Книга Джугафилия и советский статистический эпос - Дмитрий Орешкин

Новороссии как органичного европейского феномена в составе европейской Российской империи давно не существует. Вместо нее существует совковая сказка. Нормальный постсоветский дрейф территории в составе Украины в сторону западных ценностей был прерван вводом войск с востока. После чего единое социокультурное образование прекратило существование. Западная часть продолжает медленное, с ошибками и перегибами движение к европейским правовым приоритетам, понемногу наращивая отрыв от оставшегося под вертикальным контролем востока. Тот, в свою очередь, обремененный советскими идеалами, понемногу деградирует и отползает все глубже в Евразию. Остается выразить соболезнование жителям Луганска и Донецка, поверившим ментовским грезам Прилепина и уже поэтому обреченным на мучительные разочарования. Что общего между «Русским миром» и тов. Сталиным? Ничего. Это грубо фальсифицированная историческая выдумка. Действительность устроена совсем иначе. Извините.

Отсюда же история с Крымом. Когда быстро европеизирующаяся Россия Екатерины II отвоевала его у распадающейся после нескольких столетий «азиатского деспотизма» Турции, это было органично. Хотя, понятно, сама Турецкая Порта думала иначе, продолжала считать себя центром вселенной, верила, что может повторить, и не раз пыталась это сделать. Правда, без особого успеха — разве что в качестве младшего союзника Англии и Франции во время Крымской войны 50-х годов XIX века.

Когда наследники ленинско-сталинского режима, оборвавшего европейский тренд России и развернувшего ее назад, к ценностям «азиатской деспотии» и безграничного волюнтаризма, пренебрегая основами собственной и чужой государственности, отрезают Крым у европеизирующейся Украины, ситуация получается зеркально противоположная. Однако джугафилическим очам разница не видна. Есть МЫ и есть ОНИ. Раз МЫ откусили, значит все правильно!

Когда пропагандистская машина рассказывает про «русский Крым», она заведомо отъезжает к дореволюционным мотивам и достижениям, потому что «советский Крым» формально принадлежал Украине, а тогдашним евразийским вождям было по большому счету без разницы: все территории были одинаково бесправны перед их административной волей. Забавно, что эта же пропагандистская машина пеняет «волюнтаристу Хрущеву» за незаконную территориальную уступку, делая вид, будто Ленин — Сталин кроили территории строго в рамках права и «степной волюнтаризм» (характерное выражение Л.Н. Гумилева и теоретиков евразийства) есть явление для СССР глубоко чуждое, невесть откуда залетевшее в беспутную голову Никиты Сергеевича.

Оставим неожиданно трепетное отношение к правовым тонкостям в стороне: для бинарного советского мышления оно неорганично (см. наглядный пример с Будапештским меморандумом). Остается вопрос о материальной «пользе» или «вреде» проекта. Если говорить о самом полуострове, то он получил новые инвестиции. Но строго в рамках сталинской модели территориального менеджмента — за счет недокорма и отставания других, «внутренних» территорий России. Плюс ухудшение отношений с развитым миром, в первую очередь с Западом. Плюс санкции. В сухом материальном остатке посткрымская Россия незаметно (с поправкой на «гибридность») отползла примерно на позиции Турции XIX века, которую тогда называли больным человеком Европы. Обратите внимание: все-таки Европы! Но это продолжалось недолго. С приходом Эрдогана возвратный тренд к азиатской деспотии/идеократии обозначился достаточно ясно.

Сегодня ведущие европейские государства вежливо избегают отношений с Россией. Как, вообще говоря, и с Турцией. А Кремль, со своей стороны, все чаще обнаруживает себя в ее компании. Равно как в компании Ирана, Сирии, Казахстана или Китая. Советские очи этого, конечно, не видят. А если видят, то трактуют как большое достижение. Однако у территориального развития своя логика, и она смотрит на мир через другую оптику.

Разве трудно заметить, что вместо сказочных рыцарей «Русского мира» в Донбассе рулят заурядные уголовные режимы, слепленные по люмпенскому шаблону, чтобы пилить гуманитарную помощь, отжимать финансовые потоки от нелегальной торговли углем, доить население и вешать ему на уши патриотическую лапшу? Если бы микровождей интересовала не собственная мохнатая задница, а судьбы народа, территории, русской культуры и истории (которой они не знают, ибо не все буквы успели изучить), они бы как минимум создали единые вооруженные силы и производственную кооперацию, следуя советской сказке про единый народно-хозяйственный комплекс, планомерное поступательное развитие и синергетический эффект. Или хотя бы для беззаветной защиты завоеваний «Русского мира» от пресловутой агрессии Запада, коль скоро они делают вид, что в нее верят.

Но ведь нет! Единых вооруженных сил в братских ЛНР/ДНР эмпирика не наблюдает. Наоборот, налицо тяга к разграничению вплоть до таможни на внутренней границе. Потому что на самом деле для измельчавших вождей при повторном оседании на землю после стадии Гуляй-Поля приоритетны персональные силовые структуры. Всегда! Они нужны для контроля над захваченным (по сути, приватизированным) пространством, изъятия дани и зачистки политических конкурентов. Если без шор посмотреть на советское прошлое, то именно так действовал тов. Сталин, тасуя силовиков, повторяя чистки и уничтожая партийных соратников-конкурентов. А в промежутках рассказывая населению сказки про общенародную собственность и коммунизм.

Все знакомо. Начальники ДНР/ЛНР, Приднестровья, Абхазии и пр. из мелких военных вождей естественно превращаются в столь же мелких азиатских (если угодно — евразийских) деспотов. Более всего они озабочены обеспечением монопольного контроля над завоеванной властью-собственностью. А вовсе не защитой социальной справедливости, равенства, братства и тем более каких-то там «гражданских прав». Что же касается «масс», то они пусть пока пожуют жвачку духовных ценностей. Тем паче жевать им все равно больше нечего. Стандартная ситуация что для Южной Осетии, что для Приднестровья, что для ДНР, ЛНР, КНДР и прочих заказников социализма.

Линия раздела между Украиной и «Русским миром» в среднесрочной перспективе приобретет цивилизационное значение. Вовсе не из-за глубинных религиозных различий в стиле Хантингтона — этих различий здесь просто нет. Зато есть противоположные конструктивистские векторы и интересы номенклатуры. С одной стороны границы власть тянет в Европу, с другой — в Азию. Через поколение разрыв в экономическом и социокультурном статусе станет таким же очевидным, как сегодня между Польшей и Белоруссией или между «азиатским» Северным Кипром и «европейским» Южным.

Кремлевская власть, защищая свои несменяемые позиции, не расширяет, а объективно сужает пространство «Русского мира», к тому же разделяя его на две все более самостоятельные части: «русская Европа» шаг за шагом отдаляется от Кремля, в то время как он все глубже погружается в милитаризованную по вождеским шаблонам «русскую Азию». Которую, впрочем, справедливее было бы назвать советской — потому что она растет из сталинской системы очевидностей. У нас на глазах граница миров отступила еще на 1000 км к востоку. Шумовое сопровождение из телевизора может лишь временно замаскировать суть процесса, демонстрируя избирателям кусочки отрезанных территорий в качестве патриотических сувениров, но всерьез отменить и тем более развернуть его не способна.