Книга Ордынская броня Александра Невского - Дмитрий Абрамов

Горислав плохо запомнил момент, когда их полк вошел в соступ с ворогом. Казалось, что воздух сотрясается от ударов и ломления копий, от звона мечей, а замерзшее озеро двинулось, скрежеща льдом о камни. Он почти оглох от этого гула, гремевшего вокруг, и был словно пьяный. Усилием воли напряг свои силы и разум. Одно было ясно ему, немцы не ждали их удара в плечо. Но и он не ожидал, что враг столь многочислен и упорен. Княжий детский, Путята и еще двое гридей столкнулись с пешими воями немецкой рати, видимо чудью, вооруженной копьями и секирами. Чудь дралась стойко. С трудом русичи положили троих и ранили одного молодого воина, бросившего секиру и поднявшего руки. Это спасло ему жизнь. Но через несколько мгновений из задних рядов немецкой рати на княжеских гридей налетели верховые в островерхих шеломах с мечами и булавами. Один из них, в чешуйчатом доспехе, призывая своих соратников и круто матерясь, бил наотмашь тяжелой булавой. И Горислав понял, что это верно русские из Медвежьей Головы или псковичи — сторонники Твердилы.

От удара переветника один из княжеских гридей вылетел из седла. Горислав тронул коня и скрестил с ним свой меч. Тот, свирепо вращая очами, ударил детского в круглый щит и Горислав почувствовал силу его могучей десницы. Однако пока ворог размахивался для нового удара, детский изловчился и саданул переветника по ошеей стороне шелома. Шелом и подшеломник слетели с головы воя. Горислав увидел копну рыжих волос и потускневшие зелено-желтые глаза врага, наполненные ненавистью. По этим глазам детский понял, что сильно ошеломил недруга. Внутренне чувство и память подсказали, с кем довелось ему встретиться в битве. Но тут все качнулось перед очами, он почувствовал, что конь его упал на передние ноги, потом стал заваливаться. Наверное, кто-то из чуди сразил коня. Падая плашмя, грудью и головой вперед, Горислав успел выдернуть ноги из стремян. Удар о лед принял щитом. Десница не выпустила меча. Удар был сильный, в глазах потемнело, но через несколько мгновений детский уже был готов подняться на ноги. Когда он открыл очи, то не увидел льда. Перед глазами были лишь лошадиные копыта и ноги людей, по щиколотку утопавшие в кровавой расплывшейся жиже. Кровь, не впитываемая льдом, парила и издавала тошнотворный, сладковато-острый запах. Горислав быстро поднялся на ноги, мгновенно осмотрелся. Рыжеволосого уже не было рядом. Вал сражавшихся сместился в сторону от него на несколько саженей. Среди жуткого воя, звона железа, детский все же услышал, что его окликнули. Повернулся и увидел Путяту, ведущего к нему на поводе коня сраженного гридя.

Удар княжеского полка в ошее плечо вражеской рати обескуражил немцев. Напор их на пешие русские полки у берега стал ослабевать. Русские лучники продолжали гвоздить немцев стрелами с каменного уступа, а копейщики оставляли уступ и выдавливали немцев с берега на лед. Солнце уверенно шло к зениту, и распаленным воям становилось жарко. Многие скидывали полушубки и оставались в одних доспехах.

Прошло всего десять-пятнадцать минут с того момента, как княжеский полк вступил в сечу. И тогда новгородский и псковский конные полки ударили немцам в десное плечо. Теперь перевес сил был явно на стороне русских. Но ожесточение, с которым дрались немцы, нарастало.

Лед начал обламываться у самого берега — там, где был Тоньше всего. Первыми у острова провалились несколько немецких верховых. Вода в тех местах достала брюха лошадей. Вои оставляли коней и, выбираясь на лед, вытаскивали их за узду. Ливонцы отхлынули от берега на твердый и прочный лед. Центр сечи стал смещаться западнее. Вскоре у берега стали проваливаться и пешие русичи. Искупавшись в ледяной воде по пояс, многие выбирались на твердь и тут же вступали в схватку. Но и там лед трещал и прогибался под ногами и коваными копытами коней. В нескольких местах вода стала выходить из берегов и подтапливать лед, смывая кровь.

