Книга Дневник из преисподней - Ирина Гордеева

мои эмоции взяли вверх…

Моя небольшая штаб-квартира, которую я уже сворачивала, находилась лишь в нескольких милях от Аз Эрли. Мы закончили здесь все свои дела и последний обоз с продовольствием, основная часть которого была приобретена в Тэнии, уходил с охраной в крепость Нэе Виль. Из моих гвардейцев к тому времени оставались лишь сэр Да Ахон и Та Лик, ибо мы намеревались догнать наши обозы уже через пару часов.

Но курьер поломал мои планы, и мы направились в Тэа Бор с твердым намерением узнать, почему мои распоряжения не дошли до них, а затем с помощью властей Аз Эрли разрешить вопросы с транспортом и лошадьми, ибо я могла не только прекратить финансирование, но и возобновить его, обладая специальными полномочиями и гарантией казны принца Дэниэля. Мы торопились, не зная, что направляемся прямо в западню. Мы также торопились, потому что световой день заканчивался, а я хотела встретиться с представителями власти Аз Эрли еще до темноты. И все равно мы не успели.

Тот, кто нас ждал, хорошо подготовился. Подъезжая к лагерю в темноте, мы увидели, как горят его огни, и увидели часовых у ворот. И ничуть не усомнились в том, что лагерь живет своей прежней жизнью, когда грозный мальчишеский голос спросил нас, кто мы такие. Сэр Да Ахон рассмеялся в ответ, а затем мы представились. И мы спокойно вошли в ворота и также спокойно вручили поводья наших коней двум подбежавшим подросткам. Юноша у ворот проводил нас до бревенчатого дома начальника лагеря, и мы трое вошли в его дом и были тут же атакованы, не успев даже выхватить шпаги из ножен. Нам и в голову не пришло держать руки на эфесах в военном лагере, где учились дети.

Нас мгновенно обезоружили, связали, растащили по разным углам и поставили на колени, не причинив особого вреда. Я была ошеломлена, совершенно не готовая к подобному нападению, и еще больше была удивлена появлению сэра Гаа Рона. Уж кого-кого, а его я точно не ожидала увидеть. Он смотрел прямо на меня, немного щурясь, словно ему мешал искусственный свет или он пытался разглядеть в чертах моего лица мельчайшие морщинки. И его лицо мне не понравилось.

Только через несколько минут после нашего всеобщего молчания мои инстинкты тяжело заворочались где-то внутри меня и в желудок проникли холод и боль. Сэр Гаа Рон умел вызывать страх, не произнося при этом ни слова, не совершая никаких действий, — иногда ему достаточно было просто смотреть, и я призналась самой себе, что у него это получалось очень неплохо. Когда он наконец-то заговорил, я уже поняла, что мы здесь не для разговора, после которого нас развяжут и отпустят. Я поняла, что мы здесь для того, чтобы умереть…

Сэр Гаа Рон дал понять, что хотел бы поговорить со мною наедине и в более цивилизованной обстановке, если я не создам ему дополнительных проблем. И я ответила, что не создам.

Он вывел меня из комнаты, но не развязал мне руки, и только на улице под ночными звездами окончательно разрешил все мои сомнения:

— В последнее время милорд сам не свой. Он дважды приказывал мне убить тебя и дважды отзывал меня и моих людей. Но не в этот раз. После того, как он спас тебя во время Игр, я считал, что ваши отношения имеют будущее. Не объяснишь, что происходит?

Я бы пожала плечами, если бы могла:

— Милорд просто вернул мне свой долг. Помните, как долго он выздоравливал после небольшого ранения в ходе тренировок с сэром Каасом? В этом была и моя вина, но я не могла позволить милорду умереть. Только я обещала ему, что не покину его, а затем не сдержала обещания. После гибели сэра Рэймонда я не могла находиться рядом с ним, да и сейчас не могу…

После моих слов сэр Гаа Рон остановил меня, схватил за плечо и придвинул поближе к себе:

— Ты не можешь дать милорду обещание и не сдержать его! И не говори мне, что не понимала, что последует за твоим отказом!

Сэр Гаа Рон был не столько рассержен, сколько удивлен. И его негодование быстро рассеялось под влиянием его собственных мыслей:

— Я здесь лишь для того, чтобы сдержать твои способности. И я не убил тебя сразу лишь потому, что не вижу в тебе души своего отца. Что ты сделала с ним?

Я ответила совершенно искренне:

— Он по-прежнему здесь, только мы заключили нечто вроде соглашения — я пытаюсь прожить без него, а он не мешает мне, и, кроме того, … — Я не успела закончить предложение, потому что Хранитель милорда нанес мне внезапный быстрый и очень болезненный укол весьма острым стилетом прямо в бедро.

Я споткнулась на ровной дороге и упала на посыпанную песком землю, чувствуя, как быстро штанина намокает от крови, и часть ее просачивается за отвороты моих сапог. Однако удар не задел артерии. И я ничего не смогла предпринять, даже возразить, а он нанес мне еще один быстрый и точный удар прямо под ключицу.

Было не столько больно, сколько обидно, а вся нереальность происходящего была очень даже реальной, как весьма ощутимым было мое негодование.

Я попыталась увернуться от третьего удара, но он был таким же быстрым и также повлек для меня минимальный ущерб — сэр Гаа Рон прекрасно разбирался в человеческой анатомии. И все же моя кровь заливала рубашку, ибо мои кожаные доспехи, способные противостоять подобному колющему оружию, стянули с меня сразу же после нападения.

Сэр Гаа Рон провоцировал меня, не скрывая своих намерений, и я разозлилась, но мой гнев не стремился разбудить или освободить душу Шэрджи. И тогда сэр Гаа Рон изменил свою тактику.

Он вернул меня в дом и бросил, как куклу, возле одной из стен, а затем взялся за сэра Да Ахона. Медленно и методично он избивал его, используя силу рук, а затем и ног, и все это — в полной тишине и молчании. Только один раз я позвала сэра Гаа Рона, умоляя его остановиться, но лишь подстегнула его. А потом все закончилось — резко и неожиданно.

Гаа Рон оставил сэра Да Ахона и подошел ко мне. Встал на колено передо мною и сказал:

— Все вы умрете, но ты можешь попробовать снова вернуть силу Шэрджи. Это твой единственный шанс остановить меня.

И нас заперли в какой-то кладовой со старым мусором в учебном корпусе лагеря, не оставив даже воды, о