Книга Джон Леннон - Альберт Голдман

В то время, когда с Иоко происходили все эти памятные события, которые завершились тем, что она заявила Джону Грину: «С делами покончено – я снова стала артисткой!», Джон Леннон и Фред Симан отдыхали на берегу моря.

В течение целого года, что Фред находился на службе у Джона, они очень мало общались. Несмотря на то, что когда он впервые пришел на службу в феврале 1979 года, ему дали понять, что от него требуется помогать Джону «готовить коричневый рис», он быстро убедился в ином: основная работа Фреда заключалась в том, чтобы раскатывать по городу в зеленом «мерседесе» с набитыми деньгами карманами и закупать множество разных игрушек и деликатесов, которые заказывал Джон.

Когда Джон и Фред поехали на Лонг-Айленд, Иоко предупредила «мальчиков», чтобы они не уезжали далеко от дома. Но стоило Леннону оказаться на свободе, как у него зачесались руки. Усевшись в огромный «дизель-универсал» с Фредом за рулем и голосом Фэтса Уллера, рвущегося из динамиков, он отправлялся на прогулку в один из соседних городков – Колд Спринг Харбор или Хантингтон. Машина медленно катилась вдоль по улицам, а он высматривал красивых девушек, подобно тому, как летчик-истребитель выискивает самолеты противника. Если они проезжали мимо витрины магазина одежды, где было выставлено что-нибудь необычное, он посылал Фреда купить ему понравившуюся вещь. Но сам никогда никому не показывался на глаза. Леннон так боялся того, что его присутствие на Лонг-Айленде будет раскрыто, что даже отказывался получать почту. Письма, которые ему пересылали из Дакоты, приходили на адрес полицейского участка, откуда звонили в Кэннон Хилл, после чего за ними отправлялся Фред.

Джон категорически запретил Фреду заигрывать с местными девчонками. Он выдвинул твердое условие, чтобы молодой человек нашел себе одну постоянную подружку и потребовал от нее поклясться в том, что она сохранит тайну их пребывания здесь.

Сексуальные потребности самого Джона удовлетворялись иначе. В своем интервью лондонской «Сан» Джон Грин рассказал, что Иоко имела обыкновение сообщать ему о том, что Джон «потерял покой», поскольку ему понравилась какая-то женщина. Она хотела знать, каких неприятностей можно от нее ожидать и сколько денег предложить... Когда Леннон жил на Лонг-Айленде, к нему отправили массажистку, которая работала и на Иоко. «Через какое-то время Джон неосторожно упомянул о том, что находит ее привлекательной и что у него появился к ней интерес, – рассказывал Грин, – и Иоко тотчас ее уволила».

Однажды в мае, когда Марни Хеа поехала с детьми на лимузине в Колд Спринг Харбор, она заметила, что от самой Дакоты за ними следует еще один автомобиль. Когда они добрались до места, из второй машины вышла миниатюрная и очень привлекательная женщина восточного типа. Как оказалось, это была массажистка из Манхэттена. Она поселилась в комнате, примыкавшей к спальне Леннона, и всю неделю заботилась о нем, готовила пищу, сама подавала ее и заходила к Джону по первому его зову.

Близость моря неизменно вызывала у Джона желание отправиться в плавание. В начале мая он купил у хозяина местного курортного комплекса, молодого парня по имени Тайлер Кониз, маленький парусник. Кониз преподал Джону и Фреду несколько уроков по основам морской навигации. Стоило Джону почувствовать ветер в парусах, как он стал мечтать о настоящем путешествии. Как было бы чудесно, поделился он с Фредом, пересечь Атлантический океан и подняться по Темзе до самого Лондона! Вскоре эта идея полностью овладела Джоном, и он решил поделиться ею с Иоко, которая – к его огромному удивлению – отнеслась к ней более чем благосклонно.

