Книга Исчадие ветров - Брайан Ламли

— Я бегу вовсе не для того, чтобы спасти свою шкуру. Вы, Ардатха Элл, пожалуйста, отложите это у себя в голове. И говорите лучше побыстрее, пока я еще здесь и могу слышать вас. Не знаю, как вы с Эксиором, но если это мертвое солнце вот-вот взорвется, то нам с Морин…

— Это и есть путь в Элизию! — снова перебил его Ардатха.

Де Мариньи открыл дверь часов, и оттуда хлынуло пурпурное сияние.

— Что ж, бегите! — громыхнул с закрытым ртом Ардатха Элл. — Времени вам, Искатель, на это хватит. Бегите — и потеряете все!

— Выслушай его, — сдавленным голосом выговорил Эксиор К’мул. — Хотя бы выслушай его, сын моих сыновей. Ты даже представить себе не можешь, сколько от этого зависит.

Де Мариньи крепко обнял Морин. Еще шаг, и они окажутся в Часах.

— Тогда валяйте, — сказал он. — Мы вас слушаем.

Ардатха вздохнул, на мгновение приложился ухом к сенсору и снова выпрямился. Дом снова качнуло, но уже не так резко. Ардатха подождал, пока качка прекратится, и лишь тогда начал.

— Когда-то давным-давно, там, где теперь рассыпался мириадами звезд Млечный Путь, не было ничего. И туда, в эту совершенно пустую область, явился Азатот.

Он, родившийся в миллиардах тонн космической пыли, в материи, образованной гравитацией, в медленном просачивании немыслимо тяжелых металлов в направлении всеобщего центра — он был Ядерным хаосом. И известие о его появлении разнеслось до самых далеких звезд, да так, что его отголоски до сих пор гуляют по вселенной! Но хотя Азатот принадлежал Природе и был чистой энергией, не обладавшей сознанием, он все же породил других, у которых сознание имелось: он был не только в определенном смысле отцом всей «жизни», какой мы ее знаем, но еще и определенных термических и даже, скорее, термоядерных существ. — Ардатха немного помолчал, передернул плечами и продолжил:

— Не стану углубляться в ядерную генеалогию; ваши ученые когда-нибудь установят ее по-своему и сумеют изложить в своей собственной системе понятий — если проявят необходимую осторожность. Главное, что разумность может присутствовать в воздухе, и в воде, и в земле, и даже в пространстве, и точно так же разумность может присутствовать и в огне. Увы, ядерное пламя преображает все на свете: металл в жидкость, или газ, или другие металлы, жизнь в смерть и наоборот. Его массированные выбросы искажают саму структуру пространства-времени. И термальные существа оно тоже преображает. Они изменялись сами в себе под действием своего собственного хаоса энергии. Здравый рассудок — в безумие! Они все сделались безумными и неуправляемыми, как и породивший их не наделенный сознанием отец. К счастью для всех и вся, их безумие саморазрушительно: они рождаются безумными и в первый же миг уничтожают сами себя — и, к сожалению, все, что оказывается рядом. По этой самой причине их боятся даже Существа из Круга Ктулху…

Так как же нам называть такие существа, которые, рождаясь или будучи «призваны», могут обращать в золу целые миры и умирающие звезды — в ядерные печи? В давно минувших эонах их называли Азати — Дети Азатота. Так вот, я только что сказал, что они умирают в самый момент своего рождения, что само собой разумеется. Но если их удается сохранять — или они сами себя сохраняют, — продлевая или затормаживая зародышевое состояние, то их «безумие», их энергию можно редуцировать и использовать. Люди делают это, пусть и почти не осознавая смысла своих действий, с тех пор, как научились строить первые ядерные реакторы, хотя, конечно же, это всего лишь синтетическое подобие настоящей жизненной силы Азатота, без сознания Азати. Но эту грандиозную мощь использовали — и используют — не только люди!

