Книга Сказка со счастливым началом - Галина Маркус

Соня хотела пройти незамеченной, но Надька её уже увидала.

– Привет! С моря приехали? Загорелый-то какой, Вадька!

Мальчик спрятался за спиной матери.

– А ты чего, как сметана? Под зонтом, что ль, отсиживалась? – критически осмотрела её Надежда Петровна. – В группе народу прибавилось, устала, как собака. Возьму в понедельник больничный. Парня, небось, уже не приведёшь, перед школой-то?

– А смысл… я ещё в отпуске. А ты – в деревню?

– Да вот, продукты везу! На огороде сидят, свиней держат, а пацана им, видишь ли, покормить нечем!

А, ну конечно, Надька ехала к сыну, живущему на каникулах у отцовой родни.

– Вот я матери своей говорю, – деловито начала женщина, словно продолжая только что прерванный разговор, – твой сынок ненаглядный колбаску себе покупает, а нет чтоб племяннику родному денег подкинуть. Нет, всё на себя, любимого. А кто ему стирает, кто готовит? Копейки не отстегнёт, хамло неблагодарное!

– А откуда же у него деньги? – удивилась Соня.

– Пенсию оформил и сторожем устроился – в кооператив гаражный, ну, знаешь, за котельной который. Анекдот просто – сторож! Кого он поймает – калека безногий?

– Значит, не пьёт?

– Трезвенником притворяется! Ну, это до первого случая. Нет, прикинь, нашли, кого взять! Тачки крутые – а на стороже экономят. Смех один. Так вот я и говорю – смотри, подорвут там все гаражи ваши, как у Калюжного, даже убежать на одной ноге не успеешь!

– Как… – застыла на месте Соня. – Как… какого – Ка… люжного? Как – подорвут?

– А ты что – не в курсе? – удивилась Надька. – А, так вы ж уезжали! Да взорвали нашего хозяина жизни – прямо у себя в гараже, вместе со всеми тачками!

– В смысле… н-н-насмерть?

Вадик дёргал Соню за руку, требуя идти дальше, но она ничего не замечала.

– Ну а то! Пожарище был – весь город дымом затянуло, мы ходили смотреть.

Соня глядела на неё, пытаясь осознать, что услышала. Калюжного больше нет в живых? Как такое возможно? Что это значит для неё? А для Мити? Так он, наверняка, снова в городе, вернулся – раз такая трагедия. А когда же это случилось?

Внезапно всё внутри неё похолодело от жуткой мысли. Страх иголками впился в голову, вмиг занемели руки.

– А… Надя… а…. – Соня ухватила её за рукав, не в силах произнести свой вопрос, слова застревали у неё на языке. – Надя… это давно было… это…

– Сейчас, подожди… Ну, не помню… не на этой неделе точно. А, ну да – в понедельник прошлый. Часов в пять утра рвануло. Да так шугануло! Я в первую смену работала, и вот иду… не пойму – гарью пахнет. А ведь далеко же…

Соню покачнуло. Но она ещё надеялась, что Митя успел уехать. Или не успел, но его там просто не оказалось. Нет, незачем спрашивать… Что делать ему в гараже? Машина у Мити в Москве.

Она сделала над собой усилие и выдавила:

– Он… один… погиб? Кто-то ещё… пострадал?

– Ну… – Надька смотрела на неё в сомнениях, – кажется, шофёр там погиб, из родни кто-то был… всё ведь скрывают, то скажут – пожар, то взрыв газа…

– Надя… – Соня готова была встать на колени. – Умоляю… что говорят? Кто из родни?

– Ну, я не знаю! – решительно дала отмашку Надька. – Кто тебя поймёт – вроде тебе он никто больше. Вроде как отомщена ты теперь. А может – всё-таки жалко тебе его станет…

Ноги у Сони подогнулись, платформа поплыла перед глазами, Вадик тряс её руку, а она ничего не видела перед собой, свет померк у неё в глазах, потом откуда-то сбоку выплыло лицо Надьки, и её голос проговорил словно издалека:

– Загублена жизнь-то. Молодому парню – на кой так жить, коли ещё очухается. Хотя он уже и нагулялся, небось, как никто. Ты, я смотрю, расстраиваешься – ну а по мне, радуйся, что это теперь не твой крест. Жена есть. Она пусть и возится…

Предметы вокруг выплыли из темноты и зачем-то заняли свои места, Надькино лицо теперь маячило прямо напротив – белый блин с бесцветными ресницами и невыразительными глазами, прыщ на щеке, такое будничное, банальное, настоящее. И однако Соня не могла осознать реальность, в которую вдруг погрузилась, как в самый худший кошмар.

– Что с ним… – не своим голосом выговорила она.

– Да кто ж его знает. Вроде как выжил, но до сих пор в коме, всякое болтают. По телевизору-то не показывают. Местные новости – как воды в рот набрали.

– Он живой?! Он точно – живой?!

– Да отпусти ты меня, больно же! – дёрнула руку Надька. – Не знаю я. Все обсуждают, кто теперь город купит. Ну чего ты, чего так реагируешь? Кто он тебе? Вон мой – даром что мужем был настоящим, отцом моего ребёнка – так вот мне на него наплевать, хоть жив, хоть помрёт. Может, и жалко, ну, как человека, конечно, но с ума-то не сходи!

Соня отпустила её и медленно, словно зомбированная, двинулась по платформе. Она тянула Вадика за руку, на автомате стараясь, чтобы на него не налетели.

– Чемодан забыла! – крикнула вслед Надька.

Соня, не понимая, что делает, вернулась за чемоданом. Вадик что-то говорил, просил, хныкал, потом замолчал. Они влезли в подошедший автобус, Соня усадила мальчика на сиденье, впихнула в проход чемодан. Ей хотелось орать – вопить на одной ноте, скрючиться, упасть, биться в истерике, лечь, умереть, чтобы ничего не знать, забыть, и в то же время бежать, рвать куда-то, где всё станет понятно, где она сможет увидеть его, в любом виде – в каком бы он ни был, убедиться, что он ещё существует на этом свете! Как она могла, как смела сидеть у моря, улыбаться, любоваться закатом, когда с ним случилось такое… как могла так расстаться с ним… злиться на него… А если он умер… если умрёт – она этого не вынесет… Нет!!! Его не может нигде не быть! Надька сказала – кома. Кома, кома, что такое кома? Из неё выходят когда-нибудь? Если это было больше недели назад… если… Господи! Помоги, помоги, пожалуйста, только бы он был жив, пожалуйста, пожалуйста…

Соня повторяла эти «пожалуйста» – ей казалось, что про себя, но люди вокруг глазели на неё, как на ненормальную. Ей было всё равно. Вадик снова что-то спросил, она только мотнула головой – то ли кивнула, то ли наоборот. Сердце сдавило – так, как давно не сдавливало.

– Вам плохо? – поинтересовалась стоящая рядом женщина. – Смотрите, её трясёт…

– Может, у неё эпилепсия? – другая боязливо отодвинулась.

– С ребёнком ведь. Может, скорую вызвать?

– Глянь, с чемоданом – а вдруг прилетела с Тайваня какого – а там птичий грипп?

Дышать было нечем, жить стало невозможно, разве что только одной надеждой – той, которая умирает последней. Если Митя жив… как, как ей попасть к нему, как пробиться, её же не пустят, не пустят! Надо только удержаться сейчас на ногах – довести Вадика до дома, да, главное, довести, а потом… Но как – как ей что-то узнать?