Книга Дневник из преисподней - Ирина Гордеева

а когда открыла их — милорд продолжил:

— Когда я спросил Гаа Рона, почему он выбрал твою смерть, а не смерть Алекса, он ответил мне, что любовь — не одежда, которую мы меняем каждый день. Нельзя поменять рубашку сегодня, а завтра точно также поменять мужа или жену. Он сказал мне, что ваше с Алексом счастье является абсолютным, потому что оно взаимно. Мой Хранитель, никогда не знавший любви, но очень хорошо разбирающийся в смерти, сказал, что я потерял тебя в тот момент, когда ты ответила на чувства Алекса, и нет смысла убивать двоих, если ты уже умерла для моей любви. А я не поверил ему…

Милорд отошел от окна и вернулся к столу, за которым я сидела, чтобы увидеть мои глаза и найти в них то, что он искал всю свою жизнь — преданность и любовь. Но вряд ли он увидел в них то, что хотел, или хотя бы намек на мои чувства к нему. И все же он остался возле меня, не в силах перестать смотреть, и его собственные глаза хранили лишь холод и тьму.

Он продолжил рассказ после некоторой паузы, и в интонациях его голоса уже не было горечи, которая почудилась мне в его последних словах:

— Я спросил у него, почему он спас тебя и твоих гвардейцев, когда я желал, чтобы ты умерла в том маленьком лагере возле города Аз Эрли. Я знал — мой военачальник солгал мне в письменном докладе о твоем побеге из плена. Никто не может сбежать от сэра Гаа Рона без его воли. Я позволил Гаа Рону солгать, а он знал, что я позволил ему. И тогда мой Хранитель ответил мне, что ты научила его смотреть на мир не только своими глазами, но и глазами других людей. Он сказал мне, что смерть не исключает наш долг. Он сказал, что обязан не только мне, но и тебе, — и слишком трудно хранить равновесие, когда сердце принадлежит двоим. Сэр Гаа Рон говорил о себе, но потом он сказал, что спасая тебя и твоих людей, он верил не только своему, но и моему сердцу, все еще любившему тебя. И так же, как и мой отец, он считал невозможным мое счастье без тебя. Я не прощал его, Лиина, — не за что было прощать. Но мне не удалось понять, почему он изменил свое мнение впоследствии. Почему он не возразил мне, когда я приказал Анжею догнать и убить тебя. И я не поверил его словам, что ты для меня мертва, потому что любишь другого! — С этими словами он схватил меня за плечи и приподнял со стула, а затем развернул спиной к окну и прошептал: — Почему Гаа Рон передумал?

Я закрыла свои глаза, потому что в его глазах возродившаяся боль была неподдельной, и не было сил вынести столько боли — и его, и мою…

И я не открыла свои глаза, пока не ответила:

— Сэр Гаа Рон написал мне письмо после того, как спас. И мы встретились тайно и серьезно поговорили…

В ответ на мои слова я не услышала ничего и тишина показалась мне безопасной для того, чтобы снова взглянуть на милорда. Я открыла глаза и уже не увидела боли — только интерес на лице милорда.

— О чем вы говорили? — Милорд встряхнул меня в нетерпении, а я отрицательно покачала головой.

— Мне нужны гарантии его безопасности. Вы потребовали от меня слишком многого и в ответ я прошу вас о том же!

Милорд совершенно не колебался, обещая мне полную неприкосновенность для сэра Гаа Рона, и я ответила на его вопросы, во всяком случае, надеюсь, что ответила:

— Мы говорили о вашем брате, милорд, не считая того, что сам сэр Гаа Рон чуть не убил меня после окончания разговора! — Я вдруг огорчилась, осознав, что все могло закончиться еще тогда.

Но милорд ждал продолжения, и я закончила свой рассказ, понимая, что открываю милорду правду, о которой предпочла бы умолчать. Думаю, даже сэр Гаа Рон не хотел бы этого. Тем не менее, невозможно было донести до милорда все мотивы поступков его Хранителя, не рассказав историю его любви.

— Ваш Хранитель, милорд, много знает не только о смерти, но и о любви, и здесь вы ошибаетесь, считая, что он никогда не любил. Сэр Гаа Рон любил и он убил ту, которую любил. Ее звали Анлия — Ночная Звезда. Она была невестой принца Дэниэля, и они любили друг друга. Вы никогда не задумывались над тем, почему ваш брат так ненавидит сэра Гаа Рона? А я задумывалась. И я узнала о чувствах сэра Гаа Рона и при встрече прямо спросила его, почему он убил ту, без которой не мыслил свою жизнь. Он ответил мне, что в сердце Анлии не было места для него. Он убил ее потому, что даже со смертью Дэниэля в ее сердце все равно не нашлось бы места для него. Он убил ее, потому что для него она уже умерла… — Я остановилась, испугавшись, что вот-вот заплачу, и не смогу больше говорить, но милорд так сжал мои плечи, что я все равно заплакала, и мои слезы не могли исчерпать себя, словно плакали за двоих — за меня и за принца Дэниэля.

Милорд отпустил меня и налил мне воды, и я снова смогла говорить, но мне было очень плохо:

— Город, где жила Анлия, не имел никакого стратегического значения, и война не должна была коснуться его. Дэниэль был уверен, что его любимая находится в безопасности, пока он вдали от нее, ибо рядом с ним умирали его воины и его народ, защищавший страну. Но он ошибся и не простил себя. Воины сэра Гаа Рона вошли в город лишь для того, чтобы ваш Хранитель получил свой приз и свою добычу. Когда же он понял, что не получил ничего, он убил ее. И вы сделали то же самое, милорд, только немного ошиблись, убив не меня, а Алекса. Вы сделали то, о чем вас предостерегал сэр Гаа Рон, а он отговаривал вас, потому что понял — я никогда не переставала любить Алекса, и то, что он покинул меня, не имело значения для моего сердца. Любовь — не одежда, которую можно менять каждый день, милорд. Если сегодня вы любите одну, через два или три года — другую, а еще через несколько лет — кого-то еще, то вы никогда не знали