились еще несколько голосов. Из приоткрытых дверей прямо на Сергеева выпрыгнул боец в камуфляже, но при этом почему-то босиком и с автоматом на взводе – и тут же наскочил лбом на выпущенную Умкой пулю. В воздухе мелькнули лиловые пятки, и мертвец грохнул о железный пол простреленной головой, да так, что тот загудел колоколом.

– Быстрее, – заорал Сергеев, – радиорубка!

Он распахнул дверь, ведущую во внутренние помещения надстройки, и, уловив ответное движение, отпрянул в сторону, успев оттолкнуть с директрисы набегавшего Хасана. Из глубины коридора им навстречу загрохотал автомат – пули ударили во внешнюю переборку и вынесли наружу стекла. За спиной испуганно взвизгнул Базилевич, но оружия из рук не выпустил, и спрятаться не попытался. Умка, оценив обстановку, подумал, что Антон Тарасович имеет все шансы выжить. Во всяком случае, понимание того, что рядом с Аль-Фахри и Сергеевым даже в гуще боя безопаснее, чем вдали от них, если и не делало вождя украинской оппозиции героем, то, по крайней мере, добавляло в его поведение толику здравого смысла.

Церемониться со стрелком было некогда. Сергеев метнул в коридор гранату, и после того, как из проема хлестнуло осколками и взрывной волной, в два прыжка преодолел пространство до входа в радиорубку, поперек которого висела сорванная взрывом дверь.

При виде вооруженных людей радист попятился от приемника и неуклюже сел на пол в углу. Охранник, сидящий рядом, просто задрал руки вверх и залопотал что-то на незнакомом Михаилу наречии, вставляя одну единственную фразу на английском – не бейте. Сергеев никого бить не стал, пока было не за что, а вот рацию расстрелял без жалости, всадив в панель короткую очередь.