Книга Время жестоких чудес - Артем Лунин

Тишина повисла в травном доме, и двое угодили в ее паутину. И наконец он рискнул прервать тишину:

– Спасибо. Ты спасла меня…

– Нет, – сказала она.

Как всегда, он тонул в ее глазах, не понял, что она сказала, не заметил, как Питер с женой, переглянувшись, вышли.

– Я спасала себя. Потому что мы бы оба исчезли. Потому что я люблю тебя, Макшем. Потому что я умру без тебя.

Сон, решил он. Навь. Такого не бывает.

А раз сон, можно говорить что угодно.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Но…

– Не важно. – Она села рядом, взяла его за здоровую руку. – Ничто уже не важно. Кроме этого.

– Нет. Посмотри на меня теперь, ты не должна…

Она прервала его поцелуем, и боль исчезла, пропала. Боль боится девичьих губ. Но Макс захотел потрогать ее волосы, потрогать той рукой, которая осталась в общей могиле, и боль вернулась, ворвалась в душу, разорвала в клочки все мироздание. Он не понимал, что плачет.

– Мы не должны…

– Мы должны, поверь мне. Только это важно. Я люблю тебя. Я буду твоей рукой. Ловкой, сильной правой рукой.

– Ты…

– Молчи. – Кати обняла его. – Просто молчи.

Он замолчал, и снова в доме повисла тишина. Но эта тишина была другой – не мертвой, но в преддверии жизни.

Если сон, можно делать что угодно. Макс приподнялся, неловко обнимая ее одной рукой, притянул к себе, и их губы встретились.

Кати отвлеклась на мгновение, глянула в сторону двери, и бряканье упавшего засова раскололо тишину вдребезги…

Я был калекой

И исцелился теперь.

Я был слеп

И только сейчас прозрел.

Всю жизнь я блуждал в темном лесу

И вот вышел на простор.

Ты – мое исцеление.

Ты – мой свет.

Ты – моя свобода.

Тесха

– У них нет пленников.

Утром лагерь беричей, как обычно, снялся с места, а воличи, как обычно, выждав малость, пошли к оставленным на крестах заложникам.

– Что-что? – недоверчиво переспросила Алия.

– У них больше нет заложников, – повторил только что снятый мужчина, обвисая на ней. Был он худ и изможден, но помирать вроде не собирался, просто ноги не держали.

– Савед!

Молчун подхватил его, усадил, вручил протянутую Алеком фляжку. Пленник надолго присосался к ней.

– Но мы же видели…

Мужчина мотнул головой.

– Мы последние.

– Точно так, – подтвердил сосед по кресту. – Те, что в обозе – дай-ка сей сосуд, – они не настоящие, спасибо…

– Как это – не настоящие? – спросил Джурай, но пленник уже забулькал, войи терпеливо ждали.

– Это ихние собственные раненые, напялившие наши одежды…

Алия круто развернулась.

– Джурай, за мной, Савед, Алек, смотрите тут. Колин… – Она запнулась, неловко продолжила: – Пошли, Дэвани. Старшим будет интересно узнать. Да отберите у него флягу!

Алек отобрал флягу, но она была уже пуста.

Через пару минут захмелевший, но не утративший способности связно мыслить и говорить бывший заложник поведал старшим войям свои наблюдения.

– И старшие ничего не предпримут, – с уверенностью сказала Криста.

– Предвид? – спросил Алек.

– Здравый смысл. Загнанная в угол мышь перегрызет горло коту.

– Ну, нам, положим, не перегрызет… – хмыкнул Джурай.

– Но погибнут многие, – сказал Алек. – А нам еще с имперцами разбираться…

Криста покачала головой.

– Нет. Летняя война закончилась.

Слова упали, как свинцовые пули. Джурай и Алек переглянулись с сомнением в здравомыслии посестры.

– Здравый смысл? – поинтересовался Джурай ехидно.

– Предвид. Этим летом крови больше не будет.

И этим летом крови больше не было.

Так закончилась Летняя война, первая и самая небольшая в сравнении с последующими событиями, перекроившими карту всей Ойкумены.

«Новейшая история мира»

Глава «Летняя война»

Айрин че Вайлэ

Стоял жаркий летний день, но в ароматах зеленого сумрака леса витало предчувствие осени – некий малый, почти незаметный намек, но столь же явный, как след мысли для тренированного человека.

– Неплохо, – снисходительно мурлыкнула Бета.

Она сидела верхом на ветке в нескольких саженях от земли, глядя сквозь зелень. Патэ Ирек двумя ветками выше водил подзорной трубой, мысленно ругаясь.

– Там, где коряга похожа на василиска, – подсказала Бета, она превосходно обходилась без трубы.

Патэ Ирек отыскал означенную корягу, но в поисках его это не продвинуло.

– Все равно не вижу.

– Я и говорю, что они неплохи. – Бета откинулась на ствол дерева, словно устраиваясь в кресле.

В корнях дерева притаился Алеф, но патэ Ирек и не пытался его разглядеть. Пластуна трудно заметить и когда он не прячется. Зато стратигу Матису каким-то образом удавалось выглядеть значительно даже в простой зеленой куртке.

– Пора, – сказала Бета, соскальзывая с ветки. Ирек с меньшей грацией и изяществом последовал следом. Алеф вывернулся откуда-то буквально у него из-под ног, напугав.

Стратиг прошелся под деревом туда-сюда, неслышно сминая сапогами траву.

Скоро из леса стали появляться люди. Один, двое, трое, четверо, все при мечах… Кто-то еще оставался за пределами поляны, Матис чувствовал направленное внимание. Он не стал упрекать, и сам пришел с сопровождением, ждущим в отдалении.

Стратиг разглядывал гостей. Седовласый широкоплечий муж с походкой и манерами человека, облеченного немалой властью, с серым прищуром стрелка. Молодой мужчина, русоволосый и русобородый, заметно прихрамывающий, держится похоже. Старик с лицом, половину которого словно смяли и неровно выпрямили, с походкой и стойкой, выдающими вековую привычку к мечу. Стройная немолодая женщина с волосами цвета старого серебра.

Бета вдруг напряглась рядом и качнулась, словно намереваясь прикрыть стратига телом, рука ее нервно дернулась к плечу, к рукояти меча.

– Что? – одними губами спросил Матис. Женщина-пластун качнула головой.

Первый гость подошел неторопливо, поклонился:

– Стратиг Стагор Матис. Хеттман Аурус Проди.

Стратиг кратко ответил на поклон.

– Питер Равмэн, риван… староста. – Молодой мужчина поклонился.