Книга Не время для человечности - Павел Бондарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На улице было еще не безлюдно, как я люблю, когда полчаса идешь, и не встречаешь ни единого прохожего, лишь машины раз в пару минут проезжают мимо, когда можно включить музыку без наушников, можно залезть на крышу остановки, можно спокойно пить пиво. Кстати, о выпивке. Раз уж я все равно буду спать в автобусе, то сесть в него можно и пьяным, да и за эту неделю я уже привык к ночи быть в размазанном, пофигистическом состоянии – зачем нарушать традицию? Слово “традиция” мне кое-что напомнило, и я поморщился. Вот так это и работает: как ни старайся не думать о чем-то, рано или поздно из головы всплывает воспоминание, ассоциация, фантазия. Не знаю, как именно нужно забывать определенные вещи, но пока что я явно делаю это неправильно.
Пока что было еще тепло, и по икрам не бегали мурашки от ветра – замечательно, хоть погода не дерьмовая. Пока я стоял на остановке и выбирал, пойти пешком или подъехать, к тротуару причалил троллейбус, и мне стало так лениво, что я зашел внутрь и плюхнулся на заднее сиденье у окна. Все, пора отбывать в мир музыки.
Diary of Dreams – одна из самых подходящих групп для меланхолии. Если Emptyself – это скорее разрыв души, музыка для вхождения в транс через боль, Lifehouse – саундтрек к светлой грусти, Аффинаж – естественная, почти природная печаль, HIM хорошо заходил с тоской по потерянной любви, а Кертис пел для истерических припадков притворного веселья на грани с суицидом, то Дневник Снов был просто очень задумчивой музыкой, которую хочется слушать в моменты, когда душа не рвется наружу, не разбивается, а бессильно сидит в углу и смотрит в стену напротив, бросая в костер, на котором ты горишь, спички из рассказа про замерзшую девочку. Вот бы быть таким же экспертом хоть в чем-то полезном, а не в классификации грустной музыки. А теперь немного декодинга песни “Nevermore”, пока я еду.
Нужно сказать, что просьбы героя в этой песне весьма противоречивы. С одной стороны, он хочет отпустить ту, кому посвящает эти слова, с другой – нуждается в ее помощи, чтобы пройти через боль. Разве станет она помогать ему, если он ее отпустит? Она просто уйдет, навсегда, бесследно, ведь этого она и хочет – пропасть из его жизни, и чтобы он пропал из ее. Если он отпустит, он упадет.
Все то же – он просит показать ему путь, который ведет к миру в душе, и провести по нему, ведь сам он не может этого сделать.
А вот и саморазрушение. Ну почти – он скорее описывает то, что она и так делает, и тут читается, что ему это вовсе не нравится, это скорее такой фатализм отчаявшегося в стиле “плевать, продолжай, раз уж все равно это делаешь”.
Вот тут уже искренняя просьба. Ему больно, он видит источник боли в ней и просит прекратить, что бы она там ни делала. Может, это у них такое стоп-слово?
Просит разделить с ним его хобби и сразу же – снова проглядывают следы тяги к саморазрушению. Он хочет умереть, захлебнувшись вином. Не самый худший вариант.
Ну и как же он собирается отпустить ее, если столь много просит?
Если она будет лгать ему, уверяя, что они вместе, и она останется с ним, или просто давая какую-то надежду, то в итоге все закончится очень плохо, разве нет? В таких случаях нужно душить все на корню – выжечь так, чтобы было понятно навсегда, и не осталось ни единой иллюзии? С другой стороны, это просто его фантазии – да, он мечтал бы услышать от нее такое.
Все просто – обвиняет ее в краже сердечка с его последующей порчей путем разбивания.
Это уже мольба – он уверен, что только она может помочь ему, и шепчет ее имя по ночам, надеясь, что она отзовется и придет на помощь.
Снова мечты пополам с реальностью. У героя включается режим эпичности – он называет свои чувства святыми.
Немного мазохизма не повредит. Очень красиво.
Он хочет просто отклика, без разницы, какого – большей боли или спасения, хоть чего-то кроме безразличия, потому что оно больнее всего. Главное – чтобы это было направлено на него, осознанно, чтобы она думала о нем, когда делала это, чтобы оставаться в ее мыслях. Очень сильная и болезненная песня, особенно таким голосом под такую музыку.
Еще пара песен и остановок, и я вышел. Дневник Снов почти полностью овладел моим разумом, и прошло какое-то время, прежде чем я заметил несколько странностей различной степени сюрреалистичности.
Странность первая: я стою посреди пустоши, усеянной руинами зданий и остовами еще дымящихся машин. В воздухе столько пыли, что при каждом вдохе она оседает слоем на зубах и языке.
Странность вторая: ни троллейбуса, ни остановки нет и в помине.
Странность третья: совсем рядом со мной, в пределах четкой видимости даже сквозь завесу пыли, идет перестрелка. Несколько промелькнувших лиц и прозвучавшее в одном из криков имя – точнее, прозвище – до ужаса знакомы. Твою ж налево, так тот старик мне не приснился?! Бог, множества реальностей, своя вселенная, второй рассказчик… Стоп.
Странность четвертая: а она тут что делает? Мое тело инстинктивно дергается, собираясь рвануть к Бетс и вытащить ее из этого безумия. А дальше все происходит покадрово.
