Книга Рокоссовский - Борис Соколов

Тут надо заметить, что, как мы помним, охрана для Рокоссовского в Польше была отнюдь не лишней предосторожностью. Отнюдь не все поляки относились к нему с симпатией, и на Константина Константиновича в Польше было несколько покушений.

Константин Вильевич опровергает ряд легенд, бытующих о маршале. Например, утверждения, будто «Рокоссовский возил с собой икону, молился на нее». Внук маршала категорически заявляет: «Я знаю, что к религии дед был абсолютно равнодушен — сын своего времени, атеист. Но невоинствующий. Скажем, на Пасху у нас куличи пекли, яйца красили. Он с юмором к этому относился, хотя куличи любил, как и пирожки».

Интересно, что точно такая же легенда про икону бытует и насчет маршала Жукова. Думаю, что она столь же недостоверна, как и аналогичная легенда о Рокоссовском, ничего общего с действительностью не имеет. Жуков был точно таким же сыном своего времени и атеистом — во всяком случае, до старости, когда многим людям приходят в голову мысли о смерти и посмертной участи.

Константин Вильевич признается:

«Меня воспитывали в строгости, кичиться фамилией у нас не было принято. Хотя помню, как во втором классе произошел занимательный случай. Как-то наш класс участвовал в уборке школьного двора, мы копали, сажали деревья, и я, конечно, тоже вместе со всеми возился во дворе. А тут за кем-то из детей пришли родители, и я услышал, как они сказали: „Смотрите, внук маршала, а с лопатой и тоже копает…“ В их понимании внук маршала должен был быть белоручкой. А нас ведь воспитывали по-другому, приучали к труду и порядку. К примеру, я знал, что дедушка очень не любит, когда без разрешения брали его вещи. И когда дед сам предлагал что-то посмотреть или надеть, то это воспринималось мной как подарок.

Помню, захожу однажды в спальню, смотрю: висит мундир деда с орденами — он на парад собирался. Дед, улыбаясь, спросил: „Хочешь надеть его?“ Ну, я, конечно же, согласился. Мне тогда лет восемь-девять было. Дед надел на меня мундир с орденами, и… я едва устоял на ногах — такой он был тяжелый. Потом долго еще удивлялся, как же дед его носит».

Рокоссовский был награжден двумя Звездами Героя Советского Союза, семью орденами Ленина, шестью орденами Красного Знамени, орденом Победы, орденом Октябрьской Революции, орденами Суворова и Кутузова 1-й степени, польскими орденом «Виртути милитари» со звездой и крестом Грюнвальда 1-й степени, польским орденом «Строителей народной Польши», французским орденом Почетного легиона, французским Военным крестом, американским орденом Легиона чести степени главнокомандующего, монгольскими орденами Сухэ-Батора и Боевого Красного Знамени. Единственный из советских полководцев он был удостоен Рыцарского креста британского ордена Бани. Кроме того, маршал был награжден многими медалями. Среди его наград числится и Почетное оружие с золотым изображением Государственного герба СССР.

Константин Вильевич вспоминал:

«Однажды дед решил научить меня стрелять из малокалиберного спортивного пистолета „Вальтер“, подаренного ему артиллеристами Войска Польского. Нечего и говорить, как я ждал этого дня.

И вот мы изучили этот пистолет вдоль и поперек, я прошел инструктаж — как держать, как прицеливаться, что можно и чего нельзя делать, и клятвенно обещал деду не баловаться и соблюдать осторожность. При этом он мне сказал: „Если будет осечка или вообще какая-то заминка — держи пистолет стволом вверх и не суетись — вместе разберемся“. Мы закрепили на заборе мишень, отошли метров на тридцать. Дед зарядил обойму и сделал несколько пробных выстрелов: убедившись, что с пистолетом все в порядке, передал его мне. Я целюсь, как он сказал, стреляю раз, другой, и тут, решив, что пора бы сходить и посмотреть, каков результат, опускаю пистолет вниз. А спуск у него был очень мягким — пистолет все-таки спортивный. Раздался выстрел, и пуля вошла в землю рядом с моей ногой. Я растерялся, понимая, что совершил непростительную ошибку, и еще неизвестно, чем бы кончилась вся эта история — ведь пистолет-то был самозарядный, и следующий патрон оказался уже в патроннике. Дед, не говоря ни слова, очень спокойно, но твердо вынул пистолет из моей руки и только тогда сказал ледяным тоном: „Все. На сегодня твоя стрельба закончена! Я же говорил тебе, чего нельзя делать ни в коем случае. В следующий раз будешь внимательнее слушать деда“. Не могу описать, как я был расстроен этим конфузом.

