Книга Белая Кость - Такаббир Эль Кебади

кивнула Лииде. — Какие средства?

Болха вскинула руку:

— Погодите! Я скажу, какое средство. Я вычитала о нём в древнем свитке. Папирус привезли из Заморья и подарили настоятелю Просвещённого монастыря. Я тогда была молодой, мне всё хотелось знать. Хорошее средство. Говорить?

Миула посмотрела на неё с подозрением:

— Говори.

— Перед соитием женщине надо смазать промежность густой смесью мёда, смолы и соды.

— Чего?

— Есть ещё одно средство. Я читала в том же свитке. Смазать промежность пастой из крокодильего навоза и кислого молока. Перед соитием, разумеется. Я не знаю, что такое крокодил, но подозреваю, что оно живое и гадит. Замечательный рецепт. Королеве понравится. А королю-то как понравится! Но чем заменить крокодилий навоз? Он жидкий или густой?

— А сейчас мы тихонько выйдем во двор, и я отрежу тебе язык, — прошептала Миула, вытаскивая нож из спрятанного под юбкой чехла.

Болха слетела с табурета и выставила перед собой руки:

— Я читала это. Клянусь! Есть такой свиток! Клянусь! Я не знаю, кто до такого додумался. Какой мужчина захочет возлечь с женщиной, которая измазана смолой, кислым молоком и чьим-то дерьмом? Если бы речь шла о шлюхе, я бы раздобыла крокодильего навоза и сама её обмазала. Но мы говорим о королеве. Вы только послушайте! Янара… Звучит как журчание лесного ручья. А вы хотите его изгадить.

В комнату заглянула нянька:

— Мать Болха, как госпожа себя чувствует?

Монахиня вмиг преобразилась: сложила руки на животе и приняла важную позу:

— С ней всё будет хорошо. Дети спят?

— Спят, мать Болха.

— Вот и замечательно. Я скоро приду. Ступай, милочка.

Лиида подождала, когда нянька закроет дверь, и прошептала:

— Хорошее средство — отвар из болотной мяты.

— Это яд! — заявила Миула.

— Ошибаешься! — заупрямилась Лиида. — Я заживляю отваром раны и язвы. А ещё он помогает, когда человека пучит. Крестьяне пьют, никто не помер.

Мать Болха уселась на табурет и с озадаченным видом уставилась на Миулу:

— Яд? А мы дымим болотной мятой в приютах для больных. Травим блох, вшей, комаров. Получается — нельзя?

— При чём тут дым? Вы не слышите, о чём я говорю! — разозлилась Миула. — Целебный отвар отличается от ядовитого крепостью. Важно, сколько капель или ложек пьёт человек и как часто он его пьёт. Но если есть хоть малейшая угроза здоровью королевы, то об этом средстве мы говорить не будем, иначе я всё расскажу королю и лорду Айвилю.

— Поддерживаю Миулу, средство должно быть полностью безопасным. — Болха воздела глаза к потолку и прошептала: — Господи, прости меня, грешницу.

— И я согласна, — подала голос Дика. — Средство не должно вредить плоду. Вдруг средство не поможет, королева понесёт, а мы узнаем об этом, когда дитя начнёт биться. Не хочу, чтобы ребёнок родился уродом. А такое может быть. Одни и те же травы подходят взрослым, но вредны младенцам.

— Ты правильно говоришь, Дика, — поддакнула Миула.

— Я вот чего скажу… — Дика потёрла горбатый нос. — Я знаю много трав, которые вызывают небольшое кровотечение на раннем сроке. Бабы пьют, радуются, что средство выручает. Им всё равно, что иногда грязные дни приходят неправильно и крови почему-то больше, чем обычно. Они не догадываются, что вместе с кровью выходит проросшее семя.

— Ты ничего им не говоришь? — вытаращила глаза Болха. — Не говоришь, что убиваешь их детей?

— Дети им не нужны. Были бы нужны, бабы ко мне бы не бегали. — Дика потуже затянула под подбородком узел платка. — Так к чему это я… Трав от зачатия нет.

— Есть! — возразила Лиида.

Дика тихо рассмеялась:

— Ой ли! Назови.

— Дикая морковь.

— Не смеши. Там, где я когда-то жила, дикой морковью испокон веку лечили кашель и выводили глистов. Детей — полная деревня.

— Ладно, — насупилась Лиида. — Бешеный огурец.

Травницы сыпали названиями растений и пищевых приправ, спорили и отметали один за другим рецепты мазей и отваров. Мать Болха слушала их, пока ей не надоело.

— Прекратите! — взмолилась она. — Одной женщине помогает, другой — нет. Если кому-то не помогло, значит, использовать нельзя. К чему эти споры? Я вспомнила ещё средство. Прочла в научном труде.

— Если ты опять про навоз… — начала Миула.

— Мазь из мёда и свинцовых белил.

— Яд!

Болха замотала головой:

— Да ты чего, милочка! Эту мазь придумал самый умный клирик.

Миула наклонилась вперёд:

— Читай по губам. Эта мазь — ядовитое собачье дерьмо.

— Ты ругаешься как пьяный мужик! — возмутилась Болха. — Тебе следует вымыть рот.

— Следует. — Спрыгнув с табурета, Миула подошла к шкафу и открыла дверцы. — У нас ещё остался ячменный спирт?

— Последнее средство, — вздохнула Болха. — Мазь из мёда, корицы и ртути.

Миула резко обернулась:

— А ты знаешь, я с тобой согласна. Посягать на территорию бога нельзя. Вернёмся в Фамаль, я лично сожгу труды ваших клириков.

Послышался стон королевы. Женщины дружно подхватились и побежали в опочивальню.

— 2.42 —

Рэн надеялся, что небольшое путешествие поможет ему помириться с матерью. Скоро исполнится два года, как они приехали из Дизарны в Шамидан. За этот маленький отрезок времени они умудрились отдалиться друг от друга. Рэн ощущал пустоту и боль там, где хранились священные законы сердца. Один из законов гласил: никогда не обижай мать.

Лейза пожелала ехать верхом. Погрузив на вьючных лошадей баулы, отряд покинул Фамаль и поскакал рысцой на восток. Чтобы не менять по дороге коней, всадники двигались в умеренном темпе, устраивали привалы на лоне природы, ночевали в постоялых дворах. Рэн словно вернулся в беззаботное прошлое. Смеялся над шутками сэра Ардия, подтрунивал над рыцарями, купался с конями в водоёмах. Затаив дыхание, слушал голос матери и целовал ей руки.

Остановившись на последний ночлег, он послал в Мэритский замок гонца, предупредить о приезде пяти десятков рыцарей с эсквайрами и слугами. Вечер провёл как обычно: за столом в таверне. А когда Лейза и Ардий поднялись, чтобы отправиться по комнатам, — вышел на крыльцо.

Над округой стоял звон цикад. Лунный свет заливал долину, покрытую разнотравьем. Пахло близкой осенью. Дорога узкой лентой бежала к тёмному холму на горизонте. За холмом роща, за ней степь, поросшая высокой травой с пушистыми метёлками. А там уже рукой подать до Мэритской крепости. Рэн хотел подарить её младшему сыну. Отдал сыну батрака…

— О чём думаешь? — прозвучал за спиной голос Лейзы.

— У меня странное чувство, — ответил Рэн и шагнул в сторону, освобождая на маленьком крылечке место для матери.

Она встала рядом:

— Какое?

— Странное, — повторил он. — Мне хочется сбежать.

— Ты… не хочешь видеть Янару?

Рэн заложил большие пальцы под ремень на поясе:

— Я очень по