Книга Севастополист - Георгий Витальевич Панкратов

class="p1">– Ты проскочил всю Башню, ничего не поняв о ней! – продолжил Кучерявый, и его голос вдруг стал громче, напористей. – Как ты мог оценить все прелести Башни, если не хотел их даже замечать?!

Я решил, что нельзя уступать ему в твердости, и тут же ответил, взяв ту же тональность, что и Кучерявый.

– Моя задача – не оценивать прелести, а прорваться насквозь, – бросил я. – Как пущенная стрела из моего одинокого города в бесконечный простор неизвестности – так я летел и так оказался здесь.

Договорив, я приготовился отражать следующую атаку, но Кучерявый вдруг ни с того ни с сего рассмеялся и как-то обмяк всем телом, словно вышел из боевой позиции, намекая, что и мне стоит следом за ним расслабиться.

– Ты именно тот, кто здесь нужен, – продолжил он, все еще смеясь, но вполне доброжелательно. – И ты верно все понял, я не ошибся в тебе. Взгляни вокруг – ты редко позволял себе это. Пущенная стрела…

Но я решил действовать в прежнем русле – слишком опасен был Кучерявый прежде, чтобы я стал так легко доверять ему. Что-то здесь было не так, убеждал я трусливого Фиолента внутри себя.

– Все, что происходит вокруг, меня занимает мало, – ответил я, и кажется, на сей раз он заметил, что мое безразличие было слишком уж напускным.

– Тебе до сих пор не понятно главное: ты на месте. Больше не нужно сражаться. Даже идти не нужно!

– И что это за место? – с недоверием спросил я. Кучерявый вскинул руки:

– Это место священное! И, между прочим, оно тоже питается Сервером веры, о котором тебе, избранный, хорошо известно. И наши лампы, которые ты здесь встретишь, тоже питаются Сервером – как и все остальное, что существует, живет. Фе все рассказала тебе, но не уточнила главного. Откуда питается сам Сервер.

Кажется, я понимал, к чему он клонит, – хотя и совсем не задумывался об источнике питания для сервера вплоть до этого разговора.

– Он – а значит, и вся Башня, – начал Кучерявый голосом человека, разъясняющего элементарные истины, – питается из земли Севастополя.

И, не дождавшись моей реакции – а я просто молчал в ответ на эти слова, – добавил:

– Потому-то у вас там рядом с Башней и рос только сухой куст.

Услышанное произвело на меня впечатление, и я, по правде говоря, не знал, как реагировать – верить ли этим словам и отвечать ли на них что-то. А потом сказал, не выдавая эмоций и не углубляясь в подробности:

– Я думал, это потому, что на пустыре у Башни не способно вырасти ничто живое?

– Так потому и не способно, – спокойно отозвался Кучерявый. – Там наши корни, они оплетают собою все. Если ты помнишь, так же работают мелики, да и много чего еще. Но севастопольцам все возвращается. Видишь ли, тут долгая история.

Я заметил, что он произнес это без злорадства и без сожаления. Вряд ли этот человек мог сам что-то строить или проектировать – он такая же песчинка для Башни, как и я, мгновение, которого она и не заметит. Он просто рассказывал мне, объяснял, что и как устроено, – и это становилось интересно. Но кто он такой и какие преследовал цели?

– Когда у тебя есть цель, – он словно услышал мои мысли, – то нет возможности застрять и колебаться. Ты должен сделать то, для чего ты здесь.

Я подошел к нему ближе и медленно, глядя в глаза, произнес:

– Давай так. Ты победил. Я бегал от тебя по всей Башне, но она все равно привела меня к тебе. Расскажи теперь, кто ты! Ну же, давай!

– Ты не понимаешь, – ответил Кучерявый. – Никто из нас не победил. Мы с самого начала действовали вместе.

От такого заявления я опешил и разозлился, вспомнив, каким опасностям подвергся из-за этого типа.

– Я не действовал бы вместе с тобой, ублюдок! Из-за тебя я…

Не договорив, я почувствовал сильный приступ тошноты и слабости. Мне резко и необъяснимо поплохело – состояние было как после крепкого удара, но ведь никакого удара не было! Скрючившись, я с ужасом посмотрел на Кучерявого снизу вверх – но тот выглядел участливым и обеспокоенным.

– Кажется, несколько мин взорвалось сразу, – сказал он. – Ничего, такое случается – это даже полезно.

Кучерявый приближался ко мне. Я задыхался и не мог сопротивляться, но каким-то потаенным чувством понял, что он не причинит мне зла. Сильнее всего почему-то хотелось пить – настолько, что я готов был кричать об этом. Помню, как он подошел ко мне и приобнял за плечи.

– Ты зажжешь лампу здесь, в знак того, что дошел и выполнил миссию, – тихо, но твердо говорил он, будто вдалбливая в меня эту несколько раз уже проговоренную мысль. – Никто не заберет ее у тебя. Никто не заберет больше…

– Воды! – орал я нечеловеческим голосом. – Воды!

– Пей. – Моих губ коснулась влага. Я снова был в маленькой комнатке, и надо мной болталась лампа на проводке. Потом закрыл глаза и снова погрузился в темноту.

Но теперь мне приснился сон. Я видел облака черного цвета – густые, клубящиеся возле Башни облака. Они сталкивались друг с другом, рождая громкий гул, который долго не прекращался, раскатываясь эхом по самым дальним уголкам сознания. Сверкали и гасли яркие белые линии, и из черного нутра облаков проливалась вниз, на город, чистая прозрачная вода.

– Пить! Я хочу пить, – шептал я во сне, но все никак не мог проснуться.

«Я спрошу его, зачем они, – думал я. – Зачем эти черные тучи у Башни, зачем этот гром и зачем вода. Спрошу то, что всегда хотел знать. Узнаю».

Так бывает, что все в жизни после долгих терзаний, мучений, препятствий вдруг встает на свои места. Разные части картинки складываются в одну, главное – найти все недостающие, главное – сложить. Но случается и другое – случается, что этого не происходит. Секреты не раскрываются, загадкам не находится объяснения, тайны не становятся явью – и потом, когда кажется, что все они были настолько давно, что уже и неважно, не находишь и не хочешь находить причины, почему же так сложилось? Почему же не выяснил, не узнал?

А объяснение-то самое простое, проще не бывает. Как и в том моем случае. Мне предстояло еще столько потрясений, что я и хотел бы вспомнить о черных облаках и белых вспышках…

Но так и не вспомнил.

Ламповый сок

Спать было очень сладко – то, что не мог себе позволить уровнем ниже, я с лихвой получал