Ктулху многие века и эпохи тому назад увидел, как можно использовать эти первичные силы. Он вымерял углы между Нггр, Нннг и Ннг, рассчитал величину выброса энергии, необходимую для того, чтобы освободить из заточения его самого, его соплеменников и союзников. Затем он исследовал бездны времени и пространства в поисках нужного места и момента, когда звезды почти сойдутся в нужное положение, когда с помощью незначительного воздействия можно будет вынудить матрицу пространства-времени произвести такой выброс энергии, чтобы их узы распались. И в конце концов он отыскал здесь, в Андромеде, формирующееся именно такое почти идеальное расположение. Грандиозное уравнение, которое следует дополнить лишь двумя недостающими качественными или количественными элементами — силами, ввести которые в уравнение должен Ктулху собственной персоной. Это, естественно, Азати!

Ктулху выяснил, что, самое меньшее, трое из первородных детей Азатота сумели каким-то образом овладеть собой, сохраниться. О да, они тоже были безумны, но не настолько безумны, чтобы стремиться к самоуничтожению. Он обыскивал космос и нашел в конце концов двоих. Назовем их Азатха и Азатх; и властителю Р’льеха уже ничего больше не требовалось для того, чтобы запустить свой продуманный в течение многих эонов план — привести в действие совершенно немыслимую бомбу замедленного действия для пространства-времени! Что касается Азатху, третьего из первородных детей Азатота, то его найти невозможно, поскольку он в конце концов утратил стабильность и взорвался где-то в неизмеримой дали.

Но Азатха и Азатх существовали в самых глубоких, самых темных пределах, образовавшихся в таких глубинах космоса, какие непостижимы людской мыслью и даже фантазией. Но Ктулху дотянулся до них, послал к ним для переговоров своего Великого посланника, Ньярлахотепа, и заключил с ними договор. Договорились о следующем: они возвращаются, заселяются в недра определенных солнц и остаются там спать на протяжении многих эонов до тех пор, пока не получат указания. Он разбудит их, когда сочтет нужным, даст им возможность исполнить предназначение, наделит их славой и вечно длящейся жизнью, исцелит от их стихийного безумия! Что же он получит сам? Вся множественная вселенная увидит величие деяний Ктулху, который своим приближением заставляет звезды вспыхивать!

После того… звезды двигались по своим предначертанным путям, узор понемногу складывался, время близилось. Совсем недавно на дальней окраине Андромеды взорвалась звезда, образовалась сверхновая. Это был Азатха. А в сердце Лита прямо сейчас…

Де Мариньи, как ни хотелось ему оказаться как можно дальше отсюда, был заворожен рассказом Ардатхи Элла.

— Азатх? — не задумываясь, выпалил он.

Ардатха кивнул.

— И узор станет полным. Все оковы распадутся, все чары развеются. Великие Древние выйдут на свободу.

— Но чем все это может быть полезно нам? — спросила Морин. — Мы ищем Элизию, где Анри надеется помочь сражаться против Великих Древних, помочь их уничтожить…

— Подождите! — приказал Ардатха. Он в очередной раз прислушался к рукояти своей волшебной палочки, и его глаза вдруг сделались шире. — Уже скоро! — прошипел он. — Совсем скоро!

— Эксиор, — напряженным голосом сказал де Мариньи, — идите в Часы, быстрее. И ты тоже, Морин.

Снаружи, за окном, лавовое озеро, казалось, совсем успокоилось. Спокойствие это было совершенно неестественным, причиной его стало резкое повышение силы тяжести, которое чувствовали даже те, кто находился в непроницаемом ни для чего и неуязвимом доме. Лава вяло, чуть заметно колыхалась, просвечивая красными венами сквозь растрескавшуюся корку черного камня и пепла, в высоте клубились тучи дыма и газа, вдали по их подкладке метались, рисуя диковинные узоры, бесчисленные молнии, время от времени срывавшиеся оттуда, чтобы ударить лениво шевелившуюся поверхность.