Книга Русь Домосковская. История Российская во всей ее полноте - Василий Татищев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Брак Всеволода черниговского . В том же году князь великий Святослав женил среднего сына своего Всеволода на дочери Казимира польского Марии, и приведена была в Филиппов пост. И был брак в Киеве со многим веселием.
Умер Михаил II. Прения о вере бесполезны. Михалко Юриевич, великий князь, внук Владимира Мономаха, хотя был некоторое время уже скорбен, однако ж об управлении земском крайне прилежал, для сего часто, как ему возможность допускала, ездил по городам, желая ведать, везде ли люди право судятся и нет ли где от управителей обид, также и по селам проезжая, земледельцев прилежно спрашивал, и всем приходящим к нему двери были не заперты. Такого ж ради ведения поехал в города к Волге. И когда приехал в Городец на Волге (521), тяжко заболел и 20-го июня в субботу на захождении солнца скончался. Тело же его немедленно свезли во Владимир и положили в церкви святой Богородицы златоверхой. Был он на великом княжении один год и 5 дней. Ростом был мал и сух, борода узкая и длинная, волосы долгие и кудрявые, нос нагнутый, весьма знающим был писание, с греками и латинами говорил на их языках, как по-русски, но о вере никогда прения иметь не хотел и не любил, поставляя, что все прения от гордости или невежества духовных происходят, а закон Божий всем один есть.
Примечания
521. Городец ныне село на Волге близ Балахны, а другое есть в Нижегородском, но сие тогда построено не было. Но поскольку не видно, чтоб тогда владение русское так далеко простиралось, то думаю, Юрьевец Городцом именован, как и в Малой Руси Городец и Юрьевец один город был.
Ростовцы избрали снова Мстислава. Война Мстислава со Всеволодом. После смерти великого князя Михаила владимирцы и переяславльцы, помня свое к Юрию, отцу Всеволодову, клятвенное обещание о детях его, все, собравшись пред Златыми вратами, единогласно учинили клятву князю Всеволоду Юриевичу и после него его детям и, взяв его, возвели на престол отеческий и братний, с великою честию и великолепием торжествуя день тот. Послали же о том объявить в Суздаль и Ростов, так как и их многие бояре при том были, потому и суздальцы многие прислали с крестным целованием ко Всеволоду, и хотя о том другие спорили, что владимирцы дерзнули, не войдя в согласие со всеми городами то учинили, однако ж противности больше тому не показали. Но ростовцы, весьма озлобясь на владимирцев, умыслили себе отдельно князя взять и послали в Новгород за Мстиславом Ростиславичем, племянником Всеволодова, объявив ему, что Михалко, стрый его, умер, и владимирцы, не согласясь с ними, приняли Всеволода, а они всенародно желают его по-прежнему себе князем иметь, а иного не примут, только бы он не умедлил к ним прийти. Он же, не объявив сие новгородцам, тайно убравшись, уехал. И как только прибыл в Ростов, немедленно по совету ростовских вельмож предпринял намерение Всеволода изгнать и сам всею областию Белорусскою обладать. Сего ради, собрав всех бояр, дворовых служителей и простого люда немалое войско, пошел ко Владимиру.
Ярослав Мстиславич. Всеволода умеренность. Злоба владимирцев с ростовцами. Всеволод, услышав то, созвал всех бояр владимирских, ростовских и суздальских, кои были во Владимире при нем, и требовал их совета. На котором все присудили идти с войском против Мстислава и не допускать ему вступить в область Польскую. Посему Всеволод собрал все войска владимирские и суздальские, а также и ростовских сколько при нем с их боярами было, пошел против Мстислава, а в Переяславль (Переславль Залесский) послал наперед Ярослава Мстиславича, племянника своего, чтобы Мстислава в Переславль не пустить. Пришедши же за Суздаль, Всеволод, не желая счастию вверяться и кровь неповинную проливать, но спокоем малым довольствоваться, послал ко Мстиславу говорить так: «Брат, поскольку тебя ростовцы призвали к себе на княжение, и так как оный град есть старейший во всей сей области, и отец твой при отце нашем владел, то я тебе оставляю, если тем доволен хочешь быть, а меня так как призвали владимирцы и переяславцы, то я тем хочу быть доволен. Суздальцы же так как ни тебя, ни меня не призывали, оставим в общее обоим нам или оставим на их волю, кого они из нас похотят, тот им будет князь». Мстислав же не принял сего доброжелательного ему представления, но послушал совета гордых бояр ростовских, которые ему сказали: «Даже если ты мир со Всеволодом учинишь, мы ему мира не дадим». А более всех противны были Всеволоду Добрыня Долгий и Матиас Бутович, а притом другие злостию и гордостию преисполненные, не столько на Всеволода, а более на владимирцев и переяславцев злобствовали. Мстислав, слыша такой жестокий совет знатнейших ростовских вельмож, отвечал присланному от Всеволода: «Скажите Всеволоду, если хочет мир иметь, то бы сам ко мне приехал к Юриеву». Всеволод, получив сей ужасный ответ, объявил владимирцам и переяславцам, в тот день пришедшим к нему с полком, и говорил: «Я для сохранения покоя, чтоб неповинной крови не пролить, готов к Юрьеву ехать и, со Мстиславом видевшись, покой учинить». На оное бояре отвечали ему: «Князь, ты хочешь племяннику твоему добра и в земле покоя, а он ищет тебя погубить. Если ты осмелишься к нему ехать, преступив к нам твое обещание, то что будет со женами нашими и детьми? Мы же лучше здесь все помрем, нежели во власть и поругание ростовцам отдадимся. Рассуди, князь, брату твоему девятины еще не минуло, а он ради области хочет уже кровь проливать».
