Книга Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки - Виктор В. фон Хаген

Рис. 163. Гонец-часки, каким он был в жизни. Рисунок сделан после завоевания испанцами Перу. Гонец трубит в морскую раковину, чтобы возвестить о своем прибытии. В руке он держит булаву и пращу для самообороны. Перерисовано у Фелипе Гуамана Пома де Айялы

Необходимо знать, что эти курьерские станции располагались на расстоянии 1,5–2,5 км одна от другой и что часки бегали только между двумя этими пунктами. «В каждом доме, – писал Сьеса де Леон, который своими глазами видел сотни таких мест, – размещались два индейца [круглосуточно], обеспеченных продуктами питания. Часки с огромной скоростью пробегали, не останавливаясь, каждый свою половину лиги (т. е. 2,74 км) [выделено автором]». Испытания, проведенные экспедицией фон Хагена, с участием индейцев, которые бегали между такими до сих пор существующими курьерскими пунктами, показали, что они пробегали одну милю (1,609 км) в среднем за шесть с половиной минут. Эксперимент полностью доказал, что бегуны-часки могли таким эстафетным способом пробегать около 400 км в день. Они могли – и делали это! – покрыть расстояние 2000 км между Кито и Куско за пять дней. Система передачи информации при помощи бегунов-часки была настолько эффективной, что сохранялась при испанском колониальном правлении до 1800 года. В государственном архиве Перу есть много испанских документов, которые подтверждают это.

Часки работали сменами по пятнадцать дней. Их обязанностью было следить за дорогой, поджидая прибытия бегунов с того или иного направления. Когда гонец прибывал, он передавал устное сообщение вместе с веревочно-узелковым письмом кипу, и затем следующий курьер с этим письмом в руке выбегал на предельной скорости в направлении следующей почтовой станции. Его ждала смерть, если он не передавал сообщение или разглашал его кому-нибудь, кроме следующего курьера-часки.

«Бегуны хранили свои сообщения в таком секрете, – пишет Сьеса, который, несомненно, много раз был свидетелем попыток вырвать силой у них содержание доверенных им сообщений, – что ни мольбами, ни угрозами нельзя было их заставить выдать его».

Кипу: узелковое письмо – литература инков

Кипу, что означает просто «узел», которое курьеры передавали из рук в руки, было так близко к письменности, как это только удалось человеку в Южной Америке. И все-таки, как бы ни напрягали свое воображение писатели, кипу не является письменностью и, более того, не является даже изобретением инков. Это всего лишь мнемоническое средство, помогающее запоминанию, а его веревочки с узлами в своей основе имеют десятеричный счет. А также все кипу должны были сопровождаться устным пояснением, без которого значение было бы непонятным.

Это мнемоническое средство, простое и оригинальное, было тщательно изучено и описано. Кипу состояло из основного шнура (длиной от 0,3 м до нескольких), с которого свисали разноцветные веревочки меньших размеров с узелками (кипу), завязанными на определенных расстояниях друг от друга. В конце концов, те, кто изучал их, доказали, что веревочки использовались для записи чисел по десятеричной системе и что у инков существовал символ, обозначающий ноль (то есть веревочка с «пустым промежутком»); это позволяло им считать до десяти тысяч и более. Узелки завязывались на веревке и изображали числа. Если губернатор приезжал в недавно покоренное племя и Инка хотел знать, сколько там трудоспособного населения, то людей пересчитывали, а число изображали с помощью узелков кипу. Возможно, был определенный символ или эмблема, обозначающая «людей», но если такой и существовал, он нам не известен. У губернатора был специальный чиновник кипу-камайок (толкователь кипу), чьей обязанностью было вести записи при помощи узелков. Он должен был помнить, на какой кипу что было записано: количество мужчин, женщин, лам и т. д. на недавно покоренных землях. Когда губернатор получал аудиенцию у Инки, он мог с помощью такой узелковой записи и «хранителя памяти» доложить ему собранную информацию. Этот поразительно эффективный метод счета инков восхитил даже их испанских завоевателей.

Различный цвет шерстяных нитей кипу, очевидно, имел значение. Способ завязывания узла или скручивания нити или расстояние между узлами вносили свои нюансы. Такие кипу инков хранили в себе информацию о численности племен, количестве лам, женщин, стариков. Полагают, что, помимо простых чисел цвета нитей (зеленый, синий, белый, черный и красный), их длина могла выражать значения и даже, как утверждают, абстрактные понятия. Когда в 1549 году Педро де Сьеса де Леон разговаривал с несколькими старыми «хранителями памяти», они объяснили ему, что с помощью «этих узелков они считали от одного до десяти, от десяти до ста и от ста до тысячи. У каждого правителя провинции имелись счетоводы, и посредством этих узелков они вели счет тому, какая дань должна быть заплачена… это делалось с такой точностью, что даже пара сандалий не могла быть не учтена».

«Я с недоверием отнесся к этой системе счета, и, хотя я слышал о ней, я большую часть рассказов о ней считал сказками. Но когда я оказался в Марка-Вильке в провинции Хауха [т. е. в центральной части Перу неподалеку от современного Уанкайо], я попросил одного из них объяснить мне кипу так, чтобы мое любопытство было удовлетворено… кипу-камайок приступил к разъяснению… Он знал все, что было доставлено для Франсиско Писарро со времени его прибытия в Перу, без малейших ошибок или пропусков. И я увидел все учетные записи по золоту, серебру, предметам одежды, зерну, ламам и др., так что, правду сказать, я был поражен».

Как и все народы, не имевшие письменности, инки обладали хорошей памятью. В то время как саму запись кипу нельзя было прочесть без устного комментария, который сделал бы все узлы и переплетения понятными, она все же выходила за рамки простого сбора статистики (и это установлено); она использовалась в качестве дополнения (приложения) к памяти об исторических событиях.

Когда умирал какой-нибудь Великий Инка и заканчивались погребальные церемонии, созывался совет амаутас, который должен был решить, «какая память о нем должна быть сохранена навсегда». Приняв решение между собой, они составляли свою историческую версию, а затем звали кипу-камайоков и излагали им официальную историю. Затем приводили людей, искусных в риторике и подборе слов, – они умели рассказывать о событиях в правильной последовательности, наподобие исполнителей баллад – и им давали указания, что нужно рассказывать об усопшем Инке. А если речь шла о войнах, то они пели о многочисленных сражениях, в которых он участвовал.

Массовое уничтожение «архивов» кипу воинствующими священниками в XVII веке (которые, рьяно искореняя идолопоклонничество, наивно полагали, что кипу были «книгами дьявола») и постепенное вымирание «хранителей памяти», толкователей кипу, стали двумя бедствиями в истории Анд. С уничтожением первых и уходом вторых была утрачена история всего этого региона, которую сейчас можно восполнить только с помощь археологии. Кипу, которые в настоящее время находят в могилах, не говорят нам ни о чем; они лишь бессмысленные веревки.