Книга Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон

– Вечный шестьдесят первый! – вскричала Джеки. – Вот ваша идеальная отговорка, чтобы ничего не делать! Сабиси и Шеффилд заблокированы, Берроуз закрыт, Хираньягарбха и Одесса станут следующими! Каждый день вниз на лифте спускается полиция, сотни людей уже убиты или посажены за решетку, как моя бабка, которая была настоящим лидером для нас всех, а вы до сих пор трещите о шестьдесят первом! Прошлое превратило вас в трусов!

Майя метнулась и стукнула ее по голове. Джеки прыгнула на нее – Майя врезалась в край стола и задохнулась от боли и злости. Джеки ударила ее, но Майя сумела поймать ее запястье и укусила предплечье Джеки так сильно, как только могла, пытаясь разорвать ее мышцы. Затем их рванули друг от друга и удерживали на расстоянии. Комнату огласили вопли, все орали, в том числе и Джеки.

– Дрянь! Убийца! Убийца!

И Майя слышала, как из ее горла, между тяжелыми вздохами, вылетают ругательства:

– Маленькая тупая шлюха, маленькая тупая шлюха!

Ребра и зубы болели. Кто-то старался заткнуть рот и ей, и Джеки.

– Ш-ш-ш, тихо, они услышат нас, они донесут, придет полиция! – приговаривал Спенсер.

Наконец, Мишель убрал руку со рта Майи.

– Маленькая тупая шлюха, – прошипела Майя в последний раз и рухнула на стул.

Она обвела всех тяжелым взглядом, который сковал как минимум половину присутствующих в комнате. Джеки отпустили, и она начала ругаться вполголоса. Майя встала.

– Заткнись! – бросила она Джеки так зло, что Мишель снова стал между ними. – Ты таскаешь мальчишек за члены и воображаешь себя лидером, – глухо прорычала Майя. – Да у тебя нет ни единой мысли в голове – хоть шаром покати!

– Я не желаю ничего слышать! – взвилась Джеки, и все вновь зашикали и вытолкнули ее в холл.

Майя решила, что Джеки посрамлена. Она набрала воздух в легкие и использовала оставшееся время, чтобы бешеным шепотом в пух и прах раскритиковать эктогенов за их инфантилизм. Потом она даже взяла себя в руки и привела массу аргументов в пользу выжидательной позиции. Ее едкий гнев иногда прорывался сквозь рациональные доводы в пользу терпения, расчета и контроля. Никто не посмел ее опровергнуть. Теперь они взирали на нее, как на окровавленного гладиатора. Сама же Майя чувствовала себя настоящей Черной Вдовой, хотя ее зубы ныли после укуса, и ей с трудом удавалось поддерживать идеальный образ интеллигентного спорщика. На ее губах блуждала самодовольная улыбка, ее трясло, она боролась с поднимающимся чувством унижения и продолжала говорить, холодная, страстная и властная. Встреча завершилась угрюмым молчаливым согласием большинства, любые восстания было решено отложить на неопределенный срок и продолжать держаться в тени.

Спустя несколько минут она уже плюхнулась на сиденье трамвая между Мишелем и Спенсером, стараясь не разрыдаться. Им пришлось приютить Джеки и ее компанию, пока те оставались в Одессе, в конце концов их жилище было безопасным. И выхода из ситуации не было. А офицеры полиции стояли перед комплексом жизнеобеспечения и около офисов: они проверяли наручные консоли, прежде чем пустить кого-либо внутрь. Если бы она не пошла на работу, копы могли бы постучать в дверь ее апартаментов и вежливо поинтересоваться причиной ее отсутствия, а если бы она сидела в своем кабинете в «Дип-Уотерс», она бы тоже не смогла отвертеться от них. И не было никакой гарантии, что ее идентификационная карта и швейцарский паспорт сработают! Ходили слухи, что дробление информации, начавшееся после 61-го года, прекратилось, началось создание крупных интегрированных систем, в которых содержались даже довоенные данные. Отсюда и появилось требование новых паспортов. И если ее просканируют по одной из этих систем, она попадется. Ее отправят на какой-нибудь астероид или в каньон Касэй: будут пытать, как Сакса, и поджарят ее мозг…

– А может, наш час пробил? – обратилась она к Мишелю и Спенсеру. – Если они изолируют все города и магистрали, что нам тогда делать?

