Книга История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

направлено против евреев, которые отказывались вести торговлю в субботу и еврейские праздники, и которые были бы разорены, если бы они также воздерживались от торговли по воскресеньям и многочисленным греко-православным праздникам, таким образом оставаясь без дела вдвое больше дней. как христиане. Евреи обратились к черниговскому губернатору с просьбой отменить или хотя бы смягчить новое постановление. Решение губернатора пришлось на пользу евреям, которым было разрешено держать свои магазины открытыми в христианские праздники с полудня до шести часов вечера. Ответ местных травли евреев принял форму погрома.

В воскресенье, накануне Йом-Кипура, когда евреи на несколько часов открыли свои магазины, наемная толпа хулиганов из местной уличной толпы напала на еврейские магазины и стала крушить и грабить все, что попадалось под руку. на. Магазины были быстро закрыты, мятежники вторглись в жилища евреев, уничтожая находящееся там имущество и засыпая улицы обломками сломанной мебели и кожами от разорванных постельных принадлежностей. Грабителям помогали крестьяне, прибывшие из окрестных деревень. Вечером пьяная толпа, собравшаяся на рыночной площади, подожгла ряд еврейских магазинов и домов, нанеся их владельцам многомиллионный ущерб.

Все это происходило в канун священного Йом Кипура. Евреи, которые не осмеливались молиться в своих синагогах или даже оставаться в своих домах, прятались с женами и детьми на чердаках и в садах или в чужих домах. Многие евреи провели ночь в поле за городом, где, дрожа от холода, могли наблюдать за сиянием ужасного пламени, уничтожившего все их имущество. Малочисленная полиция оказалась «бессильной» против огромных полчищ грабителей и поджигателей. На второй день погром закончился, работа по уничтожению была завершена должным образом. Последующая судебная проверка ясно выявила тот факт, что погром был организован Гладковым и его сообщниками, о чем не могли не знать местные власти. Гладков бежал из города, но потом вернулся, заплатив лишь незначительное наказание за свое чудовищное преступление.

Следует, однако, добавить, что правительство было крайне недовольно новым появлением ужасного призрака 1881 года, так как оно имело тенденцию лишь к еще более яркому выражению политики легальных погромов, которой была встревожена Западная Европа. В самом деле, уже в октябре официоз Гражданин имел случай напечатать следующую новость: Вчера финансовый рынок был отмечен депрессией; наши ценные бумаги упали из-за новых слухов о предполагаемых мерах против евреев.

Комментируя это, газета заявила, что эти слухи совершенно неосновательны по той причине, что «в настоящее время все наши правительственные ведомства отягощены проблемами первостепенной государственной важности, которые не терпят отлагательств и едва ли могут находить время заниматься такими делами, как еврейский вопрос, который требует зрелого рассмотрения и медленного продвижения в действиях».

Сдержанный тон придворного журналиста графа Мещерского лишь отчасти соответствовал действительности. Он был прав, утверждая, что ужасное бедствие, охватившее всю страну, заставило заклятых врагов иудаизма приостановить выполнение всей своей программы. Но он забыл прибавить, что один пункт этой программы, осуществление которого уже началось, — высылка из Москвы — проводится в жизнь с беспощадной жестокостью. Огромная волна эмиграции, возникшая в результате этого изгнания, выбросила на берега Европы и Америки жертв гонений, которые перекликались с воплем бедствия из царской страны.

Вскоре после этого сбитый с толку мир обрушился на новый, не имеющий аналогов в истории сюрприз: российское правительство вело переговоры с еврейским филантропом бароном Хиршем о постепенном переселении трех миллионов своих еврейских подданных из России в Аргентину.

ГЛАВА XXX ЭМИГРАЦИЯ БАРОНА ХИРША И НЕОБЛЕГЧЕННЫЕ СТРАДАНИЯ

1. ПЕРЕГОВОРЫ С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ РОССИИ

К концу 80-х годов план поощрения еврейской эмиграции из России, от которого отказались с отставкой графа Игнатьева, вновь был благосклонно встречен руководящими правительственными кругами. Чувства царя были выражены в заметке на полях, которую он приложил к отчету губернатора Подолии за 1888 год. быть весьма желанным» было дополнено царским почерком словами «и даже весьма полезным». На предложение одесского губернатора лишить еврейских эмигрантов права вернуться в Россию царь ответил решительным «да». Официальный русский хронист доходит даже до того, что признает, что «это было частью плана стимулировать эмиграцию евреев (а также немецких колонистов) путем более строгого соблюдения воинской обязанности» — замысел что, с политической точки зрения, вполне может быть объявлено преступным и которое, очевидно, было причиной суровых военных штрафов, наложенных на евреев. Тот же чистосердечный летописец добавляет: «Нетрудно понять, с каким сочувствием правительство восприняло предложение Еврейской колонизационной ассоциации в Лондоне, основанной бароном де Хиршем в 1891 году, удалить в течение двадцати пяти лет, 3 250 000 евреев из России.

Имя Мориса де Хирша было известно российскому правительству.

За несколько лет до этого ей приходилось вести с ним переговоры, результатами которых ей нечем было хвастаться. Этот великий немецко-еврейский меценат, решивший потратить сотни миллионов на экономическое и сельскохозяйственное развитие своих единоверцев в Восточной Европе, пожертвовал в 1888 году пятьдесят миллионов франков на учреждение в России школ искусств и ремесел, как а также мастерские и сельскохозяйственные фермы для евреев. Для него было естественно предположить, что русское правительство будет только радо принять этот огромный вклад, который должен был стимулировать производительный труд в стране и повышать благосостояние ее обездоленных масс. Но он забыл, что выгоды, ожидаемые от фонда, достанутся еврейскому пролетариату, который, согласно катехизису ненависти к евреям, должен был быть «удален от монархии». Условие, сделанное русским правительством представителям барона Хирша, было совершенно неприемлемо: оно настаивало на том, чтобы деньги были переданы не еврейским государственным учреждениям, а русскому правительству, которое растратит их по своему усмотрению. Кому-то пришла в голову постыдная идея, принятая представителями барона Гирша, умилостивить Победоносцева подарком в миллион франков на нужды его любимого учреждения, греко-православных приходских школ.

«Подарок» был принят, но предложение Хирша было отклонено. Так получилось, что русские евреи были лишены сети образцовых школ и учебных заведений, а миллион еврейских денег пошел на пополнение числа церковных русских школ, внушавших русским массам грубую невежественность и антисемитские предрассудки. Миллионы Гирша, первоначально предназначенные для России, частично пошли на создание еврейских школ в Галиции, работа, которая встречала всемерное поощрение со стороны австрийского правительства.

Щедрый еврейский меценат понял теперь, что помощь, которую он стремился оказать своим русским единоверцам, могла выражаться не в улучшении их положения в их собственной стране, а скорее в обустройстве их за ее пределами — путем организации эмиграционного движения.

Внимание Гирша было обращено на то, что, начиная с 1889 г., несколько групп русских евреев обосновались в Аргентине и после неимоверных лишений сумели основать там несколько земледельческих колоний. Барон отправил в