Книга Дорога шамана - Робин Хобб

— Ты можешь рассказать мне об остальных кадетах? Как у них дела?

— Ты уверен, что готов выслушать такие новости? — В голосе Эпини прозвучала неподдельная тревога.

И я сразу понял, что дела обстоят хуже, чем я предполагал.

— Быть может, тебе следует дать мне возможность самому решать свою судьбу, — вскинулся я.

Она уткнулась взглядом в пол и тяжело вздохнула.

— Спинк предупреждал, что ты захочешь узнать. Он так и сказал, когда мы виделись в последний раз перед тем, как меня забрали домой. Вот почему он назвал мне мальчиков из вашего дозора, жизни которых унесла чума, и рассказал о других людях, чьи судьбы могли тебя интересовать. Я все записала, поскольку не смогла бы запомнить столько имен. — Она сунула руку в карман и вытащила сложенный в несколько раз листок бумаги. Когда она его развернула, у меня сжалось сердце. — Ты готов?

Я стиснул зубы, чтобы не закричать на нее.

— Да. Пожалуйста, Эпини.

— Хорошо. — Она откашлялась и начала зачитывать имена. Ее голос дрожал, по щекам побежали слезы. — Нейтред. Орон. Калеб. Сержант Рафет. Капрал Дент. Кадет-капитан Джефферс. Капитан Моу. Капитан Инфал. Лейтенант Вуртам.

Этот скорбный список ошеломил меня. Я откинулся на подушки, а Эпини продолжала, и каждое новое имя я воспринимал как удар в сердце. Как же много народа умерло! Как много!

— Я принесу воды, — сдавленно произнесла Эпини. — Я сделала глупость. Отец говорил, что ты еще слишком слаб для таких новостей. Однако я решила, что всегда лучше знать правду, нежели жить в мучительном неведении. Я ошиблась, и теперь тебе станет хуже, а мой отец снова будет меня ругать — опять я поступаю по-своему, не имея опыта реальной жизни.

Она налила воды из кувшина, и я выпил ее залпом.

— Нет, ты все сделала правильно, Эпини. Как и ты, я ненавижу, когда за меня принимают решения другие люди. Расскажи остальное. Сейчас.

— Ты уверен? — Она взяла стакан из моих трясущихся рук и поставила на столик.

— Совершенно. Рассказывай.

Она посмотрела в листок, а я сосредоточился на ее словах.

— Корт так и не заразился. Рори переболел чумой в очень легкой форме. Трист довольно быстро поправился, но, как и Спинк, он уже никогда не будет прежним. По совету доктора его отправят домой. Горд и его семья до сих пор не вернулись в город, так что чума их не коснулась. Полковник Стит и его сын Колдер довольно долго болели. Они поправятся, но полковник ушел в отставку, и теперь Академию снова возглавил полковник Ребин. Спинк слышал разговоры о том, что Ребин с радостью согласился на прежнюю должность и пообещал навести в Академии порядок, как только большинство кадетов смогут приступить к учебе.

В городе тоже многие умерли, но кадетам пришлось хуже всех. Мой отец говорит, что теперь могут возникнуть проблемы из-за нехватки молодых офицеров. Он полагает, что по большей части сыновья-солдаты перестанут поступать в Академию, а будут покупать себе чин, как это было прежде, поскольку теперь конкуренция, по сути, исчезнет. — Она вздохнула и продолжила: — А Спинк считает, что отныне разногласия между новой и старой аристократией заметно сгладятся, ибо страшная болезнь сблизила даже непримиримых врагов. И еще он сказал, что необоснованные исключения из Академии прекратятся. Больше того, до него уже дошел слух, что Ребин пригласит воспитанников, отчисленных в последние несколько лет, чтобы восстановить офицерский корпус. Спинк также слышал разговоры о том, что если выпускники Академии не смогут доказать свое превосходство над другими офицерами, то само существование этого учебного заведения будет поставлено под сомнение, поскольку его содержание обходится очень недешево.

Некоторое время я молчал, пытаясь осмыслить такое количество новостей. Меня удивило, что Эпини так разумно рассуждает о проблемах Академии и о том, какое влияние оказала чума на военные структуры королевства. Я с горечью подумал, что из нее вышла бы хорошая жена офицера каваллы.

— Наверное, сердце Спинка разбито из-за того, что его военная карьера закончилась, так и не начавшись, — пробормотал я.

— Возможно, если бы он смирился, это было бы легче для всех нас, — со вздохом сказала Эпини. — Нет, он приходит в ярость всякий раз, когда ему говорят, что он не сможет поправиться настолько, чтобы стать офицером. Сейчас ему придется отправиться домой. Однако Спинк уверен, что сумеет восстановить свое здоровье и тогда вернется в Академию. Он сын-солдат и будет солдатом, что бы ни делали другие в это трудное время.

— А что делают другие? — поинтересовался я.

— О да! Как я могла забыть? От чумы пострадала не только Академия, но и Старый Тарес. Многие благородные семьи потеряли сыновей. Умер даже кое-кто из лордов, и в Совете образовалось много пустых мест. При поддержке священников многие семьи называют наследниками младших сыновей, а не кузенов. Все это вызвало беспорядки, поскольку многие влиятельные претенденты на наследство посчитали, что их нагло обманули. Но во всех спорных случаях священники поддержали семьи, пожелавшие возвысить младших сыновей.

— Но это же безумие! — Я не мог поверить своим ушам. — Это противоречит воле доброго бога! Как священники могли на такое пойти?

— Мой отец говорит, что священникам известна воля доброго бога. Но я считаю… — Эпини замолчала и заметно смутилась.

— Ну, так что ты считаешь?

— Не исключено, что многие священники получили крупные пожертвования. А в ряде случаев наследниками стали сыновья-священники. Было принято специальное постановление, позволяющее одновременно сохранить сан и стать наследником. — Эпини нахмурилась и с рассеянным видом поднесла к губам свисток — так погрузившийся в размышления мужчина зажигает трубку. Она тихонько свистнула и сказала, не выпуская любимую игрушку изо рта: — Мне кажется, все дело в богатстве и влиянии. Даже священники остаются людьми, Невар.

Мне не понравились выводы, которые напрашивались из слов кузины, и я, решив еще раз сменить тему, указал на свисток.

— Мне казалось, что ты подарила эту дурацкую штуку Спинку.

Она еще раз тихонько свистнула и выпустила свисток. Улыбнувшись странной улыбкой, Эпини склонилась над моей постелью.

— А почему ты так думаешь? — шепотом спросила она.

— Потому что я видел свисток у него на шее, — раздраженно буркнул я — таинственность Эпини действовала мне на нервы.

И только тут я вспомнил, где видел свисток.

— Я не знала, что ты помнишь, — тихо заметила она.

«Я не знаю, о чем ты говоришь», — так я хотел ей ответить, но не смог заставить себя произнести эти слова. И вдруг осознал, что не могу просто взять и отбросить все произошедшее между мной и удивительной женщиной — древесным стражем. Я прекрасно понимал, о чем говорит Эпини. Процесс примирения в моей душе еще не закончился. Иногда я просыпался от пронзительной скорби — ведь я убил свою любовницу и наставницу. В другие моменты мне очень хотелось поверить, что все это было лишь горячечным видением.