Новгородцы и псковичи соступились с врагом и сразу понесли большие потери. Вражеская рать умело перестраивалась, и из ее задних рядов вперед выступили свежие силы — русские воины из Оденпе, возглавляемые князем Ярославом-Герпольтом и Твердилой Иванковичем. Вот тут и встретились лицом к лицу старые враги и бывшие соотечественники. Русские, дравшиеся за немцев, умело сомкнув строй, отразили удар своих земляков щитами и копьями. В этой копейной сшибке погибли многие новгородские мужи. Смертельно раненые пали на лед Судимир со Славны и Коста Вячеславич. Тяжело раненый Гаврила Алексич сполз с коня и упал на бок, обливаясь кровью из колотой раны в грудь. Ранен был, но остался в седле новгородский посадник Стефан Твердиславлич. Однако остановить напор русских полков, видимо, стало невозможно. Тысячи людей с обеих сторон уже были убиты или ранены. Остервенение сражавшихся нарастало. И тут по немецкой рати ударила перестроившая ряды и переведшая дух дружина князя Андрея. Под напором русских ливонцы медленно, но неумолимо начали откатываться все далее на запад от берега Вороньего Камня.

Горислав на коне своего погибшего сотоварища вновь дрался в первых рядах княжеского полка. Весь его дощатый доспех и руки в кольчужных рукавицах с того момента, как он упал на окровавленный лед, были забрызганы кровью. Он уже обломил меч, откинул изрубленный щит и дрался секирой, обжимая обеими дланями ее рукоять. Сразил в схватке какого-то доброго немецкого воя с красным крестом на серой рубахе, одетой поверх кольчуги. Тот выпал из седла под ноги коня и более Горислав не видел его. Теперь детский и Путята бились против двух пеших кнехтов, что умело дрались копьями. Вдруг краем десного глаза Горислав увидел рыжеволосого. Забрызганный кровью от пят до волос, тот был страшен. Рыжая грива его была всклочена и растрепана, лицо искажено дикой, полубезумной улыбкой. Перекрикивая шум схватки, Горислав проорал Путяте, что надо оставить кнехтов и настичь переветника. Содруги вместе повернули коней. Кнехты быстро попятились назад, отступая в глубь строя своей рати и ругаясь на своем непонятном русичам языке. В этот момент затрубили рога и немецкое войско, смыкая ряды, медленно, но слаженно и дружно двинулось по льду на северо-запад от Вороньего Камня. Русские лучники сошли на лед и осыпали стрелами отступавшую вражескую рать. Конница русичей вновь ринулась в соступ.

Князь Александр понимал, дать немцам уйти, сохранив строй их войска, значило затянуть войну и потерять время. Отпускать немцев с Чудского озера было нельзя. Он сам возглавил воев в том соступе. Когда ломали строй отходившей немецкой рати, несколько княжеских гридей и отроков пали от стрел и ударов копий. Силы оставляли князя, хотя он умело сразил мечом рослого вражеского кнехта с тяжелым копьем и щитом. И тут вслед за Александром в строй немецкой рати вклинились детский Горислав и еще какие-то вои его полка.

Размахивая мечом, обескровленными губами князь горячо молился Спасителю и святому Христофору. С благодарностью вспомнил, что старый дядька Феодор Данилович удержал за узду коня юного сыновца Феди, не пустив его в сечу. Они остались там, у берега Озолицы. Но то, что сыновей смело рванулся в соступ наравне со взрослыми гридями и кметя-ми, польстило князю. Александр вновь мысленно обратился к Создателю с благодарственной молитвой и почувствовал прилив сил в плечах и руках.

Не прошло пяти минут, как строй вражеской рати стал ломаться под ударами его воев. Немецкое войско дрогнуло, в его рядах, как спасительный призыв, громко зазвучала какая-то латинская молитва. Но было видно, что немцы держатся из последних сил. Полдень уже давно миновал, солнце играло на оружие и доспехах, слепило глаза, нагревало и топило лед Чудского озера. Страшно хотелось пить. И в этот момент обескровленные и измотанные схваткой на берегу Вороньего Камня вновь бросились на врага пешие вои новгородцы и псковичи. Они ломали строй вражеской рати, круша врага секирами и булавами. Минут пять пешие кнехты[161], чудь и ливь еще сопротивлялись, но вдруг стали бросать оружие, пятиться и бежать. Дольше других сопротивлялись немецкие и датские конные вои. Но их валили на землю и сминали. Через четверть часа рыцари повернули коней и начали выходить из битвы.