Книга Медленные челюсти демократии - Максим Кантор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
г) Хомяк-бедняк. Многодетное, опустившееся существо, которому никогда не достается вволю корма — но однако он счастлив и горд, что является членом хомячьего коллектива, участником великих хомячьих мистерий. Хомяки-бедняки используются для строительства клеток; лидерам они строят античные клетки, идеологам — клетки в стиле хай-тек, а самим себе построить не могут, не хватает времени. В сущности, им клетки и не нужны: хомяков-бедняков продают на рынке, и вырученные средства пускают на приобретение новой порции корма для стабилизационного фонда хомячества. Хомяк-бедняк — прекрасный товар: он вынослив, неприхотлив в быту, трудоспособен. В социальной жизни хомяк-бедняк используется как учетная единица общественного развития — хомяк-лидер исчисляет запасы своего защечного фонда по количеству хомяков-бедняков, которых данный фонд смог бы накормить. Так что существование бедняков следует считать осмысленным — они, безусловно, стимулируют рыночные отношения и принимают посильное участие в статистике.
Как всякое цивилизованное государство, хомяческое общество регулирует свою социальную жизнь исполнительной властью и властью законодательной. Отличие — радикальное отличие — состоит в том, что хомяческая цивилизация отвергла привычные институты парламента и правительства, как устаревшие и не отвечающие требованиям демократической хомяковости. Хомячья Демократия зиждется на свободном волеизъявлении еще не загрызенных граждан — и на строгом соблюдении интересов лидера. Может ли соответствовать парламентская дискуссия требованиям жизни? Ведь пока ведутся прения депутатов, половина участников собрания может быть уже съедена другой половиной — так целесообразно ли прения начинать вообще?
Симфония власти и народа, согласие и порядок общества обеспечиваются гигантскими запасами стабилизационного фонда. Стабилизационный фонд находится в непосредственном ведении лидера. Вера хомяка в будущее укрепляется, когда он видит защечные мешки лидера. Не следует ли общественным институтам брать пример с данной (и согласимся: весьма наглядной) препозиции? Обозначить цель, добиться ее исполнения и радоваться — вот простой рецепт счастья. И хомяки научились ему следовать.
Было решено, что вся законодательная власть должна быть сосредоточена в лапках тех хомяков, которые ведают распределением природного ресурса — ибо что есть закон для цивилизации, как не нормы потребления? Специальные банки с кормом, стабилизационные фонды в защечных мешках начальства — вот тот очевидный и наглядный закон, которому следует подчиниться. Всякий хомяк должен сдавать определенные проценты от дневной нормы своего природного ресурса — в общественные банки. Банки содержатся в специальных клетках, строго охраняются и считаются достоянием цивилизации. Из общественных банок регулярно пополняется стабилизационный фонд общества, по мере того как данный фонд съедается лидером. Хомяки, приближенные к банкам и защечным мешкам лидера, образуют так называемую внутреннюю партию — или так называемую партию «медведей»: очевидно, что в данном названии воплотилась вековая мечта хомяка о своих гигантских размерах. Партия «медведей» суть исполнительная власть, обеспечивающая контроль за общественными банками.
Другая задача партии — пополнение общественной кормушки. Помимо ежедневной нормы природного ресурса, что дается хомяку провидением, следует учредить так называемую «общественную кормушку», то есть такое хранилище природного ресурса, которое уже будет зависеть целиком от воли самого хомяческого социума. Хомяки-бедняки обязаны добровольно сдавать свою дневную порцию корма в общественную кормушку. Общественная кормушка есть воплощенное право и порядок — всякий хомяк получает прикрепительный талон, который дает ему право занять очередь к природному ресурсу. Место в очереди и скорость продвижения к кормушке определяются социальной значимостью хомяка, его ролью в хомячьей демократии. Не иррациональным путем отныне будет хомяк получать свою пищу, но в строгом соответствии с общественными законами, подчиняясь порядку и цивилизации. Исполнение данного закона также отдано в ведение внутренней партии «медведей».
Хомяки-идеологи призваны объяснить хомякам-беднякам основы социальной регуляции. Если общественная кормушка будет пустовать, если не содержать защечные мешки начальства полными, если не исполнять долг рядового хомяка — не набивать общественные банки кормом, то что же тогда получится? Тогда хомячество будет ввергнуто в хаос и разруху. И этого допустить нельзя. Одновременно следует блюсти права всякого отдельного хомяка: право бедняка оставаться бедняком, и право лидера оставаться лидером. Задача архисложная — ни парламентскими прениями, ни правительственной коррупцией данную задачу не разрешить. Общественные банки и внутренняя партия верных пока что справляются с этой задачей, но им непросто.
Чтобы решить проблему раз и навсегда, хомячество общим голосованием приняло судьбоносное решение; совместить исполнительную и законодательную власть в одном институте. Данный институт должен нести ответственность как за стабфонд, размещенный в мешках лидера, так и за общественные банки. Этот институт также следит за неуклонным пополнением общественной кормушки, следит он и за тем как партийцы охраняют эту кормушку; этот институт награждает усердных и карает недовольных. И банки, и партия, и кормушка — должны контролироваться из одного места. Таким учреждением может являться только ХГБ.
Мощная организация внутри государства, организация, не подотчетная никому, так называемый департамент ХГБ, то есть «Хомяковая Государственная Безопасность» — вот решение всех вопросов! ХГБ — страшная сила и многие рядовые хомяки трепещут при виде хегэбешников. Существуют легенды, трактующие опыт некоторых нервных хомячков, попавших в упомянутую организацию в качестве подозреваемых. Истории эти глубоко неправдивые — так рассказывают, о том, что в незапамятные годы ХГБ могло арестовать хомяка без всякого суда и пытать, выбивая признания о местах захоронения зерна. В те окаянные дни хэгебешники якобы вырывали отдельным хомякам защечные мешки и бросали самих несчастных на съеденье диким псам. Впрочем, в свете новейших либеральных тенденций, аббревиатура ХГБ расшифровывается как Хомячья Гуманитарная Благотворительность, а организации ХГБ присвоено новое название ХСБ — то есть Хомячья Социальная Беззаботность. У хеэсбешника те же полномочия что и у хегебешника, но защечные мешки гораздо больше.
Нет нужды говорить о том, что метод правления ХГБ — есть наиболее последовательное выражение Хомячьей Демократии.
То что цивилизация хомяков является предметом зависти прочих народов ни у кого не вызывает сомнения. Что может быть лучше, чем участь хомяка?
Некоторые хомяки иногда вспоминают о том времени, когда они еще были людьми. Это было уже очень давно, но некоторые хомяки еще кое-что помнят.
Тогда было принято заботиться друг о друге, и не предавать друзей ради зерна. Тогда было принято заботиться о стариках, а детей учили не правилам наживы, но правилам товарищества. Тогда в ходу были понятия чести и благородства, и не следовать своей чести было стыдно. Тогда в искусстве важнее была искренность, а не самовыражение — а это, как выясняется, совершенно разные вещи. Тогда считалось, что быть хитрым и ловким — зазорно, а быть прямым и смелым — почетно. Тогда умели любить, и отдавали за любимых жизнь. Тогда лидеры общества не набивали защечные мешки, а делились своим достатком с согражданами. Тогда архитекторы строили дома не для воров, но для свободных граждан, а понятие «свобода» не было связано с понятием «богатство». Тогда подлинным богатством считалось богатство души — и умение сострадать больному и защищать соседа.
