Книга Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

* * *

Скончалась Лукреция 24 июня 1519 года молодой, ей было всего 39 лет.

Теперь самое время перебрать ходившие про нее в Риме разные небылицы.

Начну с обычного обвинения в безнравственности.

Чтобы нам яснее видеть, для начала несколько фраз из дневника Инфессуры. Вот что он пишет о нравах в Риме:

«В жизни священнослужители и чиновники папской администрации докатились до того, что едва ли находился такой из них, кто не держал бы при себе сожительницы или просто шлюхи во славу Господню и к прославлению церкви. Число проживающих в Риме публичных служительниц сладострастия по официальным данным доходит до 6 800. К ним надо отнести сожительствующих со священниками, замаскированных жриц любви и тех, кто занимается своим ремеслом вместе с себе подобными (т. е. в борделях). Вот такова жизнь в Риме, где властвует глава христианской церкви, и который называют Священным городом».

Дополню данные Инфессуры: население Рима во второй половине XV века насчитывало 70 000 человек. Значит, более десяти процентов населения составляли проститутки. Сколько же было потребителей на этом рынке любви!

Сам папа открыто сожительствовал с сеньорой Джулией Фарнезе. Каноническое право по этому поводу гласило: «христианская религия сожительствующих обоего пола одинаково осуждает».

Папа, однако, своей властью, властью главы католической церкви, может дать отпущение любого из грехов, стало быть, на законном основании отпустить грех и себе, и Джулии Фарнезе.

Когда Лукреции шел тринадцатый год, папа приставил к ней эту самую Джулию старшей фрейлиной. Какие нравственные понятия могли сложиться у девочки-подростка, если она знала о своей главной приближенной, что она любовница ее отца, папы римского!

В этом-то Риме, в таком окружении и жила Лукреция. А ее критики хотели, чтобы она оставалась кристально чистой. Она была не лучше и не хуже других дам, состоявших при феодальных дворах той эпохи, от которых никто не мог требовать, чтобы они краснели под пудрой и румянами, лицезрея пьесы сомнительного содержания.

Была, однако, пьеса, участие в которой особенно ставили в вину Лукреции. Имею в виду ту пресловутую оргию, которую устроил Цезарь в Ватикане 31 октября 1501 года, т. е. в канун Дня Всех святых. Единственный источник — дневник Бур-карда, перевожу из него дословно:

«Вечером последнего дня октября месяца 1501 года Цезарь Борджиа устроил в своих апартаментах в Ватикане пирушку для так называемых куртизанок, то есть хорошеньких служительниц сладострастия. После ужина, в коем принял участие и Его Святейшество, в зал впустили около пятидесяти молодых куртизанок, и начались танцы. Эти женщины танцевали со слугами и гостями, сперва одетые, а затем — раздевшись донага. Затем перешли к другим забавам. В пиршественном зале расставили огромные серебряные канделябры с горящими свечами; папа, гости и мадонна Лукреция кидали между ними жареные каштаны и весело смеялись, когда блудницы, совершенно голые, ползая на четвереньках, подбирали и вырывали их друг у друга и затевали свалку. Самые ловкие получали от Его Святейшества в награду шелковые ткани и драгоценности. Наконец, желая увенчать забаву, герцог придумал новую игру, а именно любовные поединки. Описать их и вовсе невозможно: гости проделывали с женщинами все, что им заблагорассудится. Тот, кто оказывался самым пылким и неутомимым любовником, становился обладателем приглянувшейся ему женщины и получал еще какую-нибудь награду».

Продолжать перевод дословно я уже не осмеливаюсь. Были назначены призы для тех, кто, соревнуясь в мужских достоинствах, получит наибольшее количество баллов…

Невозможно себе представить, чтобы Лукреция присутствовала на этой оргии. С 4 сентября она была уже законной женой Альфонсо д’Эсте, невозможно поверить, чтобы к своему блестящему приданому она присоединила бы и грязь такого мерзкого скандала. Кроме того, Буркард пишет об этих оргиях с чужих слов, понаслышке, и если уж приплетает к ним Лукрецию, то, вероятно, только как отголосок сплетни.

Однако защитники Лукреции не довольствовались таким простым объяснением. Они настаивали — все это сплетни. Всего-то речь может идти о том, что Цезарь вызвал нескольких «куртизанок» и в обществе папаши забавлялся с ними до утра. А остальное — выдумки.

Нет, не выдумки.

Одним из излюбленных развлечений феодальной знати тех времен была так называемая «игра в черешни» или «игра в орешки», смотря по сезону. В замок приводили крепостную девушку, рассыпали по полу черешни либо орехи, и девушке приходилось в костюме цезаревых куртизанок собирать их по штучке. Перемены поз были призваны ублажать художественные запросы гостей.

Таким образом, Цезарь не изобрел ничего нового, просто кое в чем додумал игру, что, в общем-то, было в порядке вещей, если уж сам папа почтил ее своим присутствием.

Следующее, самое тяжелое, обвинение — в кровосмесительстве.

Разбирать гнусности Цезаря, как я уже говорил, не имеет смысла. Однако по всей Европе распространяли анонимное, переведенное на многие языки так называемое «письмо Савелли». Этот Сильвио Савелли был аристократом, волею семейства Борджиа изгнанным из Рима, одним среди прочих. Некий анонимный автор избрал форму письма-памфлета, обращенного к этому Савелли, датированного 15 ноября 1501 года, чтобы собрать в нем все возможные обвинения против семьи Борджиа. Целью этой дышащей ненавистью хроники преступлений было поднять на войну с Борджиа самого императора Священной Римской империи и всех государей Европы.

Почему?

Потому, что они изгнали всех мелких государей Италии и сами сели на их место.

Однако тут шило самым очевидным образом вылезло из мешка. Не возмущенная нравственность диктовала перу анонимного автора перечень преступлений Борджиа, а нарушенный частный интерес, бессильный гнев, что вот, дескать, большая рыбина проглотила мелкую рыбешку.

В длиннющем списке преступлений о Лукреции говорится очень мало. Он попрекает ее делом об индульгенциях: не на войну с турками нужны были выманенные у верующих деньги, а на царское приданое дочери папы. И это правда. Но на кровосмесительные отношения в семье в письме содержится только вот этот отдаленный намек:

«У самой знатной аристократии Рима и по древнему праву государей Лациума имения были отобраны затем, чтобы детям папы и потомкам, зачатым в кровосмесительных связях, еще в колыбели доставить богатства и имения».

Этот намек, несомненно, относится к таинственному «римскому младенцу». Две папские буллы содержат распоряжения касательно судьбы этого таинственного ребенка. Не будь этих, без всякого сомнения, подлинных документов, можно было бы подозревать подделку, — настолько возмутительно их содержание{Их оригинальный латинский текст опубликован в уже цитировавшейся книге Грегоровиуса. Архивные номера документов 29 и 30.}.

Оба документа датированы 1 сентября 1501 года. Первый из них имеет адрес: «Папа Александр, слуга слуг Господа, возлюбленному сыну нашему, благородному Джованни Борджиа, инфанту Рима, наш привет и апостольское благословение».