Книга Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС - Петр Шелест

20 января. Сегодня в семейном кругу отметили день рождения старшего внука Пети, ему исполнилось 11 лет. Как быстро идет время! Поросль растет, мы же с каждым годом увядаем. Но сдаваться не хочется.

По утвержденному графику политбюро ЦК КПСС мне с 25 января положен зимний отпуск. В таких случаях при уходе в отпуск достаточно позвонить заведующему общим отделом и сообщить, что ухожу в отпуск. И на сей раз я позвонил заместителю заведующего отделом Боголюбову. Он мне ответил, что со мной по этому вопросу хочет переговорить «сам Брежнев». Я позвонил Брежневу, доложил ему, что озимые посевы сильно повреждены морозами и «черными бурями».

Взятые монолиты для отращивания показывают, что, очевидно, пересевать придется 3–3,5 млн гектаров — это с 9,5 млн озимых по республике. Сообщил Брежневу, что энергетического топлива — угля, газа, мазута — явно не хватает для электростанций, промышленных предприятий и бытовых нужд. Предпринятые на месте кое-какие меры явно недостаточны, а главное, это не местное явление. Дефицит топлива образовался по всей стране, и нужно срочно принимать меры, если мы не хотим парализовать работу промышленных предприятий и вызвать еще большее недовольство трудящихся. Брежнев меня выслушал спокойно, но промолчал. Он ведь теперь «пленен угаром» международной деятельности и предстоящей встречей с Никсоном. Почему-то с большим скрипом разрешил мне отпуск на 12–15 дней. И сообщил, чтобы я готовился к предстоящему Пленуму ЦК КПСС по животноводству.

25 января. Приехал в Трускавец на лечение. Со мной приехали два помопщика и до 28 января работали над моим выступлением на республиканском совещании агрономов.

Несколько раз на день звонит Лутак, все не ладится у него, много возникает вопросов. Настаивают снять с экрана кинофильм Одесской киностудии «Долгие проводы», а я ее не смотрел. Что я могу по этому поводу сказать?

В мире творится что-то невероятное: буржуазная, сионистская пропаганда пошла в наступление. Надо бы нам разработать определенные меры по борьбе с ней. Но кто это может сделать при нашей системе? США давят на все педали, есть опасения, что при встрече Брежнева с Никсоном мы можем пойти на некоторые уступки в идеологических вопросах. Правда, в разговорах речь идет о «последовательной, наступательной борьбе по разоблачению идеологии и практики сионизма, обращая особое внимание на его враждебность миру и прогрессу». Ясно, что сионизм и его идеология несовместимы с национальными интересами народов, в том числе и основной массой еврейского населения. Особую опасность вызывает то, что международный сионизм имеет, кроме своей идеологии, прочную основу — материальную базу. Он в своих действиях смыкается с крайне правыми реакционными и контрреволюционными силами в различных капиталистических странах мира. Нам следовало бы сейчас организовать эффективную контрпропаганду через все средства массовой информации, в том числе и через АПН, но пока мы раскачиваемся, время работает против нас. Вражеская пропаганда и идеология свирепствуют, наши же идеологи во главе с «теоретиком» Сусловым вроде бы оцепенели. Буржуазная пропаганда разбирает нас по периодам, со своей точки зрения дает толкования и оценки, мы же молчим. Почему?..

Период 1917–1937 годов буржуазная пропаганда характеризует как период «ослепительного энтузиазма масс под влиянием идеологической обработки коммунистов».

Период 1937–1953 годов — «период животного страха советских людей».

Период 1953–1963 годов — «период подачи надежд на демократизацию советского строя, попытка создания новой Конституции, соблюдения законности».

Период 1963–1971 годов — «период скептицизма, разочарования и обещаний».