Они промолчали. У них не было ответа на ее вопрос. Внезапно проект борьбы за независимость показался ей фантазией, неосуществимой мечтой – как и в то время, когда ее исповедовал Аркадий. Но Аркадий был столь оптимистичен и так сильно ошибся! Они никогда не будут свободны от Земли. Никогда. Они навечно с ней связаны.

– Я хочу поговорить с Саксом, – произнес Спенсер.

– И Койотом, – добавил Мишель. – Надо поподробнее расспросить его о том, что случилось в Сабиси.

– И Надю тоже, – сдавленно сказала Майя.

Наде было бы стыдно за поведение Майи, если бы она увидела ее на сегодняшнем собрании. Майя поежилась. Ей нужна Надя, единственный человек на Марсе, суждениям которого она все еще верила.

– Что-то странное творится в атмосфере, – пожаловался Спенсер Мишелю, когда они пересаживались на другой трамвай. – Мне хочется услышать мнение Сакса. Уровень кислорода поднимается быстрее, чем я ожидал, особенно на северной Фарсиде. Как будто выпустили выводок удачных бактерий без каких-либо самоубийственных генов. Сакс собрал свою старую команду из Эхо-Оверлука. Они до сих пор живы и работают в Ахероне и Да Винчи над своим таинственным проектом. Конструируют что-то вроде этих проклятых обогревательных ветряков. В общем, я хочу посоветоваться с Саксом. Мы должны работать вместе, иначе…

– Иначе повторится шестьдесят первый! – настаивала Майя.

– Я знаю. Ты права, Майя. Я разделяю твою точку зрения. Надеюсь, что остальные – тоже.

– Надежды недостаточно.

А это означало, что в данный момент ей надо действовать в одиночку. Ей придется постоянно скрываться, двигаясь от города к городу, от одного безопасного поселения к другому, как годами это делал Ниргал, без дома и без работы… Она будет встречаться с членами революционных ячеек, стараясь удержать их всех от опрометчивых поступков. Нельзя дать им выступить слишком рано!

Неужели она не сможет работать над проектом моря Эллады? Что ж, этот отрезок жизни завершен.

Она сошла с трамвая и быстро направилась в сторону обрыва, резко повернулась, пересекла парк и поспешила к дому. Поднялась на лифте и побрела по знакомому коридору, чувствуя старость и сильную усталость. Бездумно сунула электронный ключ в скважину, переступила порог и посмотрела на свои вещи, на стопки книг Мишеля, репродукцию Кандинского над диваном, скетчи Спенсера, потрепанный обеденный стол и стулья, кухонный уголок… Все было на своих местах, включая и фотографию возле раковины. Сколько жизней назад она узнала это лицо?

Ладно, мебель разойдется куда-нибудь. Она стояла посреди комнаты, изможденная и несчастная, скорбя о тех годах, что проскользнули незаметно. Почти десять лет продуктивной работы, настоящей жизни унесла очередная пыльная буря истории. Теперь ей надо сменить курс или хотя бы переждать, изо всех сил пытаясь сделать так, чтобы все они выжили. Проклятый шаткий мир, бессмысленные обязанности, неумолимый бег сквозь настоящее, попутно разрушающий жизни! Ей нравились апартаменты, она привыкла к размеренному ритму жизни в Одессе – жизни с Мишелем, Спенсером, Дианой, коллегами по работе, музыкой в кафе и маленькими ежедневными удовольствиями.