Книга Живой металл - Шэтэл-Соркен

одному — безумие. Даже все вместе, если отправимся прямо сейчас, нападём на него, из нас многие не вернутся!

— Ладно, не нервничай, — растягивая слова, сказала женщина, касаясь татуированной шеи воина, — у нас всегда есть крайнее решение. И. Против него не выстоит даже он.

— Да, но и мы уже ничего не сможем сделать. Ингу сожрёт нас без раздумий, а мы ничего не сможем ему противопоставить. Демоны!

— Ну, почему же, ведь после битвы с Ним, Ингу очень сильно ослабнет. Ты ведь помнишь, на что Он способен был шесть тысяч лет назад. А сейчас его сила, думаю, возросла ещё больше. Ингу точно не сможет уйти из боя полным сил и невредимым. В этот раз у нас, вполне возможно, появится шанс убить обоих.

— Тут ты права… но сначала, как бы мне это не нравилось, попробуем решить дело миром. Я к Тирку, — сказал воин и пропал во вспышке огня.

Оставшись в помещении одна, женщина только смотрела в одну точку, после чего ухмыльнулась своим мыслям.

— Нет, Тирк тут не поможет… уж я гарантирую…

Часть 48

— Ты уверена? — спросил я у Ани, играясь с Ваней и Ильёй.

— Да. Я понимаю тебя, более того, в какой-то мере я даже была бы рада этому… но к чему сейчас устраивать лишнюю резню? У нас есть наши дети, у нас есть мы друг у друга. Не лучше ли пожить нормальной и спокойной жизнью? Растить детей, ты сможешь развиваться в магии, да и я тоже…

— Ты не маг, — недоумевая сказал я, присматриваясь к её биополю, — хотя, конечно, можешь стать им, лет через семь-десять, если будешь заниматься нужными практиками…

— Успокойся, Никит. Я говорила не о магии… как оказалось, твои артефакты имеют один побочный, но полезный эффект. По крайней мере мне так кажется. Смотри, — улыбаясь встала Аня и отошла от меня и встала напротив меня, — в детстве я ходила на секцию каратэ, но не долго. Однако несколько приёмов до сих пор помню. Однажды мне было скучно — делать было по дому что-то лень, вот я и маялась дурью, пока не получилось вот это.

Встав в стойку, она сделала шаг ко мне и одновременно с этим ударила. Даже так между нами оставалось полтора метра, но тем не менее я почувствовал толчок такой силы, что точно опрокинул бы человека! При этом я почувствовал едва заметное искажение электромагнитного поля в момент удара и по пути следования от неё ко мне, а биополе Ани явно как-то активизировалось, что было заметно.

— Ну как тебе? Получилось же, правда? — с улыбкой спросила она у меня.

— Да… ты права, это точно не магия, но и не псионика. И то, и другое я бы в тебе заметил. Это что-то новое для меня.

— Я считаю, что это пресловутое Ци. Ну, знаешь, то, которое описывалось ранее в разных аниме или всяких новеллах про боевые искусства.

— С чего ты так решила?

— Потому что это первое, что пришло в голову, когда после нескольких таких ударов подряд я физически очень сильно уставала. Ну и ещё потому, что это первое, что вообще пришло мне на ум.

— Ци, говоришь? — спросил я, задумываясь. — Сейчас мы это узнаем, что за Ци такое.

Отдав игрушки, которыми играл с веселящимися детьми, я направил на пол под Аней руку и под ней появилась знакомая мне фигура ритуала иллюзии души. Я немного изменил масштаб некоторых элементов, для удобства.

— Ого, ты уже и местной магии научился? — спросила Аня.

— Да, во время ваших поисков как-то получилось. Да и сложного ничего нет. Сама система-то нынешней магии придумана изначально мной. А контроль маны у меня, смею надеяться, достаточно хороший.

В печати, рядом с Аней появилась её иллюзия, где отображались её духовные тела. Уже с первого же взгляда я заметил некоторые изменения в ней. Во-первых, её второе нематериальное тело стало чище, а так же сильнее, крепче. Даже странно. Но больше всего внимания привлекло её первое нематериальное тело. Оно стало значительно сильнее, разветвлённее… точнее, ранее невидимые мелкие каналы стали достаточно крепкими и крупными, что выделялось в иллюзии, если сравнивать с прошлой её версией.

— Попробуй ещё раз использовать этот удар.

Сказано, сделано. Ане и самой было интересно и даже дети засмотрелись на красивую и разноцветную иллюзию с печатью, смотря на творимую магию. Они уже не глупые и многое понимают и осознают, но тем не менее, они ещё дети.

В момент удара я увидел движение части жизненной энергии по каналам в руку и выплеск сгустка.

Впрочем, энергия тут же начинала восполняться из артефакта на её руке. Моё кольцо всё ещё выполняло свои функции более чем исправно, ускоренно восполняя потери.

— И что это всё значит? — спросила она, видя, наверное, что я ушёл в раздумья. — Не хочешь просветить людей, которые ничего не понимают?

— В общем, в каком-то смысле, ты оказалась права. То что ты делаешь, это использование появившихся в тебе излишков жизненной энергии, которая в Китае зовётся… точнее звалась Ци. Мой амулетик, похоже, позитивно сказывался на твоём первом духовном теле, держа его в напряжении и под внутренним давлением. Возможно, от этого твоя душа научилась хранить больше жизненной энергии, чем тебе было нужно. А излишки эти, они довольно легко уходят, используясь тобой, например, в твоих ударах. Это, кстати, объяснило бы физическую усталость — при высоких затратах, ты сначала должна чувствовать усталость, когда запасы опускаются ниже нормы. Ещё ниже была бы уже хроническая усталость, затем резкое снижение здоровья и, при полном исчерпании запасов…

— Смерть? — тихо спросила Аня.

— Верно. Жизненная энергия потому и зовётся Жизненной, что обеспечивает жизнь организма. Потратишь всё и организм перестанет функционировать. — тихо говорил я, но тут вспомнил, что рядом дети. — Эй, Ваня, Илья, идём на кухню, сегодня я буду угощать вас ещё кое-чем вкусным, что готовила ваша прабабушка.

Обрадованные дети сразу побежали на кухню. Впрочем, бежать тут было не далеко. Вообще дом тут не большой, но Ане больше и не нужен был. Ранее.

— Я тебя понял, Аня. Устраивать геноцид ректам я не буду… по крайней мере сейчас точно. Ты права — детям важнее и лучше, чтобы всё было спокойно. Свою неприязнь к ним я смогу удовлетворить и позже, когда дети уже подрастут. Думаю, ты не будешь против.

— Нет, не буду. Я ещё очень хорошо помню, как проходил апокалипсис. Но сейчас, дети для меня важнее ненависти к заразе.

— Тогда ладно. Мы