Книга Девятое Правило Волшебника, или Огненная Цепь - Терри Гудкайнд

Сестра Улиция четко объяснила Кэлен, что шкатулки должны лежать в мешке, иначе стража их увидит. Они забудут Кэлен, сказала сестра Улиция — но шкатулки, которые унесет Кэлен из сада, распознают сразу и поднимут тревогу. Кэлен твердо усвоила, что должна спрятать шкатулки. Но теперь, когда дошло до исполнения плана, все зависело от размеров мешка…

Сидя у костра вечером на привале несколько дней назад, сестра Улиция наклонилась к Кэлен и шепотом изложила, что она с нею сделает в случае неудачи.

Кэлен задрожала, вспомнив те страшные посулы. Она подумала также и о сестре Тови — и задрожала еще сильнее.

Что она могла поделать?

Глава 57

Кэлен прошла по коридору, уставившись на мраморные узоры пола, боясь взглянуть в лицо сестрам.

Когда она приблизилась, сестра Улиция схватила Кэлен за рукав и затащила в нишу у дальней стены. Сестра Тови помогла ей, прикрыв собою нишу.

— Кто-нибудь пытался остановить тебя? — спросила сестра Тови.

Кэлен покачала головой.

Сестра Улиция облегченно вздохнула.

— Хорошо. Покажи их.

Кэлен сняла мешок с плеча и выставила перед собою так, чтобы сестры могли его раскрыть. Они вцепились в ремешок, стягивающий верхний клапан. Наконец им удалось заглянуть внутрь.

Сестры стали тесно, плечом к плечу, так что проходящие мимо люди не могли увидеть, чем они заняты и какой именно страшный предмет собираются извлечь на белый свет. Сестра Улиция осторожно вытащила сверток, сделанный из белого платья Кэлен, и развернула мягкую ткань, спеша увидеть вожделенную черную шкатулку.

Обе они уставились на нее в благоговейном страхе.

Сестра Улиция, дрожа от возбуждения, сунула руку в мешок и стала нащупывать остальные шкатулки. Не найдя ничего, она отступила на шаг, и лицо ее потемнело:

— Где остальные две?

Кэлен ответила, запинаясь:

— Я сумела уложить только одну из них, сестра. Остальные не поместились. Вы велели мне уложить их все, но они оказались слишком большими. Но я еще…

Кэлен не успела договорить, объяснить, что она сходит еще два раза и заберет оставшиеся шкатулки. Сестра Улиция в слепом бешенстве замахнулась своей толстой тростью так, что воздух засвистел, и со всего маху ударила Кэлен по голове.

Раздался треск, заглушивший все прочие звуки. Мир поблек и угас.

Кэлен рухнула на колени, как подкошенная. Она прикрыла рукой левое ухо, тяжело дыша от оглушительной боли. На полу виднелись пятна крови. Отняв руку от головы, Кэлен увидела, что на руку ей будто надели теплую кровавую перчатку.

Она могла только смотреть на свою руку и тихонько стонать. Голос отказал ей. Она не могла даже зарыдать громко. Ее подташнивало, и казалось, будто она смотрит в длинный черный туннель, полный дыма.

Внезапно сестра Улиция схватила Кэлен за шиворот, подняла с пола и припечатала кулаком к стене. Голова Кэлен стукнулась о камень, но по сравнению с потоком боли, текущим от виска, челюсти и уха, этот удар показался ей ничтожным.

— Ах ты глупая сучка! — прошипела сестра Улиция, снова притянув к себе Кэлен и опять бросив ее на стену. — Глупая, бестолковая, бесполезная сучка!

У Тови тоже явно имелось желание приложить руки к Кэлен. Она оглянулась в поисках орудия, но трость сестры Улиции валялась на полу у стены, разломанная пополам. Кэлен попыталась заговорить, зная, что в этом ее единственное спасение.

— Сестра Улиция, я не могла втиснуть все три сразу в мешок! — Кэлен глотала соленые слезы вместе с кровью. — Вы не дали мне другого мешка. Я хотела сходить за ними еще раз, вот и все. Пожалуйста, пустите меня — я пойду и принесу. Клянусь вам, я их достану!

Сестра Улиция отодвинулась, но пальцем уперлась в грудь Кэлен и не дала ей пошевелиться. Глаза ее пылали гневом, смотреть на нее было страшно. Кэлен, вдавленная в мраморную стену невероятной силой, исходившей от одного пальца колдуньи, как будто попала на рог огромного быка. Даже дышать было трудно. Она не могла даже поднять руку и хотя бы отереть кровь, заливающую глаза.

— Ты должна была завернуть другие две в одеяло и вынести все сразу! Разве не так?

Кэлен об этом не подумала, потому что для нее этот способ не годился.

— Но, сестра, у меня в одеяло завернута другая вещь…

Сестра Улиция снова нависла над нею. Кэлен боялась, что скоро ее заставят желать смерти, а может, и на самом деле убьют. Она не знала, какую из судеб считать худшей. Вдобавок к боли от удара она ощутила нарастающую боль внутри головы. Если бы ее не прижали к стене, Кэлен сейчас упала бы наземь, прикрыв уши, и закричала бы.

— Мне наплевать, что ты там носишь в своем одеяле. Нужно было все выбросить. Шкатулки важнее!

Кэлен могла только смотреть на нее: сила, прижимающая ее к стене, не давала двигаться, а боль, разрывающая сознание, лишала дара речи. Ей казалось, будто в уши ей вкручивают ледяные шпильки. Запястья и лодыжки непроизвольно задергались. Она вскрикивала каждый раз, когда накатывала новая волна пульсирующей боли, безуспешно пытаясь справиться с нею.

— Значит, ты уверена, что сможешь это проделать? — произнесла сестра Улиция низким, угрожающим голосом. — Пойдешь туда снова, завернешь обе шкатулки в одеяло и принесешь мне, как было уговорено?

Кэлен пыталась ответить, но не смогла. Она только кивнула, вынужденная согласиться, отчаянно желая избавиться от боли. Она чувствовала, как кровь течет из уха по шее и затекает под воротник. Она стояла на цыпочках, вытянувшись и мечтая провалиться сквозь стену — лишь бы избавиться от сестры Улиции.

— Помнишь, когда мы прошли через нижние ярусы этого дворца, мы видели там многие сотни бравых и очень одиноких солдат. У них там казармы, понимаешь? — спросила сестра Улиция.

Кэлен снова кивнула.

— Итак, если ты меня снова подведешь, я сперва переломаю тебе все косточки и заставлю пережить тысячу смертей, а потом исцелю тебя и продам тем солдатам в качестве казарменной шлюхи. Там ты и проведешь остаток жизни, переходя от одного чужого человека к другому, и никому не будет дела, каково тебе так жить!

Кэлен знала, что сестра Улиция не бросается пустыми угрозами. Она была совершенно беспощадна. Кэлен отвела глаза, не в силах больше выносить пронзительный взгляд сестры, и едва сдержала рыдания.

Сестра Улиция схватила Кэлен за подбородок и повернула ее лицо к себе.

— Ты уверена, что хорошо поняла, какова будет цена новой оплошности?

Кэлен удалось кивнуть, хотя сестра держала ее крепко.

Давление, прижимавшее ее к стене, вдруг исчезло. Она опустилась на колени, вскрикнув от новой волны боли, обжегшей всю левую сторону лица. Ей казалось, что у нее сломана кость — а может, и не одна.