Книга Собрание сочинений в 9 тт. Том 1 - Уильям Фолкнер

на предательской подтаявшей дороге, его стало бешено швырять из стороны в сторону, и в этот короткий миг между воротником шофера (он был без галстука) и женским чулком, который он намотал себе на голову под шляпой и завязал под подбородком, Баярд увидел его кадык, скачущий, словно перепуганный щенок в пеньковом мешке, и коротко усмехнулся. Все это промелькнуло и скрылось позади, Баярд резко вывернул руль, выжал сцепление, мотор взревел, огромный автомобиль занесло на скользкой поверхности, и перед его глазами, вызывая чувство тошноты, снова выплыл застрявший в грязи «форд». Потом «форд» опять уплыл из поля зрения, когда Баярд снова вывернул руль и для большей устойчивости включил сцепление, но колеса упорно не желали двигаться вдоль дороги, и автомобиль медленно сносило вбок, а морозный декабрьский мир, вызывая головокружение и тошноту, отклонялся то влево, то вправо от горизонтальной плоскости. Старого Баярда швырнуло на внука, и тот уголком глаза увидел, что старик ухватился рукой за верхний край дверцы. Теперь автомобиль встал носом к крутому холму, на котором было расположено кладбище; прямо над их головами, окруженный недвижными можжевельниками, театральным жестом простер каменную руку Джон Сарторис, зорко всматриваясь в долину, где на протяжении двух миль перед его высеченными из камня глазами тянулась построенная им железная дорога. Баярд еще раз вывернул руль.

С противоположной стороны дороги зияла отвесная пропасть. Здесь, на крутом откосе, поросшем карликовым можжевельником и изрытом бурыми бороздами, в тех местах, куда еще не добралось солнце, лежали грязные комья снега и серебрился тонкий ажурный иней. Задняя часть автомобиля на мгновенье, казавшееся бесконечным, повисла над этим провалом, но в конце концов автомобиль снова повернулся и с работающим на полную мощность мотором, не снижая скорости, крутился до тех пор, пока опять не встал носом к спуску. Но он все равно никак не мог попасть в колею, и, хотя они спустились почти до самого подножья холма, Баярд понял, что на дороге ему не удержаться. Перед тем, как с нее соскользнуть, он резко повернул к пропасти, и автомобиль на секунду, словно переводя дух, лениво повис над пустотой.

— Держись! — крикнул Баярд деду, и они нырнули вниз.

Секунда полной тишины, в которой исчезло всякое ощущение движенья. Потом вокруг затрещал раздавленный низкорослый можжевельник, по радиатору со свистом захлестали ветви, злобно норовя треснуть седоков по головам; они наклонились вперед, уперлись ногами в пол, а автомобиль, подпрыгивая, описал длинную дугу. Снова беззвучная пустота, потом резкий толчок, от которого рулевое колесо ударило Баярда в грудь и, вырываясь из рук, чуть не выдернуло их из суставов. Деда швырнуло вперед, и Баярд, выбросив поперек руку, едва успел удержать старика, который чуть не выбил головою стекло.

— Держись! — крикнул он.

Автомобиль, не снижая скорости, несся вперед, и Баярд, ухватившись за прыгающий руль, повернул вниз на дно оврага, дал газ, и на полной скорости, усиленной еще инерцией падения, автомобиль затрясся, с грохотом обрушился на дно рва, повернул, поднялся на низкий в этом месте откос и снова выехал на дорогу. Баярд затормозил.

С минуту он сидел не двигаясь.

— Фью, — проговорил он наконец. — Боже милосердный.

Дед неподвижно сидел рядом, все еще вцепившись рукою в дверцу и слегка наклонив голову.

— Пожалуй, теперь можно и закурить, — сказал Баярд. Он нашарил в кармане папиросу; руки у него дрожали. — Когда нас занесло, я снова вспомнил про этот проклятый бетонный мостик, — извиняющимся тоном пояснил оп. Жадно затянувшись, он взглянул на деда. — Ну, как ты там, в порядке?

Старый Баярд ничего не ответил, и, вынув изо рта папиросу, Баярд пристально на него посмотрел. Тот по-прежнему сидел, слегка наклонив голову и держась рукою за дверцу.

— Дедушка! — нетерпеливо сказал Баярд. Но старый Баярд не шелохнулся, не шелохнулся он даже тогда, когда его внук бросил папиросу и грубо тряхнул его за плечи.

4

Неутомимая лошадка-пони взнесла его на последний кряж, и в низком декабрьском солнце тень их пересекла гребень холма и скрылась позади в долине, откуда тихий морозный воздух донес визгливое тявканье собак. «Молодые псы», — заметил про себя Баярд и, направив свою лошадь по еле различимой царапине дороги, прислушался к их истерически-пронзительному визгу, который гулким эхом отдавался в ушах. Неподвижно сидя в седле, он явственно ощущал морозное дыхание воздуха. Несмотря на полное безветрие, в вершинах сосен у него над головой звучал беспокойный сухой шелест, как будто разлитый в воздухе мороз обрел здесь наконец свой голос, а еще выше в вечерней синеве тупым треугольником тянулась стая гусей. «Быть гололеду», — подумал он, наблюдая за ними и представляя себе черную заводь, в которой они остановятся на отдых, где штыками ощетинились мертвые стебли камыша, а вокруг, в хрупкой темноте, вот-вот сгустится стеклянистая водная зыбь. Позади волна за волною катилась земля; голубая, как дым от костра, она тонкой струйкой застывшей крови растворялась в вечернем небе. Повернувшись в седле, он немигающим взором смотрел на солнце, которое, словно яйцо, разбитое о гребни далеких холмов, алым пятном расплылось на горизонте. Это предвещало непогоду, и, надеясь почуять запах снега, он полной грудью вдохнул неподвижный колючий воздух.

Лошадка-пони фыркнула, на всякий случай мотнула головой и, убедившись, что седок ослабил поводья, опустила нос и снова фыркнула в мертвые листья и в сухие сосновые иглы у себя под ногами.

— Поехали, Перри, — сказал Баярд, дернув за поводья. Перри поднял голову и, подпрыгивая, враскачку побежал вперед, но Баярд ловко перевел его на ровную рысь.

Вскоре где-то слева, неожиданно очень близко, снова залились громким лаем собаки, и когда он, осадив Перри, посмотрел на исчезающую впереди царапину дороги, то увидел, что навстречу ему по самой ее середине степенно бежит лисица. Перри увидел ее одновременно с Баярдом и, отведя назад тонкие уши, стал отчаянно вращать молодыми глазами. Но зверек, ничего не замечая, ровной неторопливой рысью приближался к ним, временами оглядываясь через плечо.

— Что за чертовщина! — прошептал Баярд, крепко сжав коленями бока Перри. До лисицы оставалось не больше сорока ярдов, но она все еще шла вперед, явно но замечая всадника. Баярд закричал.

Лисица глянула на него, в глазах ее на мгновенье алым отблеском вспыхнуло низкое солнце, и, метнувшись коричневой тенью, она исчезла. Баярд напряженно выдохнул воздух, сердце его бешено колотилось о ребра.

— Эгей! — завопил он. — Сюда, псы!

Неистовый собачий визг адской какофонией разорвал тишину, и вся стая выкатилась на дорогу бурлящим месивом пятнистых шкур, болтающихся языков и хлопающих ушей. Среди собак не было ни одной взрослой,