Аипицы. Гзя. Мстислав побежден. В Новгород не принят. Война рязанских на Всеволода. Москва сожжена. Шеринский лес, Олег Святославич. Владимир Святославич. Колокша р. Пру скова гора. Глеб рязанский пленен. Мстислав пленен. Роман Глебович рязанский. Мятеж во Владимире. Непристойное требование. Всеволода доброе расположение к людям. Мстислав между тем, придя с полками, стал близ Юриева у села Аипицы. А Всеволод, положась на Бога, пошел с войсками к нему. И перешел реку Гзю в субботу рано июня 27 дня, устроив полки свои, пошел далее. Что видя, Мстислав точно так же со своими выступил. И сошедшись у реки Аипицы, стрельцы начали стрелять между полками, а затем и конница пошла на грунях, и покрыли поле Юриевское. Был бой жестокой: падали люди с обоих сторон, переяславцы наипервее смяли Мстиславово правое крыло, а потом владимирцы и суздальцы не уронили своей чести, так что Мстислав вскоре принужден бежать со всеми своими, но Всеволодовы, гоня, многих побили. Главный воевода и советники Мстислава Добрыня Долгий, Иванок Стефанович с другими легли на том поле. Много же бояр и других пленили и связали. Сие учинилось июня 27-го дня, на память Сампсона Странноприимца. Мстислав ушел в Ростов, а оттуда в Новгород. Но новгородцы не приняли его, сказав: «Ты обругал Новгород, уехал без объявления воевать на стрыя твоего, прельстясь зову ростовцев, но Бог стрыя твоего оправдал, и тебе сюда идти непристойно». Потому выслали его и с сыном его Святославом вон из града. Он же уехал в Рязань к зятю Глебу. Всеволод, одержав победу, воздал Господу Богу благодарение и на следующий день, оставив некоторое количество для погребения мертвых, а раненых отпустив по домам, сам наскоро пошел к Ростову и разорил уезд весь. А к городу доставать не пошел, но возвратился во Владимир, поскольку ведал, что Глеб рязанский готовился на него идти в область Владимирскую, и чтоб оному разорять не допустить. Но Глеб, услышав о несчастии Мстислава, удержался. Всеволод, уведав, что Глеб войска распустил, немедля снова пошел к Ростову, где его вынуждены были принять с честию. Он же бояр тех, которые были ему противниками и народ возмущали, вывез во Владимир, и волости их и скот взял на себя, и всем распорядился, пребыв там до осени, и со многим имением возвратился. Между тем Мстислав приехал в Рязань, немедленно возмутил Глеба идти на Всеволода. И собрав войска, той осенью пошли к Москве и сожгли весь град и села около оного. Всеволод был тогда за Переяславлем. И уведав то, пошел на Глеба. Под Шеринским же лесом пришли ко Всеволоду из Новгорода Молонешковы два сына с их людьми и говорили ему, чтоб он послал к новгородцам просить в помощь войска, а без них один не ходил. Он же, послушав их, возвратился ко Владимиру. А Глеб, сжегши Москву, пошел снова в Рязань. Всеволод, видя, что с Глебом рязанским необходимо ему иметь войну, послал в Киев ко Святославу Всеволодичу и к Олегу северскому просить помощи против рязанского и сам готовился. Как только зима настала, собрал Всеволод все свои войска суздальцев, переяславцев и владимирцев, а ростовцев, опасаясь от них измены, не взял. И пошел к Коломне, где пришли к нему от Святослава Всеволодича сыновья его, Олег и Владимир, с войском, да племянник Всеволодов Владимир Глебович переяславльский. А Глеб рязанский другою дорогою пошел ко Владимиру со множеством половцев и учинил великое разорение около Владимира, церковь боголюбскую, разломав двери, всю ограбил и сжег, множество плена половцы по селам набрали. Всеволод, услышав то, немедленно возвратился от Коломны и нашел Глеба, стоящего с войском на Колокше реке со всеми половцами, имея множество полона набранного. И стал Глеб против него чрез реку, где стояли целый