Книга Книга мечей - Фред Томас Саберхаген

— На четвереньки, животное! — взревел бог войны, потрясая копьем перед другим богом, не уступавшим ему в росте….

Сейчас Драффуту нечего было ответить, и он лишь оскалился, перебираясь через речку, а потом, слегка сутулясь, остановился, немного не дойдя до Марса.

Первый выпад огромного копья оказался слишком быстрым и мощным для наблюдающего Берча — тот даже не успел его заметить. Драффут, вероятно, не успел уклониться, и копье поразило его в правое предплечье, но неглубоко, войдя и выйдя из-под шкуры, — и он сумел перехватить древко руками. Секунду спустя он вырвал копье у Марса и развернул его.

В руке у бога войны уже магически появилось другое копье. Противники скрестили оружие. Драффут нанес новый удар, настолько яростный, что копье пробило щит Марса и отшвырнуло его. Щит со все еще торчащим из него копьем покатился прочь, как огромное тележное колесо на конце сломанной оси.

Марс закричал — от ярости и страха, решил Берч, но не из-за раны. Даже зрелище испуганного бога нагоняло ужас. Марс тут же продемонстрировал умение создавать при необходимости копья и теперь держал целых два.

Драффут бросился вперед и сомкнул могучие руки вокруг огромного противника, прижав локти Марса к его кирасе. Одновременно Драффут вонзил в мощную шею бога огромные клыки. От прикосновения Покровителя зверей даже магические доспехи Марса плавились и оживали, предательски обнажая плоть, которую должны были защищать.

Сцепившиеся великаны топтались и пошатывались, под их ногами содрогалась земля. Даже с прижатыми локтями Марс пытался пронзить противника копьями, которые все еще держал в руках. Берч, уже не в силах более изумляться, увидел, как жизненная магия Драффута превратила один из наконечников в гигантскую голову живой змеи и как эта змеиная голова впилась в запястье держащего ее бога. Марс оглушительно взревел от боли и ярости.

Мишелин, увидев схватку со своей точки зрения — то есть как подвернувшуюся возможность что-то сделать, — спросила мужа, ранен ли он и может ли двигаться. Берч, оторвав на мгновение взгляд от сражающихся великанов, ответил, что ранен и двигаться не может и что жене следует взять детей и отвести их подальше, а потом вернуться за ним, когда опасность минует.

Она начала было возражать, но потом убедилась, что муж действительно не может шевелиться, и сделала, как он сказал. Боги были слишком заняты, чтобы заметить их бегство, а также что кто-то из людей еще может двигаться.

Копье в правой руке Марса прикосновение Драффута изменить не смогло, и оно упрямо отказывалось ожить.

— Это оружие тебе не расплавить! — рявкнул Марс и полоснул острым сверкающим наконечником по мохнатой груди Покровителя зверей, нанеся ему резаную рану. К тому времени он сумел избавиться и от предательской змеи в другой руке.

Теперь бог врачевания уже не мог полностью исцелить себя. Он истекал красной искрящейся кровью из ран на груди и руке.

И все же он опять сошелся с Марсом и вновь лишил его оставшегося копья. Перехватив Марса по-борцовски, он швырнул его на камни с такой силой, что от удара вздрогнула земля, а из речки выплеснулась вода.

Однако Марс, освободившись от хватки Драффута, мгновенно вскочил, и в руках у него тут же оказалось по новому копью. Он тоже истекал кровью, такой же красной, как у Драффута, но более густой и столь горячей, что от нее, бьющей из раны на шее, которую оставили клыки Драффута, исходил пар.

— Истинного бога убить нельзя, пес. Мы бессмертны! — заявил Марс.

Драффут уже приближался к нему, медленно и методично, дожидаясь наилучшего момента для атаки.

— Но Гермес умер. И если я не смогу убить тебя… то не потому, что ты бог. А потому…

И вновь (Берч не понимал и не надеялся понять все, что он видит и слышит) создалось впечатление, что даже Марсу ведом страх.

— Почему? — спросил бог войны.

— Потому что в вас слишком много человеческого. Люди вовсе не порождения богов. Это они вас породили. Тебя и всех тех, кто встречается в Лудусских горах.

Услышав это, Марс взревел и обрушил на Драффута поток оскорблений, на которые тот не счел нужным ответить. Все это время гиганты медленно кружили на месте, готовые сцепиться в любой момент.

Но в конце концов спокойные слова Драффута уязвили Марса сильнее любого оскорбления. Настолько сильно, что спровоцировали на вопрос даже бога войны.

— Что за чушь ты там плел? — прорычал Марс. — О том, что мы их порождение?

— Я хотел рассказать тебе о том, что увидел в тот день, когда стоял среди вас на холодной вершине горы с мечом Воров в руке… Ослепитель позволил мне увидеть внутреннюю суть богов — и твою, и остальных. И с того дня я знаю… что если не смог убить тебя во время нашей прошлой схватки и не смогу убить сейчас, то лишь потому, что в тебе слишком много человеческого.

— Ба! В такое я не могу поверить. — Марс помахал копьем.

— Вы не создавали их, — повторил Драффут.

— Ха! А в это я могу поверить. Каким надо быть богом, чтобы тратить время на такое?

— Это они сотворили вас.

Марс презрительно фыркнул:

— Да как такая мелюзга может сотворить хоть что-нибудь?

— Они сделали это в снах. Их сны очень могущественны.

Титаны вновь сошлись, опять ранили друг друга и ослабели.

Единственным наблюдателем к тому времени остался лишь Берч. Он бы тоже уже давным-давно сбежал вместе с женой и детьми, если бы мог двигаться. Но он не мог. А теперь даже перестал думать о своей судьбе. Он наблюдал за схваткой, пока не потерял сознание от слабости, а когда очнулся, боги все еще сражались. Когда жажда стала невыносимой, он напряг все свои силы и сумел развернуться и немного проползти, чтобы напиться мутной и смешанной с кровью воды из реки. Потом улегся и снова превратился в наблюдателя, позабыв о боли.

Зашло солнце. Схватка продолжалась с перерывами (Берч предположил, что даже боги после таких мучений должны отдыхать) всю ночь. Из темноты слышались звуки мощных ударов и стоны, плескалась вода в реке, терпеливо огибающей новую плотину, созданную из человеческих несчастий.

Зато, как подумалось Берчу, когда в голове у него на время прояснилось, можно не опасаться хищников, которые могли явиться сюда и пообедать им, воспользовавшись его беспомощностью. Какой зверь осмелится хотя бы приблизиться к этому месту?

Когда настал рассвет, Берч обнаружил, что все еще жив, и это его несколько удивило. При свете нового дня он увидел, что земля вокруг брода завалена сломанными копьями и их наконечниками и гигантскими змеями, мертвыми или оцепеневшими, некогда бывшими копьями — последствиями все еще продолжающегося сражения.

Все еще? Что-то тишина на этот раз тянется дольше обычного…

Раздался внезапный и оглушительный треск, дрогнула земля — где-то совсем рядом, за перевернутыми и разбитыми фургонами, заслонявшими Берчу почти весь обзор. Схватка возобновилась, на сей раз завершившись громким всплеском. По воде раскатились волны — противники, все еще сцепившись, рухнули в частично запруженную реку.