Книга Слуги света, воины тьмы - Эрик Ниланд

Луи повернул голову и облегченно вздохнул.

— Итак, ты пришел, — радостно улыбнулся он.

— Что-то случилось? — спросил Элиот.

И тут же понял, что ничего глупее нельзя было спросить. Конечно случилось. Луи ведь сказал, что на карту поставлена его жизнь.

— Все в порядке — теперь, когда ты здесь. — Луи повертел в руке мелок. — И пока ты мне доверяешь. Прошу тебя: именно сегодня доверься мне. Все будет странно. И опасно.

У Элиота засосало под ложечкой. Он так хотел верить Луи… но какой-то глубинный, первобытный инстинкт подсказывал ему, что надо повернуться и убежать. Если жизни Луи действительно грозила опасность, разве еще большая опасность не грозила Элиоту?

Он расправил плечи. Он пришел сюда и теперь не струсит.

— Скажите мне, что я должен делать.

— Какая отвага, — прошептал Луи. — Узнаю материнскую кровь.

— Вам нужно помочь с этим? — указал Элиот на хитросплетение линий.

— Это всего лишь символы. — Луи отбросил мелок в сторону. — Но они довольно точно описывают то, что предстоит сделать сегодня ночью.

— Описывают?.. Что?

— Вот электрическая схема. — Луи указал на символы. — Трансформаторные витки, аккумуляторы, генератор… Схема предназначена для простого переноса энергии.

Элиот прищурился. Он попытался вникнуть в смысл странного орнамента, но никак не мог сосредоточиться. Вообще-то он пришел сюда не для того, чтобы разгадывать старинные пиктограммы. Он пришел, чтобы спасти жизнь Луи и задать ему один-единственный вопрос.

— Вы мой отец?

Луи долго смотрел на него — так, словно хотел задать встречный вопрос: «Ты действительно мой сын?»

— Я твой отец, — наконец ответил он. — Луи Пайпер, Люцифер, Утренняя Звезда, Князь тьмы. В наших жилах течет одна кровь. — Он протянул к Элиоту руки и поманил его к себе. — Разве ты этого не чувствуешь?

Элиот и в самом деле чувствовал это. И знал, что Луи говорит правду. Та часть его жизни, которой на протяжении пятнадцати лет недоставало, заняла свое место. Он шагнул к отцу.

Тот совсем не был демоном, изображенным на гравюре средневекового фолианта «Mythica Improbiba». Это был Луи — чистый, трезвый, ждавший Элиота с распростертыми объятиями. Это был его отец.

Но Элиот снова растерялся. Он знал, что Луи говорит ему правду, но чувствовал, что это не вся правда. А это ведь тоже в своем роде ложь? Столь многое еще требовало объяснений.

— Ты бросил нас, когда мы были совсем маленькие.

— Бросил? Никогда, мой мальчик. — Луи опустил руки. — Мой уход целиком и полностью зависел от вашей матери.

— Расскажи мне. Все расскажи. Пожалуйста.

— Ты об этом хочешь поговорить? — Луи взглянул на часы и вздохнул. — О ней? Мне ведомы тайны Вселенной, а ты хочешь поговорить о моем единственном романе и о том, как я лишился рассудка? — Он покачал головой. — Слишком последовательно с твоей стороны. Ты меня разочаровываешь.

Элиот открыл рот, но ничего не смог сказать. Ему так хотелось одобрения Луи. Но он не откажется от поисков правды.

— Ответь мне, — с железной решимостью проговорил Элиот. — Никто никогда не говорит о моей матери. Впечатление такое, что она все еще жива и что все ее боятся.

— Все еще жива? — Луи неподдельно изумился. — Только теперь я начинаю понимать, как много скрывали от тебя и Фионы. — Его лицо просияло. — Ну хорошо. Но что я могу тебе рассказать? Мы встретились, полюбили друг друга и занимались тем, чем занимаются, двое любящих людей, в результате чего были зачаты ты и твоя сестра.

— Но только такого не должно было случиться, верно? Представители двух семейств — бессмертных и инферналов — не должны друг другу симпатизировать, а уж тем более… ну, вы меня понимаете.

— Значит, тебе известно о «Pactum Pax Immortalis»? — Луи поднял брови. — Лига не делает из этого тайны. — Он фыркнул. — Дело в том, что поначалу мы не знали друг о друге всего. Одержимые неведением, мы сходили с ума от любви… два месяца в Париже, месяц в Риме, Стамбуле, Каире, Непале и затем в Сан-Франциско… лучшее время в моей жизни. Но наконец биология сделала свое дело, и ваша мать заподозрила, что я не тот, кем кажусь.

— А кем вы должны были быть? — непонимающе спросил Элиот.

— Обычным человеком. Но с обычными людьми у особ голубых кровей вроде вашей матери возникают… назовем это так: «технические сложности с размножением».

Элиоту хотелось расспросить Луи о других родственниках с материнской стороны — своих кузенах и кузинах, о которых упоминала тетя Лючия. Если родственникам матери так сложно было зачать детей, откуда же они тогда брались?

— Я тоже потерял рассудок от страсти, — продолжал Луи. — Знай я, кто она на самом деле… — Он усмехнулся. — Видимо, я по-настоящему любил ее, если был настолько слеп. Как иначе можно объяснить такое космически глупое поведение? Увы, любовь зла, как говорится.

Элиот не понимал: как Луи может говорить о том, что любил его мать, а в следующее же мгновение — о том, как он об этом сожалеет.

— Вы любили ее безответно?

— Нет, почему же? Какая женщина не воспылала бы ко мне любовью? — Луи едва заметно поклонился, устремив взгляд в темноту. — Но как только она распознала мою истинную инфернальную сущность, она решила, что я хочу забрать у нее тебя и твою сестру. У таких, как я, ужасная и зачастую незаслуженная репутация. Впрочем, кто поверит мужчине в подобной ситуации? И кто осудит беременную женщину за страхи, спровоцированные гормонами?

— Она забрала у тебя силу.

— Женщины страшны в гневе, мой мальчик. Помни об этом. Уж лучше бы она убила меня, чтобы мне не пришлось погрузиться в море человеческого самоуничижения.

Луи сложил руки на груди. Он словно бы заново испытал все пережитое.

Элиоту хотелось положить руку ему на плечо и утешить его, как Луи утешал его в тот день, когда они говорили о Джулии.

— Но я вернулся к тебе и Фионе, — сказал Луи. — Куда еще мне было идти? Только к вам у меня сохранилась любовь. Если я больше не мог находиться рядом с женщиной, для которой был создан… по крайней мере, я мог видеть вас и вспоминать о той любви, что когда-то существовала между нами.

Он говорил не все, и Элиот это чувствовал. Была гора грандиозной правды, утонувшая в море лжи. Луи уверял его, что между ними никогда не будет лжи, но явно многое скрывал от него.

— И? — требовательно проговорил Элиот.

— Что — «и»?

— В чем подвох? Ведь такие, как вы, без подвохов просто не могут обойтись, верно? У вас тоже на уме проверки и испытания для нас с Фионой? Или ваше семейство действует иначе?

Губы Луи тронула улыбка — широкая и искренняя.

— Конечно, подвох есть. Как же без него?