Книга Повседневная жизнь российских жандармов - Борис Григорьев

Не менее живописны реминисценции капитана Коха, касающиеся его ежедневных утренних рапортов генералу Черевину в Ливадийском дворце: «На пороге меня всегда встречал его молчаливый слуга из казаков, украшенный георгиевским крестом, который при моем приближении тотчас же скрывался за дверь докладывать о моем приходе. Открывалась дверь в небольшую комнату, на середине которой всегда стоял среднего роста человек, одетый в коричневый статский пиджак, в военных брюках, с сухим лицом, вытаращенными, довольно большими, как будто испуганными, карими испитыми глазами, с длинным большим носом, под которым торчали, несколько свисаясь, темно-русые усы. Голова же, покрытая торчащими реденькими волосами кверху, обыкновенно по утрам очень заметно тряслась… Это и был впоследствии сильный временщик и баловень фортуны — Черевин.

Почти всегда в комнате, где я ему рапортовал, стоит у стены, вблизи тут же поставленной железной кровати, небольшой столик, на котором обыкновенно красовалась закуска, несколько бутылок с разной водкой, преимущественно Смирнов и Шустов. Относясь к моему рапорту без всякого внимания, как равно и разным, когда и довольно важным по своему содержанию заявлениям, ограничиваясь по преимуществу молчаливыми кивками, а иногда удостаивая вопросом: куда и по какой дороге поедет Император. Но не думайте, читатель, что этот вопрос интересовал его как командующего корпусом жандармов в смысле охраны — отнюдь нет, — а потому лишь, что он совершал разные кавалькады (с бывшим в то время начальником походной канцелярии генерал-адъютантом А. М. Салтыковым) в обществе ялтинских дам пикантного и сомнительного пошиба и боялся встретить на прогулке Государя Императора.

Положение мое при этих рапортах было очень глупое; я сознавал, что он, Черевин, ими не только не интересуется, но, напротив, стесняется моими явлениями уже по тому одному, что он сознавал свою полную некомпетентность в полицейском деле и, в особенности, в деле охраны Его Величества. Да и не удивительно, мог ли сразу постичь это сложное и специальное дело человек, только недавно слезший с казачьего фронтового коня, которого он привык усердно, под влиянием крепкой настойки. шлепать нагайкой и казаться при этом ужасно воинственным».

Прав был капитан Кох: действительно превратиться в одночасье из начальника конвоя в жандарма и охранника генерал Черевин не мог и, понимая это, просил казаков навеселе не пить в его честь: ведь теперь он не вольный казак, а жандарм. Кстати сказать, голубой жандармский мундир он тоже не надел: оставаясь в списке конвоя, Черевин сохранил привилегию носить его форму. На экспонируемой в Третьяковке картине И. Е. Репина «Прием волостных старшин Императором Александром III во дворе Петровского дворца в Москве, 1885 год» он изображен на заднем плане в генерал-адъютантской форме (крайний справа) так же, как на ксилографии Шюблера «Александр III со свитою верхами, 1890-е годы» (крайний справа в первом ряду на заднем плане) и на ксилографии неизвестного художника «Свидание Императора Александра III с германским Императором Вильгельмом I, 1881 год» (в центре на заднем плане за Александром III)[186].

Как это часто водится, выполняя функции главного начальника охраны Александра III и повседневно общаясь с императором и его августейшей семьей, генерал Черевин невольно становился хранителем больших и маленьких семейных тайн. Он, в частности, принимал самое живейшее участие в обеспечении безопасности развивавшегося с 1890 года бурного романа наследника престола великого князя Николая Александровича с только что окончившей Императорское театральное училище балериной Матильдой Феликсовной Кшесинской (1872–1971)[187].

3 апреля 1893 года генеральша Богданович, со слов петербургского градоначальника В. В. Валя, записывает в своем дневнике про цесаревича: «За ним так следят, что он этого не замечает… Валь говорил Черевину про его похождения, тот сказал Воронцову, совещались вместе. Царю не решились все сказать, но поведали в. к. Алексею, который нанял возле своего дворца квартиру для двух Кшесинских (сестер), и теперь, когда цесаревич к ним ездит, для других — будто он едет к Алексею. Но Царю и Алексей тоже ничего не сказал».

18 апреля 1893 года: «У Черевина и Воронцова Царь ни разу про нее (балерину Кшесинскую) не спросил, они не смеют первые о ней заговорить. Теперь всякому страшно идти против нее, т. к. силы не равны — всё быстро спомянется. Цесаревич всегда может при всяком случае высказать отцу против смельчака».

Совершенно неожиданная запись появляется в дневнике генеральши Богданович 5 января 1896 года (то есть после смерти Александра III и генерала Черевина), в которой, со ссылкой на свидетельство петербургского градоначальника Н. М. Баранова, относящееся к событию 1881 года, утверждается следующее: «Черевин поставлял „кормилиц“ покойному Государю. Из намеков Баранова я поняла, что Черевин был по отношению к Александру III то, что Рылеев по отношению к Александру II. Видя, что я сомневаюсь, Баранов сказал, что, будучи градоначальником в Петербурге, он должен был знать, куда едет царь, и оберегать его в его интимных поездках — время тогда было смутное. Сначала он и не подозревал подобных вкусов у покойного Царя. Баранов объясняет, что Черевин после 1 марта 1881 г. не только не упал, а стал еще подниматься. Это очень интересная подробность, которую я узнала про Александра III впервые… Все так было скрытно делаемо, что царица ничего не подозревает до сих пор»[188].

Со ссылкой на флигель-адъютанта, генерал-лейтенанта и командира клипера «Стрелок» С. И. Палтова. генеральша в дневнике 10 сентября 1906 года записывает еще один интересный рассказ про Александра III и Черевина: «Это было 22 июля, дня именин царицы, матери Царя. Ежегодно Царь с семьей из Петергофа на яхте „Александра“, которой командовал Палтов, ездил к панихиде в Петропавловский собор. На этот раз погода была скверная, лил дождь. Царь, входя на яхту, сказал, что по такой погоде лучше не ездить… Т. к. завтрак был приготовлен на яхте, то Царь отправился с семьей в столовую, куда была приглашена, кроме прибывшей с Царем свиты, и небольшая команда яхты…