Книга Равновесие Сил - Виктор Марочкин

пропущенный удар, но последние силы были в руках у лейтенанта «Сотни», и эту силу он использовал.

Не ожидавший выпада Казэмар не успел даже понять, что случилось, как почувствовал, что его череп лопнул и кровь полилась на крепкое тело. Жизнь покидала демона, но он отчетливо услышал слова человека.

— За моих братьев…

Эти слова Блэк Харт сказал прямо в лицо герцогу, которое он прошил снизу вверх отцовским мечом, после чего резко выдернул клинок и стал напротив своего врага. Он шатался, но стоял на ногах. Никто из смотревших демонов так и не решился напасть и добить человека, даже у этих ужасных тварей было уважение к противнику, который заслужил его в честном поединке.

Блэк Харт завалился на спину, схватив меч двумя руками, — единственное напоминание о своем отце. Его жизнь покинула тело, но даже враги в этот момент прониклись уважением к Блэку Харту, так был велик его подвиг.

По щекам Хорса текли слезы. Он чувствовал их соленый привкус, но больше всего жгла горечь от потери самых родных ему людей, его семьи. Его не было рядом, когда все они погибали, он не мог помочь им, когда эта помощь так требовалась, а взамен он наблюдал, как они умирали. Замученные, уставшие, с тяжелыми ранами, они все равно сражались, так как были рождены для этого, но их лучшего брата с ними не было.

Хорс винил себя за это. Он чувствовал, что был нужен им в момент гибели, но его не было рядом. Судьба швырнула его туда, где его силы были необходимы. Но он не хотел этой судьбы, он хотел быть с братьями, которые были для него всем в жизни.

Злость заполнила каждый уголок его души, и крик вырвался из груди:

— Я тебя уничтожу!

Повелитель никогда не видел света — настоящего, сияющего, который рассеивает тьму и дает жизнь всему живому, и потому черная крепость услышала его жалобный вопль.

Его тело обожгло, ткань сгорела, а он весь в дыму, тяжело дыша, смотрел на свет, который источал Хорс Рим. Но только это уже был не он.

— Ты создан из темной воли тех, кто жаждет всемирной власти! Но твоя участь незавидна! Ты раб чужой воли, и потому будешь уничтожен мной, великим духом силы! Имя мое Хорс! И ты запомнишь это имя, как имя своей погибели!

Говорил ли это воин «Чертовой сотни», или же то, что двигало им, но темный повелитель источал страх, который стал его погибелью.

Хорс прошел сквозь него и, оказавшись сзади, пронзил владыку Пандемония своим «Хранителем душ». Энергия, что была заключена в злобном теле, хлынула через клинок прямо в тело воина. Стены задрожали, с них осыпались камни, грохотали раскаты грома, кроваво-красные молнии вычерчивали в демоническом небосводе ломаные линии. Жестокий мир принимал нового повелителя.

— Теперь ты, Хорс, владеешь этим грозным миром. — Голос «Хранителя душ» звучал сквозь весь этот шум . — Теперь ты стал всемогущим. И теперь я тебе поведаю то, что ты готов услышать.

Хорс Рим чувствовал, как он перерождается, как человечность покидает его, и он становится кем-то иным. Но чувство подсказывало ему, что он становится тем, кем должен быть.

— Я слушаю тебя. — Голос Хорса звучал зычно и угрожающе.

— Существуют тысячи миров, которые готовы пасть к твоим ногам и присягнуть твоей воле. Надо лишь явиться туда с когортами твоих слуг и заявить твои права. —«Хранитель душ» помолчал и снова продолжил диалог. — Каков будет твой первый приказ, великий?

Сжатая в кулак рука заставила черный замок задрожать еще сильнее, это чувствовалась сила нового господина.

— Верни все войска обратно! — Рев сорвался с его уст, подобный гневу самого страха, сотворенного материей ужаса.

Повиновение пришло в ту же секунду, и Хорс почувствовал, что выполнил последний долг перед Гардией. Теперь его больше ничего не связывало с ней.

— Теперь, Хорс, ты и я — это одно целое, и я бы хотел услышать твое следующее поручение.

Голос «Хранителя душ» был твердым, без чувства страха. Это ведь он довел воина «Сотни» до этого момента судьбы, и без него ничего этого не было бы.

— А теперь, — Хорс выдержал секундную паузу , — расскажи мне про другие миры… которые мы завоюем…

Эпилог

Говорят, эпилог всегда интереснее пролога. Наш эпилог мрачен, в нем слишком много крови и слез.

Равновесие Сил было уничтожено, а Гардия устояла, но какой ценой? Ценой двух третьих всего объединенного войска, которые навсегда остались на поле этого ужасного сражения. Лучшие из лучших принесли свои жизни в жертву ради того, чтобы поколения потомков помнили, что именно за их судьбу сражались эти воины.

Но какая ирония: Гардия в этот раз проиграла бой, осталось лишь сто семьдесят тысяч защитников, которые едва стояли на ногах, многие из них не могли держать оружия в руках, так как пять дней непрекращающейся бойни отняли все их силы. Защитников грузили на телеги и увозили подальше от этого страшного места, дабы помочь восстановить силы. Многие так и не смогут восстановиться и покинут этот мир. Земля рыдала, теряя лучших своих сынов.

Когда силы великанов и орков пытались оттеснить демонов, огненный шторм извергнул из портала тварей Бездны, которые ринулись как на воинов Пандемония, так и на воинов Гардии. Огромные, ужасающие, они рвали всех на своем пути, как гибельная волна шторма накатывается на неукрепленный берег. Яростная атака свежих сил захлебнулась в своей крови, защитники Гардии пытались из последних сил удержать этот ужас. Отбросив любой страх перед гибелью, им на выручку ринулись люди, эльфы и гномы. Это был пик кровопролития, где не было порядка, где не было самосохранения, лишь жажда убивать, убивать и убивать.

Всего несколько часов такой бойни оставят отпечаток на истории двух миров. Пока невообразимо сильная магия не телепортирует каждую тварь обратно в ее демонический мир. Кветагон Фесалагос, поддерживая свой вспоротый бок, первым обратит внимание, что демонов больше нет. И он первым почувствует, что Терноэль покинул свой народ, отправившись в неведомый никому мир, тем самым уплатив за спасение этого мира.

Голбуса Трана больше никто так и не увидит. Кто-то будет утверждать, что он шагнул в портал за странным человеком со скрытым лицом и в неизвестной одежде. Но правда ли это, ответить никто не осмеливался.

Орден Судей, потерявший так много своих