месяц, бились чрез реку и в делали набеги каждодневно, а чрез реку никоторому перейти было в том месте невозможно. В неделю же Сыропустную Всеволод, усмотрев удобность к переходу, послал чрез реку на Глебову сторону обоз свой и с ним воевод надежных, велел стать в назначенном месте. Глеб, видя войско Всеволодово перешедшее, послал на них Мстислава Мстиславича с полком, а Всеволод послал в помощь своим племянника своего Владимира Глебовича с переяславльцами и к тому прибавил некоторое количество владимирцев. Глеб, думая, что Всеволод с немногими людьми остался на той стороне, сам с сынами своими Романом, Игорем и Ярополком пошел чрез Колокшу и, перейдя, стал на Прусковой горе и, не дойдя на перестрел до Всеволодова полка, стал против оного. Тогда Владимир Глебович смял задний полк Мстислава и принудил его бежать. Что видя, Глеб, немного стояв, начал отступать помалу, а Всеволод со всем войском сильно на него наступил. И учинилось между ними жестокое сражение, но Глеб, не удержавшись, побежал, а Всеволод, гоня, не давал полкам Глебовым справливаться. Владимир же Глебович прогнал Мстислава в тыл половцам и привел их в крайнее смятение. Глеб же, остановясь с сынами и братиею, бился, желая тем полки свои снова ободрить и к бою возвратить, но окружен был отовсюду войсками Всеволодовыми и пленен сам с сыном Романом. А также шурина его Мстислава и всех вельмож его, сколько при нем живых осталось, всех взяли, главного его воеводу Бориса Жирославича, Олстеня, Дедильца и других множество. А сыновья Святослава со Владимиром объехали половцев и всех их порубили, не брав в плен никого, разве знатнейших до 20-ти, рязанцев же весьма много было побито. И так вот получив Всеволод совершенную победу, февраля 20-го в понедельник первой седмицы поста возвратился во Владимир с великою, славою и честию. Владимирцы, слышав сие, вышли все для встречи победителя врагов своих с великою радостию. Всеволод же, выстроив полки, пошел во Владимир, напереди Олег и Владимир Святославичи с их полками, за ними Глеб рязанский с сыном и шурином и со многими его пленниками, что ведены были связанными, за ними Всеволод на коне со своими, а также Владимир Глебович с переяславльцами. И придя к церкви святой Богородицы, воздали Господу Богу всенародное благодарение. И такая была всем радость, что не дали матерям плакать по их детям, а женам по мужам побитым, и по окончании моления разошлись в дома веселясь. Глеба же с прочими отдали под крепкую стражу. И велел Всеволод всех пленников рязанских довольствовать по достоинству каждого от своего дому. В третий день учинился мятеж во Владимире от народа, восстали бояре и купцы за их пожженные села и пограбленное имение. И придя ко Всеволоду во множестве, говорили: «Мы за твою честь и здравие головы свои складываем и ничего не жалеем. Ты же наших злодеев, рязанских князей и их вельмож, плененных нашими руками, держишь на свободе не как пленников, но как гостей, и они, ходя, ругают нас. А с другой стороны злодеи наши, ростовцы и суздальцы, между нами кроются, высматривая только удобное время, как бы нам какое зло учинить. Того ради просим, чтоб оных рязанских пленников на страх другим казнить смертию или ослепить. Ежели же сам того учинить не хочешь, то отдай нам». Князь же Всеволод, видя, что их требование весьма неприличное, ибо как грех пред Богом, так и стыд пред всеми людьми плененных и беззащитных князей и вельмож побить и тем себе еще более вред нанести, едва им мог оное рассудить и утишить. Но видя, что некоторые из пленных, безумно словами народ оскорбив, причину дали сему злостному смятению, велел всех оных крепко содержать, посажав в темницы, чтобы ходящие пленники не могли снова народ чем оскорбить.
