Книга Цель номер один. План оккупации России - Михаил Антонов

Теперь нужны руководящие кадры нового типа.

Для советского предприятия главным было произвести продукцию (часто – не заботясь о ее реализации, о соответствии требованиям потребителя), для капиталистического – продать (подчас – всучить) произведенный товар. Нам предстоит создать систему, в которой производилось бы то, что надо потребителю, и все произведенное реализовалось. Нужны хозяйственники, способные взглянуть на работу своего предприятия или ведомства с общегосударственной, народнохозяйственной точки зрения.

Тут есть одна тонкость, которую подметил глава издательства «Ad Marginem» Александр Иванов. По его мнению, современный менеджмент – это не классический суровый фордистский менеджмент, исходивший из того, что для достижения успеха необходимы концентрация, мобилизация ресурсов и т. д. Сегодня нами управляет «менеджмент счастья». Современный менеджер больше похож на тренера типа Гуса Хиддинка, чем на инженера, имеющего дело с конвейером. Для него главная цель – не извлечение прибыли через производственный цикл, а ее получение через гармонизацию внутрикорпоративных отношений.

В разные периоды в любой стране работают иные доминанты сил. Одно дело мобилизационная стратегия Сталина и Берии, передовая для своего времени. Так же действовал Рузвельт или, допустим, Шпеер с Гитлером. Другое дело – стратегия постфордистского типа. Например, два дилетанта собираются и придумывают идею, которая приносит им пятьдесят миллиардов долларов. Так образованы компании «Google», IKEA и прочие мастодонты современной экономики. Советский Союз удлинил становящуюся с каждый годом все архаичнее мобилизационную стратегию и упустил момент, когда экономические центры силы стали образовываться не из мобилизации, а из децентрированной энергии подобных образований. Странных людей, компактных социальных групп – программистов, интеллектуалов-одиночек, дизайнеров.

В мобилизационной стратегии, о которой говорит власть, – продолжал Иванов, – «смущает идея конкурентоспособности. Эта идея автоматически значительную часть населения и территории страны делает излишней. То есть, всем спасибо, все свободны, идите помирать».

Конечно, русский человек не может смириться с такой людоедской идеей. В Новой России «лишних людей» или обреченных «на дожитие» не будет. Не может быть в ней и таких чудовищных разрывов в уровне доходов и вообще благосостояния, какие были при либералах. Но не будет и потакания быдляцко-коммунистическому, люмпенскому подходу. Это когда всякие истопники и полотеры страстно желают видеть крупных начальников, от решений которых зависят судьбы отраслей, трясущимися в переполненных электричках, членов Политбюро – чуть ли не бегущими на работу трусцой. (Или вспомним Ельцина, умилившего москвичей тем, что пару раз проехался на троллейбусе «как простой инженер».) А себя, родимых, они, конечно, хотели бы видеть отдыхающими где-нибудь на Канарах после трудовой недели.

Надо понимать, что в любом обществе есть правящая элита («партхозактив») – она и есть хозяин страны. Она устанавливает себе такие оклады и привилегии, какие считает необходимыми. И пока она действует более или менее справедливо (в глазах большинства народа), страна с этим мирится. А что бывает, когда элита «зарывается», «не по чину берет», – хорошо известно из истории. В новой, корпоративной или тоталитарной России будет осуществлена самая широкая демократия, и потому установится самая справедливая оценка труда всех. О том, в чем будет заключаться эта справедливость, речь пойдет в следующей, заключительной главе.

А что касается противоречий регионального развития, то Александр Иванов считает:

«Приемлемой может быть только такая идея национального возрождения, которая, например, совершенно умирающий северный город Белозерск и растущий рядом Череповец сделают частью единого национального проекта. Причем, не путем того, чтобы владельца «Северстали» просто заставили давать деньги Белозерску…» Сходную идею в России уже начали реализовать, планируя объединение Иркутска, Хабаровска, Владивостока с прилегающими малыми и средними городами в единые агломерации.

Важную особенность организации производства отметил автор газеты «Завтра», написавший (под псевдонимом «Тит») статью «Вечные вещи». Вот ее основные моменты:

«России нужно успеть, во что бы то ни стало. Нам непременно надо прыгнуть в новое социальное время. Стать хотя бы на время опять авангардом человечества». Тит видит путь к этой цели в противопоставлении нашего народного хозяйства «доминирующему в развитых странах типу производства и потребления», который «является расточительством, непозволительной роскошью для планеты. Consumer society (общество потребления) предполагает сверхгедонизм, возведенный в принцип, – гонку товаров». Нам же необходима «культура производства и потребления так называемых вечных вещей. В данном случае под вечностью надо понимать не бесконечность времени, но отрезок, соотносимый с длинной человеческой жизни. Так, крестьянская изба, способная простоять 100 лет, являет собой тип вечного жилища, чего не скажешь об обычном панельном доме, рассчитанном на куда меньший срок эксплуатации». В России и книги, и автомобили должны «создаваться под заказ, строго в том количестве, в котором они необходимы. Приобретение такой «долгоиграющей», дорогой и драгоценной вещи станет, безусловно, событием для семьи, для рода. Этот «новый вещизм» немного напоминает кустарные времена, традиционное общество, Средневековье – но, между тем, в этой формуле таится возможное будущее.

Вполне вероятно, что идеология «вечных вещей» и есть одна из опережающих социально-экономических технологий, необходимых России».

Мысль справедливая, только тут нужно учитывать вечное противостояние требований долговечности и моды, желание детей устроить жизнь иначе, чем ее устраивали их отцы, о чем уже говорилось ранее.

Главным экономическим принципом, который позволит соединить интересы государства и работника, станет закон: «То, что сэкономил – твое!» Это означает, что государство, доведя до трудовых коллективов план производства, одновременно и установит объем выделяемых на это ресурсов. Работник, бригада, предприятие, отрасль, сумевшие выполнить план при меньших затратах, могут распоряжаться сэкономленными средствами самостоятельно – при выполнении трех условий: продукция должна быть не ниже установленного качества и поставлена в срок, при этом не должно быть принудительного сокращения численности работников. По сути, это и будет производством «добавочного прибавочного продукта» (как называл его Маркс) за счет знания, изобретательности, находчивости каждого работника. Тогда Русская цивилизация и станет развиваться «на своей собственной основе».

Думается, именно строгое проведение этого принципа в жизнь позволит решить и задачу, которая оставалась неподъемной в течение едва ли не всей истории России, – обеспечения должного уровня сельскохозяйственного производства и комфортных условий труда и быта сельского населения. Чем больше времени проходит, тем меньше остается оптимистов на этот счет. Так, немецкий профессор Карл Шлегель уверен: «возродить русскую деревню не удастся без кризиса больших городов, без массового оттока горожан на село, в результате которого деревня вновь получит те рабочие руки, которые она потеряла в ходе беспримерно жестокой урбанизации. Ни одна хитроумная реформа не сможет добиться того, что сумеет сотворить кризис. У государства, где царит мелкобуржуазная оседлость и люди утратили мобильность, подобные миграционные процессы практически немыслимы»[104].