В принципе в этом не было ничего удивительного. Иоко мечтала о том, чтобы удалить Джона подальше от Нью-Йорка и в одиночестве наслаждаться своей новой жизнью. После продолжительных махинаций, якобы по настоянию Есикавы, Иоко отправила Джона в Кейптаун – набраться моральных и физических сил, которые потребуются ему для совершения рискованного путешествия. Проведя несколько дней в салоне автомобиля в компании чернокожего водителя, катавшего Джона по окрестностям, Леннон решил возвращаться. Но сначала позвонил Мэй Пэн и пригласил приехать к нему в Колд Спринг Харбор. Этот телефонный разговор был для них последним.

Когда Джон вернулся в Нью-Йорк в начале июня, Иоко объявила, что, согласно предсказателям, он может отправляться в плавание, но при условии, что будет держать курс на юго-восток, то есть в направлении Бермудских островов. Вместо того чтобы, по своему обыкновению, контролировать ситуацию, она поручила подготовку к путешествию Тайлеру Конизу, человеку, с которым практически не была знакома.

Утром 4 июня 1980 года Джон Леннон покинул Кэннон Хилл и вместе с Тайлером Конизом и его двоюродными сестрой Эллен и братом Кейвином вылетел в Ньюпорт. Здесь Кониз арендовал двенадцатиметровую шхуну «Миган Джейн», на борту которой их дожидался уже готовый выйти в открытое море мускулистый бородач по прозвищу капитан Хэнк. Предполагалось, что, достигнув Бермудских островов, Джон пошлет за Фредом, который собирался присоединиться к мореплавателям вместе с Шоном и Уда-Сан.

Ни разу, с тех самых пор, когда он впервые залез в переполненный грузовичок Аллана Уильямса и отправился в Гамбург, Джон не совершал столь захватывающего дух прыжка в неизвестность. Оказавшись один на один с незнакомыми людьми, да еще в открытом море, он подвергал себя одной из тех опасностей, которых старался избежать всю свою сознательную жизнь. Но он осуществил мечту своего детства – отправился в плавание, как это делали его дед и отец. Учитывая тот факт, что Джон ничего не понимал в управлении шхуной, ему было определено место корабельного кока, но какое это имело значение теперь, когда он вышел в открытое море!

В один из дней шхуна попала в шторм, который вывел из строя всех членов экипажа, одного за другим. Пришел момент, когда капитану пришлось поставить к штурвалу кока. Джон оказался на качающейся под ногами палубе привязанным к перекладине и сжимающим в руках штурвал. В первый момент он испугался огромных волн, разбивающихся о нос корабля, но, по мере того как проходили минуты и часы, Леннон чувствовал, как отвага начала заполнять его сердце. Это было похоже на выход на сцену. Вначале тебя охватывает паника, к горлу подступает тошнота, но вот ты выходишь к зрителям, начинаешь свой номер – и страх улетучивается, ты уже наслаждаешься собственной игрой. И Джон начал кричать в ответ на оглушительный шум моря. Он даже запел! Морские песни, старые баллады, которые еще мальчиком он слышал в Ливерпуле, сами собой полились у него из глотки. Он представлял себя древним викингом, устремившимся к берегам Гренландии или Лабрадора. В течение пяти часов подряд матрос Леннон стоял на вахте и удерживал курс. Когда в конце концов его сменили, в трюм спустился совершенно другой человек.

В тот вечер, когда Джон вышел в море на борту «Миган Джейн», Иоко и Сэм ужинали в обществе Джона Кейджа и Мерси Каннингэм. Сэм был поражен, когда Иоко заговорила о нем и о себе как о семейной паре. В конце вечера она попросила Сэма заехать на следующий день в Кэннон Хилл, чтобы посоветоваться относительно предполагавшегося ремонта. Он ответил, что собирался съездить домой на Файер-Айленд, но заскочит к ней по дороге, чтобы успеть на последний паром. Когда на следующий день к вечеру он подъехал к дому на своем лимузине с шофером, Йоко прислала человека сказать шоферу, чтобы тот возвращался в Нью-Йорк.