Книга Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

– Кто? – севшим голосом спросила Катрин, и сердце ее замерло от страшного предчувствия. – Кто? – повторила она.

– Взгляни, – свободной рукой он нащупал на постели и сунул Катрин под нос шелковую рубашку, снятую с нее больше суток назад, и до сих пор валявшуюся среди смятых простыней. – Посмотри на это! Здесь темно, но рассмотреть можно. Видишь темные пятна? Это кровь. Знаешь, чья? Думаешь – твоя? Правильно, твоя, но не только. Я вытер ей лицо моей рубашкой. Хотел, чтоб она была красива. Ты не представляешь, как она была красива, когда мы ее нашли – я, Антон и Мигель!

– Нет! – шепотом прокричала Катрин. Она метнулась от него с такой силой, что вырвала руку из его сцепленных пальцев.

– Анна, – произнес он и вздрогнул от ее крика, более похожего на вой:

– Не-ет!.. – она вцепилась ногтями ему в лицо. – Нет!

Он прижал к себе бившуюся в истерике Катрин и попытался вытереть со своего лица кровь. Было больно, но Олег испытывал неизъяснимое удовлетворение – ему удалось пробить брешь в ее презрительном спокойствии, задевавшем его самолюбие. Откуда только силы взялись в истерзанном теле!

– Нет! – Катрин захлебывалась слезами. – Я не верю тебе…

– Не веришь? – со злорадной усмешкой ответил он. – Я могу тебе это доказать.

– Ничем не докажешь, – рычала она, – я никогда не поверю, что ты убил Анну! Мы все ее любили!

– Да. И поверь, мне было нелегко на это решиться. Но она сама виновата.

– В чем? – застонала Катрин. – В чем она провинилась перед тобой?

– Не передо мной, – размеренно произнес Олег, – перед Антоном. Она изменила ему с Мигелем.

– Этого не может быть! Ты лжешь!

– Послушай меня, – наклонившись так близко к ее лицу, что она чувствовала каждое слово, выдыхаемое им, он сказал: – В ту ночь, когда Орлов так драматично самоутверждался перед тобой на Тохиной кухне, не только вам не спалось. Как ты догадалась, я не спал и видел это зрелище, достойное Тинто Брасса[78]! Испорченному итальяшке взглянуть бы еще и на то, чем занималась Анна в кабинете, куда она прокралась, как воровка, как проститутка. Если б ты крикнула и позвала на помощь, то ничего бы не произошло. Все остались бы живы. Анна не оказалась бы в постели Мигеля и не поддалась бы искушению. За это я наказал ее.

– Я не верю, – Катрин заливалась слезами, – не верю. Я не верю, что ты убил ее… Я не знаю, зачем ты меня обманываешь…

– Хорошо, – согласился Олег и поднялся с кровати, – не веришь мне, поверишь вот этому.

На будуарном столике стоял его лэптоп. Олег раскрыл его и вставил в разъем флэшку. На экране появилась гостиная Антона – зеркальная стена, отражающая белый кожаный диван, на котором корчилось женское тело со связанными за спиной руками.

– Аня… – прошептала Катрин помертвевшими губами.

– Мне продолжать? – спросил Олег, подходя к кровати и заслоняя собой экран. Мгновение он смотрел Катрин в глаза, полные отчаяния и остатков скудной надежды. Может, не отнимать у нее надежду? Нет, это последнее, что держит Катрин на поверхности. Сейчас она посмотрит запись – не зря ж он ее сделал! – сейчас она посмотрит и последние силы оставят ее – и возможно, он получит Катрин с потрохами – никто не захочет себе такой же участи. Мучения и страшная смерть единственной подруги – такое зрелище не оставит ее равнодушной и сотрет с прелестного лица презрительное выражение.

Итак, Катрин, наслаждайся…

Бесстрастная видеокамера запечатлела все – от начала до конца. В какой-то момент Катрин отвернулась, но Рыков схватил ее за подбородок, с силой сжав пальцы, со словами:

– Смотри внимательно! Запоминай!

– Выключи, пожалуйста, – взмолилась она, – я не могу на это смотреть…

– Смотри, – упорствовал он, – ты должна. В тот день она собиралась уйти от Антона. Смотри! Если ты не покоришься, тебя ждет та же участь.

И Катрин смотрела, как он измывается над ее подругой, а потом отключилась с открытыми глазами, словно сознание ее улетело прочь… Немного подумав, Олег достал из сумки нашатырный спирт, чуть смочил ватный диск – целая упаковка нашлась в изголовье кровати – и поднес его к ноздрям Катрин. Он должен говорить с ней, должен объяснить ей, чего ему стоило подвергнуть Анну таким нечеловеческим мукам в тот знаменательный день, когда он сыграл последний аккорд в финале своего кровавого дивертисмента…

16.30. 14 августа 2010 года, Москва, 40°C

– Олег? – удивилась Анна. – Так рано? Антон сказал, вы приедете в шесть.

– Раньше освободился, – улыбнулся он и протянул ей багровую розу. – А что, я помешал? – от него не ускользнула ее легкая растерянность.

– Нет, не помешал. Заходи, – Анна сделала приглашающий жест, и Олег переступил порог квартиры. – Прости, я совершенно одурела от жары.

Он окинул ее взглядом, который Анна расценила, как удивление тем, что среди бела дня она вся увешана драгоценностями, что совершенно не в ее стиле. Простенькое трикотажное платье до колен завершало нелепую картину.

– Роскошно выглядишь, – снова улыбнулся он, когда Анна, приняв розу, отступила, чтобы пропустить его в квартиру. Он сразу заметил беспорядок.

– Ты куда-то собираешься? – спросил он.

– Собираюсь? – почему-то смутилась она, а потом, словно спохватившись, закивала: – Да, конечно, собираюсь. Через два дня с Борей улетаем в Буэнос-Айрес.

– Ах да, вылетело из головы, – вспомнил Рыков, идя за ней на кухню. Он обратил внимание, что Анна нервно поглядывает на часы, но не придал этому значения. А зря!..

– И драгоценности придется взять, – сказала она, словно оправдываясь, – после концерта официальный прием, надо соответствовать.

– Тебе, чтобы соответствовать, вовсе не нужны эти побрякушки, – искренне произнес он. Они вдвоем уже находились на кухне, и Анна наливала воду в вазу. Она стояла, отвернувшись от него, и Олег видел ее белокурый затылок, волосы, по обыкновению собранные в хвост, высокую тонкую шею, на которой, кажется, только сомкни пальцы – и она переломится…

Ну что ж, пора. Ему будет нелегко с ней, но… пора.

– Зачем ты это сделала, Анна? – произнес он и скорее почувствовал, чем увидел, как напряглась ее прямая спина. Анна замерла, но продолжала молчать. Он кое-что достал из кармана льняных шорт.

– Зачем ты изменила Антону? – спросил он, понимая, что ответа не дождется.

– Зачем ты ему изменила? – повторил он, подходя к ней. Анна спиной ощутила, что он очень близко, гораздо ближе дозволенного, и повернулась. И в тот момент, когда она повернулась, ее запястья оказались у него в руках, и он привычным движением заломил их назад. Анна ахнула и попыталась вырваться, но, понятно, у нее ничего не вышло. Он мгновенно стянул ей руки шелковым шарфом – тем самым, который два месяца назад Катрин подарила Ланскому на день рождения.