Книга Каждая мертвая мечта - Роберт М. Вегнер

Альтсин глянул на стоящих неподалеку солдат. Лейтенант с этим своим по-разбойничьи татуированным заместителем не спускали с него взгляда. Вор помахал им жестом, который должен был означать: все нормально, сейчас принимаюсь за работу.

Вот только он совсем не спешил с этим.

Секрет, выданный ему Оумом, и рассказ, которым его угостил, были до безумия невероятными. Но места, что вор посетил на севере благодаря указаниям древнего божка, подтверждали, казалось, каждое его слово. Могилы, кладбища, рисунки на скалах и надписи на давно позабытых языках. Кости. Все это раскрывало историю столь паршивую и мерзкую, что Альтсин прекрасно понимал, отчего ее скрывали. Отчего в интересах не только Бессмертных, но и людей было вычеркнуть ее, уничтожить и переписать историю мира сызнова.

Главный вопрос звучал так: зачем Оум поделился с ним этим знанием и указал на доказательства его истинности?

Потому что он устал — отвечал вор сам себе. Потому что он умирает и знает, что, когда отдаст концы, в мире не останется ни одного иного свидетеля тех событий — кроме наших Бессмертных. Просто хотел передать историю своего народа кому-то, кто, возможно, сохранит ее от небытия.

Кому-то, кого не удастся просто так зарезать в темном переулке, кто умеет скрываться и убегать, а когда потребуется — то и защищаться даже от нападения бога.

Но очередные вопросы были куда важнее: отыщет ли в этом строении Альтсин окончательное подтверждение того, о чем он уже догадывался на основании найденных следов и воспоминаний Кулака Битвы? И действительно ли он желает открыть эту истину до самого конца? Пойти дорогой, которую запланировал для него Оум?

«Я должен обнажить правду и сделаться твоей книгой памяти, ты, одеревеневший сукин сын? О тех, кто никогда не родился? Записью их мертвых снов и мечтаний?»

К Альтсину приблизился рыжий лейтенант и сел рядом.

— Ты нашел вход?

— Он у меня за спиной.

Офицер глянул на стену и вопросительно приподнял бровь.

— Дверь, — пояснил вор. — Она заросла деревом, но должна быть именно здесь. Кроме того — просто послушай. — Он снова ударил в дерево рядом с собой — и футом дальше. — Пустое пространство.

Звук отличался лишь чуть-чуть. Но — отличался.

— Прислать людей с топорами или ты выжжешь дыру сам?

Вот это по-настоящему нравилось вору в лив-Даравите. Никакой фигни и удивления, сразу предложение конкретных действий.

— Дай мне еще минутку отдыха. После того, что случилось под палубой…

Он замолчал на полуслове. Мир сгибался и колыхался вокруг него, кружился, небо на миг поменялось местами с водой, они будто плыли вверх ногами, а он пытался ногтями вцепиться в дерево, чтобы не провалиться в синюю бездну. А потом реальность кувыркнулась: раз, другой, третий…

Он услышал крик.

Дикий, прошитый таким гневом, что у него почти отобрало дыхание. Окажись он въяве напротив орущего так существа, первым его желанием было бы броситься наутек — лишь бы подальше от безумного вопля. Волны крика пульсировали раз за разом, возмущая Силу и приводя к тому, что все вокруг словно содрогалось.

Кое-кто из людей тоже это почувствовал. Рыжий лейтенант скривился и принялся покашливать, стоящий неподалеку десятник, низкий, но широкий, как шкаф, тряхнул головой и осмотрелся вокруг неуверенно, а лежащий без сознания шаман содрогнулся и свалился с носилок. Два пса заскулили и попытались втиснуться между прочими животными.

А потом все вернулось на свои места.

Если можно так сказать о мире, который перекувыркнулся.

Альтсин полулежал на палубе и пытался успокоить дыхание. И сердце. И желудок. Боги, это было почти такое же чувство, как тогда, когда он пировал у сеехийского вождя, а после очнулся голым и в обществе старой Черной Ведьмы по имени Гуалара. «Почти», поскольку в этот раз его тело уже не было домом для двух разных душ, а потому не случилось толкучки, которая в тот раз едва его не уничтожила. Но все равно… каждый, кто чувствителен к Силе, любой чародей и жрец должен был это почувствовать. Что бы только что ни случилось…

А что случилось, Альтсин знал. Родился ана’бог. Где-то далеко отсюда…

Нет. Это знание пришло откуда-то исподволь, из глубины. Тут речь не только о появлении некоей ублюдочной сущности, которая всего лишь слепок душ. Нечто подобное не раскачало бы океан Силы таким образом.

Он почувствовал еще одну волну, что пришла с юго-востока. Нет, скорее, с востока… И еще одну, с юга… И очередную, с юго-запада… И множество меньших, единичных…

Что тут происходило? Что только что случилось?

Он знал что — вот только некая рассудительная часть его разума отказывалась принимать это знание.

Нынче был первый день конца мира.

И уже ничто не будет как раньше.

Альтсин вскочил, подошел к стене и, уперев в нее ладонь, обратился прямо к кораблю на языке Бессмертного Флота:

— Ты ведь чувствуешь, что случилось, верно? И знаешь, что это значит. Именем «Пылающей Птицы» открой — или я выжгу тебе дыру в сердце.

Точно под его ладонью появилась щель, которая со звуком трескающегося дерева превратилась в дверь.

— Пойдем, лейтенант.

* * *

В ротонде было темно, словно ночью, причем такой, какую проводишь в подвале без окон. В сравнении с ней темнота внутренностей корабля казалась солнечным местом. Кеннет вошел внутрь сразу за чародеем, но через несколько шагов остановился, поняв, что ничего не видит. Свет, который вливался в дверь, казалось, сразу же пожирала всесильная тьма.

— Факелы? — спросил он Желудя.

— Нет необходимости, — донесся голос из темноты. — Сейчас мы что-нибудь придумаем.

Лейтенант откашлялся, все еще ощущая на губах горький и соленый привкус, одновременно вонючий и липкий. Словно кто-то угостил его испорченным, чрезмерно приправленным мясом. Его чувствительность к внезапным изменениям Силы бывала проклятием. А другие? Чародей? Борехед? Даже эта крысиная колдунья… Все выглядели так, словно что-то попыталось их выжать и растянуть одновременно. Когда Кеннет входил внутрь, Моива Самрех сидела, упершись кулаками в палубу, и тихонько плакала, а остальные Крысы пытались ее успокоить.

И что случилось минуту назад? Корабль попытался своей магией не допустить, чтобы они вошли в ротонду? Но будь это так, Желудь наверняка не полез бы внутрь столь безрассудно.

— Господин лейтенант, мы тут. — Велергорф сунул голову в дверной проем и сразу же ее отдернул. — Проклятие, ну и темень. Факелы сюда!

— Нет, Вархенн, не надо. Позови мою десятку и пятую тоже. И принесите сюда Борехеда. А ты останься снаружи.

— Но…

— Никаких «но», десятник. Ты принимаешь командование, пока я буду внутри. Помни о тех тварях внизу и следи за Крысами.