Книга Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки» - Владимир Николаевич Снегирев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда в 1992 году уголовное дело в отношении А. Н. Яковлева было выделено в отдельное производство (из уголовного дела № 18/6214 о заговоре с целью захвата власти, проще говоря, из дела гэкачепистов), прокуратура провела свое расследование, допросив не только руководителей разведки, но даже бывшего президента СССР.
М. С. Горбачев пояснил, что впервые Крючков предъявил ему досье, в котором содержались первичные материалы о якобы существующей разветвленной антигосударственной сети, весной 1991 года. Смысл этих бумаг сводился, по мнению Крючкова, к тому, что все нити этой организации тянутся к Яковлеву. В числе лиц организации числились представители интеллигенции городов Москвы и Ленинграда. Крючков попросил дать санкцию на их оперативную разработку. О каких-либо конкретных планах, нацеленных на свержение, захват власти, в документах не говорилось. Такой санкции он [Горбачев. — В. С.] не дал, понимая замысел Крючкова посеять недоверие к Яковлеву. В его высказываниях содержались намеки, что есть сигналы от определенного источника (самого важного), которые свидетельствуют о том, что не исключено сотрудничество Яковлева с американским центром разведки, однако каких-либо конкретных фамилий Крючков не называл[411].
То есть по всему выходит, что в какой-то момент президент СССР и генсек ЦК КПСС дрогнул под напором шефа госбезопасности. Санкции на оперативную разработку своего ближайшего соратника он не дал, но, пока суть да дело, от государственных тайн его отстранил.
Помощник генсека Анатолий Черняев записал в своем дневнике 8 июня 1987 года:
Вечером зашел Яковлев. Принес листовку, которую черносотенцы из «Памяти» распространяют по Москве. Называется «Остановить Яковлева!», который представлен как глава сионизма — масонства, как главная угроза всем русским святыням. Долго ходил передо мной. Я его уговаривал «плевать» и не выказывать перед М. С., что нервничаешь. А тот, оказывается, уже отреагировал (ему): Ты, говорит, что? Думаешь, это против тебя (Яковлева)? Нет. Это против меня (Горбачева). И он прав.
Яковлев чуть не со слезами говорил, как ему тяжело. Ведь эта мразь имеет прямую поддержку у Лигачева, Воротникова. Подозревает, что листовка — не без содействия Чебрикова. Мне это показалось невероятным. Я, говорит, русский мужик, крестьянин, но мне биологически отвратителен… меня тошнит от антисемитизма, от всякого национализма. Это, если не говорить о государственном интересе, — возбудить сейчас русский шовинизм это значит вызвать такую волну с окраин, такой национализм, что вся наша «империя» затрещит[412].
Так был ли дым без огня? Зачем глава одной из самых могущественных спецслужб мира старательно лепил из своего «друга» образ «агента влияния» и заговорщика? Отчего Горбачев не вступился за Яковлева? Почему в какой-то момент Яковлев решил судиться по этому поводу с Крючковым и даже нанял для этой цели адвоката, но затем внезапно сдал назад, отозвал свой иск?
Ответить на эти вопросы со всей определенностью сейчас невозможно. Как сказал мне С. К. Александров, секретарь Александра Николаевича, работавший с ним почти семнадцать лет, «точку ставить рано, слишком много вопросов остается, и только время все справедливо расставит по своим местам».
И все же, основываясь на доступных документах из архивов, воспоминаниях участников тех событий, интервью с живыми свидетелями, можно сделать некоторые выводы.
По всей видимости, вся эта «информация из надежных источников», о которой говорил и писал В. А. Крючков, высосана из пальца. В ходе прокурорского расследования 1992 года руководство Службы внешней разведки создало специальную комиссию, которая получила доступ к соответствующим архивам и затем вынесла вердикт: никаких документов или фактов в пользу утверждения бывшего председателя КГБ выявлено не было.
18 июня 1993 года уголовное дело, возбужденное в отношении А. Н. Яковлева, было прекращено «в связи с отсутствием события преступления»[413].
Крючков, являясь по сути кондовым партийно-советским ортодоксом, плотью той системы, против которой боролся его антипод Яковлев, в своем противостоянии с реформаторами и в своем желании оставить завоевания социализма в их прежнем виде, пошел испытанным путем — тем, который использовали прежние хозяева Лубянки. Приклеить оппоненту ярлык шпиона, врага государства, пособника американских хозяев — это почти всегда срабатывало на сто процентов.
Трудно сказать, как далеко зашел бы в этом деле председатель КГБ, победи путчисты в августе 1991 года. Вся наша судебная практика говорит о том, что дела, инициированные спецслужбами, за редчайшими исключениями, всегда приводят подозреваемых за решетку. При Сталине — гарантированный смертный приговор, позже и сейчас — длительные лагерные сроки.
18 августа 1991 года, за день до начала знаменитого «августовского путча», В. А. Крючков провел совещание с руководителями подразделений центрального аппарата КГБ СССР.
В конце совещания Крючков достал список с фамилиями лиц, активно влияющих на формирование общественного мнения. В списке было около 75 фамилий, среди них — Яковлев, Шеварднадзе и др. Объяснил несколько вариантов «работы» с ними: беседы, отобрание у них подписок о невыезде или задержание. Крючков поручил организовать слежку за этими лицами на случай их задержания силами сотрудников 7-го управления и управления «З». Председатель КГБ заявил, что задержанных необходимо передавать в комендатуру, т. к. военные уже определили места их содержания (на территории воинской части, расположенной в поселке Медвежьи Озера).
Был у Владимира Александровича и еще один сугубо личный мотив убрать со сцены Александра Николаевича. Поднаторев в аппаратных играх, многие годы наблюдая за той атмосферой, которая существовала «наверху», он умело вбивал клин в отношения между главой государства и его ближайшим соратником. Сначала любой ценой нейтрализовать Яковлева, затем найти повод для того, чтобы свалить Горбачева… Не факт, что сам Крючков метил на место главного советского руководителя, однако «контора» свое дело знала…
Председателю КГБ не откажешь в последовательности и коварстве. Сначала он втерся в доверие к «агенту влияния», затем, разобравшись в хитросплетениях кремлевской политики, попросил своего «друга Сашу», чтобы тот познакомил его с Валерием Болдиным. Причем не просто попросил, а буквально умолял Александра Николаевича свести его с руководителем Общего отдела ЦК, объясняя это тем, что именно через Болдина к президенту и генсеку попадают все самые важные бумаги, а он, Крючков, иногда хотел бы некоторые документы показывать Горбачеву напрямую, минуя Чебрикова.
И Яковлев не удержался, свел главного разведчика с одним из самых доверенных лиц в окружении Михаила Сергеевича. А чекист «в благодарность» стал тут же стучать на своего благодетеля.
К сожалению, я не устоял и переговорил с Валерием Болдиным. Он отнесся к этой просьбе еще подозрительнее, чем я,