Появилась «новая программа» ДДСС — Демократического движения Советского Союза. Это по сути своей самая разрушительная контрреволюционно-шовинистическая программа. Она ставит своей целью ограничить партию в ее политических и руководящих действиях, создать другие партии. Под «демократизмом» понимается свобода слова, печати, собраний, открытые выборы депутатов Верховного Совета. Упразднение или резкое ограничение действий органов КГБ — «идея свободного общества, идея общественной свободы». Все это, вместе взятое, смахивает на махровый анархизм. В «программе» говорится, что должна быть в стране свобода политической, экономической, культурной и национальной жизни, что «социализм лишен исторической перспективы». Сама по себе эта «программа» хотя и носит бредовый, сумбурный, контрреволюционный характер, но по своей демагогии она может стать в определенной степени притягательной. Тем более что мы не вносим десятилетиями никаких допустимых новшеств в нашу идеологическую и организационную работу. Все эти «программы и документы» и сама обстановка создают довольно неприятное, тревожное состояние.

На закрытой части политбюро ЦК КПУ очень остро обсуждался вопрос, связанный с выводами комиссии ЦК КПУ по записке Дзюбы «Интернационализм или русификация». Комиссия дала правильную оценку, была выпущена книга, в которой критиковалась «теория и труды» Дзюбы. Об этом со мной не один раз говорилось на партийных активах. Разбирал Дзюбу Союз писателей Украины. ЦК КПСС был своевременно проинформирован о предпринимаемых мерах, все члены политбюро были согласны и поддерживали мероприятия. Но на заседании политбюро ЦК КПУ после информации Федорчука выступили Щербицкий, Ляшко, Лутак, Титаренко: стали признавать «ошибки» в тактике по отношению к Дзюбе и требовать немедленного ареста Дзюбы и других. В противовес Овчаренко, Скаба, Орер в своих выступлениях доказывали, что все было сделано правильно, в том числе и выводы комиссии ЦК КПУ правильны. А что касается арестов, то это дело уже органов КГБ и правосудия, а также законности. Не может же политбюро ЦК КПУ или комиссия ЦК КПУ выносить решение об арестах! При обсуждении разгорелись страсти, делались поспешные выводы. Пришлось мне кое-что корректировать, подправлять. Но чувствую, что обстановка сложная: при поддержке Москвы сколочен какой-то «блок». Вот и получалось, что Москва решала: принимать какие-либо меры административного воздействия или нет. А теперь оказалось, что виновны мы. Чувствую, что многие «грехи» Москва перевалит на меня. Но я все делал честно и открыто, при полной поддержке всех членов политбюро ЦК КПУ. Да и не мог же я, не согласовав с Москвой, вынести решение политбюро ЦК об аресте Дзюбы!

Был крупный разговор с Лутаком. Он применяет нечестные приемы в работе. Я высказал ему свое мнение, что при недоверии на такой работе невозможно работать. И все же чувствую, что это все — марионетки: ни один из них не посмел бы так себя вести и говорить, если бы не чувствовали «направляющей руки» Москвы и прежде всего со стороны Брежнева и Суслова. Видно, надо мной сгущаются тучи. Не нравятся мои откровенность и прямота постановки многих вопросов.

26 февраля. Органы КГБ настаивают: отвести кандидатуру Шевченко Д. А., доктора исторических наук, в члены-корреспонденты: якобы у них имеются данные, что он сын жандарма; исключить Дзюбу из Союза писателей Украины. А Франко Зиновия якобы согласилась «добровольно» написать открытое письмо в газету о своих «покаяниях». Подбираются к известному писателю В. Некрасову, уже вызывали его на допрос. О художнике Гончаре говорят, что он у себя на квартире имеет коллекцию стародавних икон, большой любитель искусства, но и несколько «вольнодум», хотя и член партии. КГБ домогается всю эту коллекцию «прикрыть» из-за боязни, что на квартире у Гончара собирается интеллигенция. Ставят все эти вопросы, а за моей реакцией «присматриваются». Ну что ж, и пусть. Но я не могу такие вопросы слепо, тем более тупо решать.