Сейчас, вспоминая этот случай, невольно сравниваю поведение деда с поведением в аналогичных ситуациях некоторых офицеров. Мне кажется, именно за эту способность в критической ситуации без суеты, спокойно и рассудительно принять решение и тактично и мягко, не унижая человека криком и бранью, помочь ему выйти из затруднительного положения, и любили деда его подчиненные, от рядового до генерала».

По словам внука маршала, у Рокоссовского в свое время был трофейный полноприводный «штейр», на котором когда-то ездил фельдмаршал Паулюс:

«По рассказам самого деда, это была роскошная машина. Потом американцы подарили ему не менее шикарный „бьюик“. Машина была у нас до 1962 года, после чего дед сдал ее в АХО Министерства обороны и получил новенький ЗИМ. Дед был равнодушен к подобным вещам. Едва ли не единственная реликвия, оставшаяся после него, — военный „виллис“. Я ее отреставрировал. Коллекционеры предлагали мне продать его, сулили немалые деньги, но эту машину я никогда не продам.

Как ни удивительно, дед не водил, хотя пробовал научиться. Но это произошло лишь однажды. Дед рассказывал, что, когда он был в Забайкалье, вместе с товарищами поехал на охоту в степь. Едешь-едешь по степи, как по ровной дороге, почва твердая. И вот кто-то предложил ему поучиться управлять машиной. Сел дед за руль и погнал, врезаться-то никуда нельзя. И все складывалось хорошо, пока каким-то невероятным образом дед не въехал в небольшую балку, наверное, одну на всю степь. А въехал так, что сломал переднюю ось автомобиля. С тех пор за руль он больше никогда не садился».

Интересна судьба еще одного автомобиля, на котором маршалу довелось ездить почти всю войну. Это «шевроле-дивизион-корреспондент-флип-мастер», 1937 года выпуска, доставленный в Советский Союз в ноябре 1941 года из США по ленд-лизу. В 1941–1947 годах «шевроле» был личным автомобилем Рокоссовского, а потом маршал подарил его своему бывшему водителю. Этот автомобиль был специально создан для армейских нужд. Часть его кузова и днище бронированы. «Шевроле» до сих пор на ходу и может развивать скорость до 215 километров в час. Автомобиль Рокоссовского арендовали для съемок советские киностудии. В частности, он появился на экране в культовом телефильме «Семнадцать мгновений весны». Там на нем ездит американский разведчик Аллен Даллес.

Константин Вильевич вспоминал:

«Его любили. Любили все — от членов Политбюро и маршалов до адъютантов, шоферов и егерей. Для нашей семьи он был центром, притягивавшим к себе и родственников, и друзей моих родителей, и даже мои приятели — дети были втянуты в его орбиту. У него была необыкновенная улыбка. Когда что-то не удавалось, он мог повернуться ко мне и сказать с такой детской, обескураживающе застенчивой улыбкой: „Ну вот, брат, видишь, обмишулился дед“. Много лет спустя я смотрел кадры кинохроники, снятые во время битвы под Москвой, на которых он, сурово насупленный, на фоне грозных батальных декораций рассказывает о наступлении наших войск. Вдруг поднимает голову, и я вижу эту застенчивую улыбку: „Ну вот, мол, наговорил тут черт-те чего…“ И только теперь я понимаю, как сложно было через долгую жизнь, казармы, войны, аресты пронести эту улыбку. Несмотря на почести и славу, он так и остался до самой смерти человеком застенчивым и скромным. Когда мы всей семьей смотрели по телевизору парады, то с трудом находили деда — замминистра обороны — где-то на самом краю, а нередко и во втором ряду трибуны для военных. Иногда я слышал, как он говорил бабушке, которая просила его о чем-то: „Но, Люлю, это же неудобно!“