Книга Литература как социальный институт: Сборник работ - Борис Владимирович Дубин

id="id78">

459

См.: Шкловский В. Современники и синхронисты // Русский современник. 1924. № 3. С. 232–237.

460

Baudelaire Ch. Op. cit. Р. 795.

461

Продолжим цитату: «Последние полтора столетия история этой почтенной дисциплины свидетельствует о неуклонной деградации. Все ее взлеты и вершины целиком относятся к XIX веку. Патриархи дисциплины видели свою высшую цель в том, чтобы представить историю литературных произведений как путь самопознания идеи национальной индивидуальности. Сегодня эти вершины стали далеким воспоминанием» (Яусс Х. Р. История литературы как провокация литературоведения // НЛО. 1995. № 12. С. 39).

462

Сошлемся на резюме публикатора, переводчика и комментатора этой статьи Яусса, Наталии Зоркой: «Регулярно проводившиеся этой исследовательской группой <…> коллоквиумы объединял – при всем тематическом разнообразии работ, вошедших в издаваемые на их основе сборники <…> – прежде всего теоретический интерес к смысловой организации реальности, к структурам и механизмам смыслопорождения, соответственно, – и к проблеме восприятия и интерпретации этих структур. У входящих в группу литературоведов этот интерес выражался в занятиях прежде всего неканоническими жанрами литературы или “пограничными” феноменами эстетического, а также в анализе модернистской поэзии и прозы, “нового романа” и т. д. – т. е. в тех предметных областях, где особенно явной становилась ограниченность и оценочная нормативность традиционных интерпретационных моделей и методов филологического анализа. Симптомом неадекватности интерпретации самим литературным явлениям – момент, постоянно подчеркивавшийся Яуссом и его коллегами, – является то обстоятельство, что рассмотрение литературных фактов, выходящих за рамки традиционной поэтики, осуществляется в негативных категориях» (Там же. С. 34).

463

Такому подходу может соответствовать только точка зрения «объективного наблюдателя», результатом которой будет «историческое» или «культурное целое», «история», «эпоха», «общество» или даже «литературный процесс».

464

Ср. беспомощность литературоведа в неудобной и непривычной для него ситуации нынешнего вторжения массовой культуры и необходимости анализировать поэтику или тематику тривиальной литературы. Результат – «простое как мычание».

465

Можно сказать, что здесь имеет место такой же принципиальный переворот, который происходит при передаче власти от аристократии и дворянства к буржуазии, когда личные отношения господства-подчинения, феода и верности заменяются отношениями формально-всеобщими – деньгами, универсально-безличными средствами измерения ценностей и ценностных опосредований, всеобщих коммуникаций. Принцип аристократического вкуса (оценки, основанной на знании канона) сменяется принципом релятивности ценного, необходимости указать на того действующего, для кого и в отношении кого некие высказывания носят ценностный характер. Таково семантическое значение и русского слова «общество» во второй половине XIX – начале ХХ в., английского «society» или немецкого «Gesellschaft» в отличие от государства (господства) в патриархальном или современном смысле. «Общество» (понятие или социологическая конструкция общества) не имеет властных измерений.

466

Вейман Р. История литературы и мифология. М., 1975. С. 25.

467

Идеологический в строго социологическом смысле: когда идеи не просто соединяются с различного рода групповыми или институциональными интересами, но выступают в качестве основания для претензий на власть, авторитет, признание, социальный контроль или в виде требования материальных возможностей.

468

См.: Berelowitch А. L’ Occidente о l’utopia di un mondo normale // Europa-Europe. 1993. № 1. Р. 31–43.

469

О философии мы вообще не говорим – это полный труп. Нельзя же в самом деле считать «философским», например, такой журнал, как «Логос», который старательно имитирует формы чужого философского дискурса. В нем могут появляться сами по себе вполне интересные переводные статьи, но это не реплики в актуальной дискуссии, а кальки уже отзвучавшего и напечатанного не здесь и не сейчас. Они не делают издание специальным журналом, как не делает его украденное название старым «Логосом».

470

В социальных науках такие центры – находящиеся на самообеспечении, как Левада‐Центр, или существующие за счет зарубежных грантов, как, например, «Демоскоп» и Институт демографии А. Вишневского, – возникли. Это значит, что здесь имеет место не просто независимость, а спрос на другие формы и методы работы, необходимость в другого рода информации, что здесь идут реальные процессы социальной дифференциации. Другими словами, новые формы работы возникают там, где ставится задача учитывать условия для другого типа социальности, других отношений с партнерами, другое понимание познавательного или культурного интереса. Во всех же остальных случаях воспроизводится монадологический культурный идиотизм (не в смысле глупости, а в смысле стерильности к новому), инерция того, что сложилось в позднесоветское время.

471

Подробнее см. в наших статьях: Институциональные изменения в литературной культуре России (1990–2001 гг.) // Мониторинг общественного мнения. 2002. № 6. С. 43–55; Издательское дело, литературная культура и печатные коммуникации в современной России // Либеральные реформы и культура. М., 2003. С. 13–89.

472

См., например, один из примеров ранней констатации подобных симптомов: Чудакова М., Чудаков А. Заметки о языке современной прозы // Новый мир. 1972. № 1. С. 212–245.