Книга Отец мой шахтер (сборник) - Валерий Залотуха

В комнате было темно и тихо. Никто не спал. Коля лежал на полу, на спине, с открытыми глазами. Верка ворочалась на кровати.

– Коль, – зашептала она, – можно, я с тобой лягу? Полежу, и всё… Мы же с тобой до армии лежали так, и ничего не было…

Коля не отвечал. Верка поднялась. Она была в коротенькой белой комбинации. На цыпочках она подошла к нему и легла рядом под серое суконное одеяло.

– Помнишь? – Голос ее дрожал.

– Да… – отозвался Коля.

– Колька, Колька, знаешь, как я жалела, что ты меня до армии не взял! – зашептала Верка, подаваясь к нему, но не решаясь дотронуться. – Ты не думай, Коль, я ждала тебя, еще как ждала! А потом… Фигня одна получилась… Но разве это главное, правда, Коль? Не в этом дело! Я же все равно тебя… А потом, когда из военкомата приехали, сказали, что ты без вести пропал… Что тут было! Я тоже в город поехала, напилась, думаю: пропади все пропадом! Ну и пошло-поехало…

Не мигая, Коля смотрел в потолок.

– Да не так уж их и много было, мужиков этих, если разобраться… А денег я не брала, никогда не брала, не верь!

– Спи, Вера, – попросил Коля, громко вздохнув.

– Спи, – повторила Верка и тоже вздохнула. – Дай мне руку… Ну дай, не бойся… Холодная как лед… Ну а ты-то там? Небось танец живота тебе исполняли? Были у тебя там телки-то?

Коля молчал. Верка приподнялась, стала пристально смотреть в Колины глаза и все увидела.

– Коля! – зашептала она. – Так ты мальчик еще? Маленький мой… Миленький мой, Коленька… – Она обняла его, прижалась всем телом.

Коля сжался и закрыл глаза.

– Миленький мой, маленький мой… – шептала Верка, часто целуя его в щеку и ухо.

– Нет! – крикнул вдруг Коля, вскочил и зажег свет. Был он смешной, всклокоченный, в майке и черных трусах.

– Ты чего? – спросила Верка испуганно и обиженно.

– Я не хочу так… Понимаешь, не хочу – так… – сказал он с мольбой во взгляде.

Верка села.

– А как?.. Все так… – Она пожала плечами.

– Я хочу… чтобы мы… поженились…

– Поженились? – не поверила своим ушам Верка.

– Мы поженимся, и тогда у нас будет… это… – продолжал Коля, глядя не на Верку, а куда-то вверх. – А потом от этого будут дети, и ты будешь растить их. А я вас буду кормить. Я буду ходить на работу и приходить с работы. А вы будете провожать меня и встречать.

Верка медленно закрыла глаза, но ресницы ее часто дрожали, потому что наружу пробивались слезы.

– А когда они вырастут и у них будут свои дети, а мы станем старыми, старший сын возьмет нас к себе. И от него мы будем ездить ко всем остальным, и все будут уважать нас…

– И потом похоронят рядом? – сдавленным чужим голосом спросила Верка.

– Конечно! – воскликнул Коля. – Ведь мы и на том свете вместе будем.

– А это видел? – закричала вдруг Верка, вскакивая и показывая Коле руку от локтя. – Меня в ад! Я туда давно записалась!

Стуча голыми пятками о половицы, она подбежала к кровати, села, бросила ладони между широко расставленными ногами и смотрела на Колю насмешливо-вопрошающе.

– Аллах милостив, милосерден… – тихо проговорил Коля.

– Заколебал – Аллах, Аллах! – снова закричала Верка. – Это у вас – Аллах! А у нас Бог! Христос! И еще там святые всякие! Понял? Абдула…

Коля улыбнулся и тихо, спокойно заговорил:

– Аллах – это только имя. Имя Бога… Бог один… А имен у него много…

– Много… И какое ж – настоящее? – Верка была удивлена.

– Настоящего имени пока никто не знает… А когда оно откроется, Его позовут, и Он придет… И тогда все станет по-другому… Хорошо… Правильно… Понимаешь?

Верка удивленно и растерянно спросила:

– И… когда это будет?

– Этого тоже никто не знает… Но это будет! Обязательно будет!

Спустя несколько дней, когда у Ивановых более-менее успокоилось и болячки на лицах драчунов стали заживать, тетка Соня отправилась в церковь к отцу Михаилу, заказала молебен и попросила священника прийти в гости.

Хотя церковь недалеко была, аржановские туда не ходили, почти не ходили, очень редко ходили – когда уж совсем припечет.

На обратном пути тетка Соня присела под ветлу на берегу Бучилы. Обманула тетка Соня всех, сказав, что притворялась тогда, когда сыновья дрались. Ударили ее, может, и нечаянно, но сильно, и хотя синяка и вправду не было, болело что-то внутри, тянуло вниз так, что, когда тетка Соня шла, хотелось все время сесть и посидеть.

День был жаркий, и тетка Соня платок сняла и верхнюю пуговицу на кофте расстегнула. Хорошо было, и собралась она в одиночестве поплакать, как увидела, что к Бучиле подъехала машина красная и из нее выбрался парень в черных очках. Он в Аржановке давно всех интересовал, но никто про него ничего не знал, и тетка Соня решила понаблюдать и затаилась. Сперва он снял очки и положил на капот машины, потом куртку, потом расстегнул рубашку и стал расстегивать джинсы.

Тут тетка Соня смутилась, застегнула пуговицу на кофте, повязала кое-как платок и направилась к неизвестному. А он, как увидел тетку Соню, надел сразу очки.

– А ты чего ж, купаться здесь собираешься? – спросила тетка Соня, остановившись в нескольких метрах.

– Собираюсь, – кивнул он и усмехнулся.

– А здесь не купаются. – Тетка Соня сказала это и для убедительности помотала головой: – Не-а.

– Это почему же? – Неизвестный разговаривал с теткой Соней, как с маленькой или глупенькой, иронично и насмешливо.

– Нельзя, – ответила она и нахмурилась. Не объяснять же было ему, что здесь внизу, под водой – церковь, дурой ведь посчитает, да, пожалуй, и прав будет.

– Здесь столько народу перетонуло, ужас, – нашлась тетка Соня.

– Здесь? – удивился неизвестный, указывая пальцем на Бучило.

– А ты не гляди, что оно маленькое, у него, может, дна нет… высказалась тетка Соня неуверенно.

– Как это – нет? – удивился он и улыбнулся.

– Нет, – настаивала тетка Соня.

– Это мы сейчас проверим… – Он снял рубашку и бросил на капот машины.

– А ты чей же, сынок, будешь? – задала тетка Соня вопрос, ради которого и подошла сюда.

– В каком смысле – чей? – спросил он, склонив набок голову.

Тетка Соня растерялась, ей казалось, что она спросила понятно.

– Ну вот, к примеру, я Иванова Софья Пантелеймоновна, я здесь, в Аржановке, родилась, прожила всю жизнь, здесь, значит, и… – Она махнула рукой и засмеялась, не выдержав серьезности своего заявления.

Он еще сильнее склонил голову набок и медленно снял очки. Он понял, с кем разговаривает, и внимательно рассматривал тетку Соню. Так внимательно, что тетка Соня смутилась.