Книга Дитя Всех святых. Перстень со львом - Жан-Франсуа Намьяс

— Вы не спрашиваете меня о нашем сыне?

Франсуа закусил губу. Это была чистая правда: ни на мгновение он не вспомнил о Луи.

— Я как раз собирался это сделать…

Ариетта стала рассказывать голосом, в котором сквозила печаль… Видя, что силой ничего не добиться, граф де Танкарвиль решил действовать мягкостью. Он забрал Луи из казармы и ввел в свое окружение в качестве пажа. Результаты оказались плачевными. Почти ни с кем не разговаривая, но ко всему приглядываясь и прислушиваясь, Луи повел себя как настоящий шпион. Выведенный из себя Жан де Танкарвиль отправил его обратно к солдатам.

На этом Ариетта закончила свой печальный рассказ, и лишь после этого состоялся их традиционный любовный турнир. Хоть они и расставались на целый год, Франсуа не почувствовал в своей жене былой жажды триумфа. Но он не осмелился спросить о причине. Быть может, он и сам догадывался о ней, но не желал слышать… Словно тень пролегла между ними.

***

Эта тень, эта причина звалась, безусловно, Франсуа де Флёреном. Начиная со следующего дня Франсуа только им и был занят, несмотря на всю свою любовь к Ариетте. Он решил, что посвящение в рыцари состоится в ближайший День всех святых, и с этого момента неустанно хлопотал над тем, чтобы дополнить обучение юноши. Но, несмотря на все свои усилия, ему так и не удалось привить тому необходимую ловкость. Франсуа де Флёрен не был одарен талантом бойца. Тогда Франсуа решил преподать ему уроки осторожности, обучая, как избежать боя с более сильным противником.

31 октября 1378 года вместе с вечерним звоном Франсуа де Флёрен вошел в часовню, посвященную Людовику Святому. Его шпоры и меч лежали на алтаре, равно как и щит с серебряной кабаньей головой на черном поле — его гербом, который сам он считал таким безобразным. Прежде чем уйти, Франсуа спросил юношу, имеет ли он над чем поразмыслить в течение ночи. Молодой человек покачал головой с обескураженным видом:

— Нет, монсеньор. Не могли бы вы мне помочь?

— Могу. Спроси себя, как сможешь ты победить своего самого опасного противника.

И оставил его в одиночестве.

Франсуа лег рядом с женой, которая с извиняющейся улыбкой объявила ему, что чувствует себя усталой. Впрочем, в последнее время Ариетта все чаще и чаще чувствовала себя усталой в постели. Франсуа не настаивал; он дождался, пока она заснет, завернулся в шубу и поднялся на дозорную площадку.

Ночь была холодная и ясная, несмотря на облака. Реальная или мнимая, усталость жены оказалась ему на руку. Все равно он не смог бы заснуть, пока внизу, в часовне, его сын мучается ужасными вопросами во время своего бдения над оружием — самого волнующего, наверное, что только случается в жизни рыцаря… Франсуа должен оставаться вместе с ним, ни на мгновение не покидая его в своих мыслях.

Позвонили к заутрене. Настал День всех святых. Франсуа заметил себе, что окончился год его сорокалетия: теперь ему сорок один. Вспомнил он также и о Туссене, покоящемся на Розовом острове. Торжественность этого мгновения заставила его вздрогнуть; он преклонил колена на ледяном камне башни и начал молиться вслух:

— Франсуа, пусть все святые, чей праздник мы чтим сегодня, придут к тебе на помощь! Я уверен, что в этот миг ты думаешь об осаде Бурдейля и думаешь, что самый твой грозный враг — это тот, кто ждет тебя наверху с камнями, стрелами и кипящим маслом. Но это не так, Франсуа. Вспомни собственное лицо, искаженное страхом, — он тоже был там, твой враг, в тебе самом! Твой настоящий враг — это ты сам, но клянусь тебе, что, если смогу, я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя от него…

И Франсуа молился всю ночь, вспоминая свое собственное бдение над оружием, беспрестанно повторяя:

— Найди, Франсуа! Найди ради меня!

Утром, окоченев от холода, он покинул дозорную площадку, облачился в доспехи, потому что именно в таком виде хотел присутствовать на церемонии, и спустился в часовню. Франсуа де Флёрен стоял на коленях и живо вскочил при его приближении. Его лицо светилось от радости — верный знак того, что он нашел ответ. Франсуа повторил юноше свой вопрос:

— Так как же сможешь ты одолеть своего самого опасного врага?

И Франсуа де Флёрен ответил пылко:

— Храня вам верность!

Франсуа был готов ко всему, кроме этого. Он взглянул на молодого человека.

— А ты не подумал, что самый опасный твой враг — это ты сам?

— Это уже неважно! Вы ведь сможете меня защитить и от меня самого…

Обезоруженный, Франсуа не знал, что и ответить, но тут вошел священник, и церемония началась.

Она была короткой. После мессы и клятвы Франсуа де Вивре дал Франсуа де Флёрену традиционную оплеуху и повесил ему на грудь щит с его гербом. Ему бы хотелось устроить по этому случаю большой праздник, но из уважения к Ариетте он ограничился просто угощением.

***

Франсуа де Флёрен провел зиму в Вивре.

В Париже тем временем готовились важные события. После своих блестящих побед Карл V решил нанести удар по своему последнему недругу — герцогу Бретонскому. Жан IV действительно вел себя как открытый противник короля. Его резиденция находилась отнюдь не в Нанте, а в Лондоне; он участвовал в набеге Ланкастера; все свои бретонские владения он отдавал англичанам и даже заключил договор с покойным королем Эдуардом III. Такое поведение вызвало к нему ненависть всех его подданных, и король Франции решил этим воспользоваться.

9 декабря 1378 года он вызвал «так называемого герцога Бретонского», дабы тот предстал перед судом парламента. Три раза судебный пристав выкликал имя Жана IV — ответа не последовало. Тогда Карл, ввиду отсутствия ответчика, вынес свой приговор.

Все ожидали, что король Франции передаст герцогство Бретонское Жанне де Пентьевр. Случись такое — этому не воспротивился бы никто даже среди бывших приверженцев Монфора. Но король вдруг принял совсем другое решение: герцогство Бретонское переставало существовать и присоединялось к французской короне!

Карл V, мудрый король, только что совершил первую ошибку своего царствования. Действуя, таким образом, он, конечно, исходил из своего интуитивного представления о естественных границах Франции, но он недооценил национальное чувство бретонцев. Как только новость распространилась по Бретани, она повсеместно вызвала бурное возмущение. В Роане сорок бретонских баронов основали «Конфедерацию в защиту независимости». Символическое председательство в ней было отдано Жану де Бомануару, вождю Тридцати, борцу за торжество Франции над Англией.

Нежданно-негаданно ненавидимый всеми Жан IV приобрел популярность. Видя явную угрозу самому своему существованию — вся Бретань, забыв о былых разногласиях, сплотилась вокруг него. 3 апреля 1379 года Жан IV покинул Англию и высадился в Сен-Мало, где был с триумфом встречен. Завидев его корабль, жители города бросались в море и сопровождали его к берегу вплавь. На набережной его ожидала Жанна де Пентьевр, стоя на коленях в знак почтения. Насильственному присоединению к Франции она предпочла союз со своим смертельным врагом.