Книга Месть прошлого - Екатерина Гичко

– Господин… – Юдриш замешкался, пытаясь сообразить, как ему остановить сарена – почтительно или, чего уж там, скрутить и носом в ковёр ткнуть, – и тот промчался мимо него к лестнице.

– Лоэзия! – прогремело по пустому дому. – Лоэзия!

Сарен влетел в покои дочери, стремительно миновал гостиную и с грохотом вторгся в спальню. Илия испуганно прижала руки к груди и отшатнулась от постели, где лежала раздетая до рубашки Лоэзия. Мариш, целомудренно отвернувшийся к окну, даже не пошевелился, продолжая смотреть на улицу.

– Что с ней? – яростно раздувая ноздри, сарен склонился над дочерью и так сжал её плечо, что пальцы побелели. Впрочем, он быстро опомнился и отдёрнул руку.

– Она спит, господин, – пролепетала служанка, испуганно смотря на идеально прямую спину дворецкого.

– Вот как? – сарен замешкался, нервно облизнул губы и приказал: – Иди отсюда, ты свободна.

– Но… – девушка с сомнением посмотрела на рубашку нежного полотна, которую только что принесла из гардеробной.

– Иди, – раздался тихий, очень спокойный повелительный голос Мариша, и служанка торопливо покинула комнату.

Сарен дождался, когда смолкнут её шаги, выждал ещё минуту и нетерпеливо спросил:

– Что с артефактом? Где он?

Мариш не ответил. Только сильнее расправил плечи и повёл головой из стороны в сторону.

– Если он исчез, то даже не надейся, что я буду тебя терпеть. Ты прекрасно знаешь, что хайнес будет рад, если ты всё же попадёшь на плаху. С твоими-то заслугами! Так где, где он…

Триий не успел увернуться. Мариш стремительно развернулся и вцепился пальцами в его горло. Вцепился, сжал так, что в глазах сарена мгновенно помутилось, и он, вывалив язык, попытался отодрать от себя взбесившегося дворецкого. Но ярость того была холодна и расчётлива. Выпихнув задыхающегося сарена из спальни, Мариш прикрыл за собой дверь и что есть сил приложил господина спиной о стену.

– Я не искал твой артефакт, – дворецкий склонился к лицу Триия и оскалился. В чертах его лица ярко отражалась волчья морда. Зверь был готов вгрызться в горло врагу, разорвать его зубами, раздавить лапами грудную клетку и сожрать сердце. – Хочешь, – глаза Мариша расширились, и Триий явно увидел в них сумасшедший огонь, – ищи. Но без меня. Я же нашёл то, что искал. И… – его голос снизился до зловещего шёпота, – тебе стоит поблагодарить богов за это. Ты ведь помнишь, я обещал, что… убью тебя, если она умрёт. Помнишь, Триий?

Мариш отшвырнул от себя почти потерявшего сознание сарена и присел перед ним на корточки. Растрёпанные засаленные волосы тенями легли на лицо, делая безумный взгляд ещё более жутким.

– Ты жив, потому что она тебя любит. Одни боги знают за что, но любит.  И ты будешь жить, пока она считает тебя отцом. Но… – Мариш склонился ниже, – стоит ей отвернуться от тебя, и меня ничто не остановит. Я убью тебя.

– Думай, с кем говоришь, крыса! – прохрипел Триий. – Стоит мне приказать, и тебя растащат на куски. Ты сам жив только потому, что за тебя вступился Шерех Вотый! Но и он не посмеет мне ничего сказать, если я избавлюсь от тебя, как от угрозы!

– А кто будет меня растаскивать, Триий? – улыбку Мариша можно было бы назвать тёплой, если бы не мрачный взгляд жаждущего крови Тёмного духа. – Стража? А сколько в ней верных тебе оборотней? Или ты в своём страхе перед хайнесом не заметил, что большая часть твоих подчинённых ушла со мной? А, Триий? Не заметил?

Багровый от недавнего удушья Триий начал бледнеть.

– Все эти годы я продолжал быть тем, кем был, до того момента, пока твоя дочь не захотела стать моей спасительницей, – Мариш ласково улыбнулся, словно бы растроганный наивностью малышки. – Ты говоришь, хайнес был бы рад вновь увидеть меня на плахе? Я могу его понять. Я был и остаюсь одним из самых опасных противников. Но сейчас я словно бы сижу на цепи. И мои цепи, – оборотень медленно поднял руку и указал пальцем на дверь спальни, – сейчас мирно спят.

– Ты…

– Я не закончил, Триий, – мягко оборвал сарена дворецкий. – Если я сорвусь, семья Бодый прекратит своё существование одной из первых. Ты полностью в моих сетях.

– Не морочь мне голову! Ты не мог… Я не глупец, тебе не было позволено выбирать слуг для моего дома!

– Верно. Ты разрешил мне править здесь, но не дал позволения выбирать подданых, – согласился с ним Мариш. – Но время от времени тебе требовались новые слуги. Особенно охрана. Среди тех, кто приходил на их место, выбирали лучших, способнейших, ранее себя зарекомендовавших. А среди моих оборотней, – губы раздвинулись в улыбке, – лучшие из лучших. Рекомендации же достать не так сложно. Ты сам их брал, Триий. А когда прежний начальник охраны не оправдал твоего доверия, ты же и назначил на его место моего молодца и дал ему право выбирать подчинённых.

Мариш склонился так низко, что почти соприкоснулся с Триием носом, и прошептал ужасное:

– Почти все слуги здесь мои. Одно моё слово, и от семьи Бодый останется только Лоэзия. И ты не успеешь ничего сделать.

– Ты лжёшь… – потрясённо прошептал сарен. – Ты не мог…

– … не мог провернуть это под твоим носом и носом хайнеса? – насмешливо уточнил Мариш. – Хайнес потому и считает меня опасным противником, что я умею забрасывать сети. И более того, плести их. Ждал от меня более хитрого хода? Но мне проще было позволить тебе самому брать на службу тех, кто мне нужен. Мне ли не знать, какие слуги требуются богатым господам?

– Ты что задумал? Если думаешь, что я промолчу…

– Промолчишь, Триий. Ты будешь молчать. Мои подчинённые служат всей твоей семье, они участвовали и участвуют в твоих делах, ты отряжал их в помощь хайнесу. Ты уверен, что кто-то поверит, что ты якобы не заметил, как оказался в центре бандитской своры Мариша? Ой, Триий, у тебя столько врагов, – Мариш прицокнул с наигранным сочувствием. – Они будут рады напеть в уши хайнеса, что один разбойник что-то не поделил с другим и теперь пытается от него избавиться. А мы, – дворецкий прищурился, – с радостью это подтвердим. Поэтому подумай, Триий. Я не только уничтожу твою семью, но растерзаю её честь.

Взгляд сарена остекленел, а рот в ужасе искривился.

– Но мы можем сосуществовать рядом, пока Лоэзия держит меня в руках. Ты же меня понял? – Мариш приподнял брови. – Завтра, когда она проснётся, ты придёшь и выразишь свою радость, что она жива. И ни слова не спросишь про артефакт. Если сыграешь достаточно убедительно, я сам спрошу её, но, думаю, тебе стоит повиниться перед хайнесом. Это меньшее из зол.

Мариш неспешно распрямился и посоветовал:

– Сейчас тебе лучше уйти. Лоэзия спит, а у меня паршивое настроение. Юдриш сообщит, когда можно будет её посетить.

Триий, словно пребывая в тумане, поднялся и, цепляясь за стену, пошёл к двери. Там, на пороге, он замер, смотря в одну точку пустым взглядом, а потом всё же вышел в коридор, где его услужливо подхватил под локоть Юдриш.