Книга Хроники Максима Волгина - Игорь Вереснев

Максим понимал, что долго так продолжаться не может, гвыхам и Рен-Рендуку вместе не ужиться. Но чем это обернется, не знал…

Семнадцатый день жизни в Отстойнике прошел, как обычно: охота, безуспешные поиски двери. И закончился, как обычно, – Максим поужинал и улегся спать. Однако заснуть не успел: к нему подползла Зира. Осторожно потрогала за плечо.

– Макс, слушай. Мы не хотим больше подчиняться Гвыху. Хватит этим волосатым командовать.

– Думаешь, Рен-Рендук лучше? Он только притворяется добреньким. Видела бы ты…

– Какая разница, притворяется он или нет? Рен-Рендук конечно же лучше Гвыха. Он – человек!

– Фашист он, а не человек. А, ты все равно не поймешь…

Но Зира не спешила уползать в свой семейный закуток.

– Макс, если Рен-Рендук станет магистром племени, ты будешь его первым консулом. И тебе будет положена жена. Ты согласишься взять меня в жены?

– Ты ж вроде замужем? – Максим даже повернулся к ней, так его удивил этот вопрос.

– Это не по-настоящему было. Это политика против гвыхов. Так что? Ты не ответил, хотел бы взять меня в жены?

Максим не знал, что и сказать. Зира не походила на девушек, которые ему нравились на Земле. Рослая, почти на полголовы выше его, крепкая, мускулы под кожей так и играют, живот в квадратиках пресса. Но, при всем том, Зира была красивой. Куда привлекательнее, чем Ильма или, тем более, Тальда! Кареглазая, темноволосая, с тонкими, правильными чертами лица, с ямочкой на подбородке. И родинка на щеке ее ничуть не портила, скорее наоборот, добавляла… Как это правильно сказать? Сексуальности, да? Зира была самой красивой девушкой в их команде, да что там! – самой красивой рубболисткой Вирии.

Он вдруг подумал: как это будет, если прижать ее к себе и поцеловать в губы? Никогда не целовался с девчонками по-настоящему. Да, он хотел бы… хочет… уже сейчас хочет! Сообразив, что желание становится слишком очевидным, Максим поспешно перевернулся на другой бок. Проворчал, стараясь, чтобы голос не зазвенел предательски:

– Не мешай, я спать буду.

– Спи и думай. А я рядом с тобой полежу.

Она придвинулась ближе, приобняла. Мягкая и в то же время упругая грудь ее прижалась к спине Максима. Он хотел отодвинуться, но прикосновения были такими приятными. Заснуть, когда к тебе так прижимаются, вряд ли получится. Но он все-таки заснул.

…А проснулся от громкого спора. Недовольно приоткрыл глаза, огляделся – какой козел орет над ухом? Впрочем, и так понятно. Громыхал голос Гвыха:

– Ты кто такой?! Мы взяли тебя под свою защиту, а ты…

Все четыре гвыха стояли рядом с Максимом, чуть ли не в лицо тыкали волосатыми когтистыми ступнями. Но вождь кричал не на него. Немного дальше, в облюбованном Рен-Рендуком закутке сбилось в тесную кучу остальное племя. Впереди – бывший консул, по обе стороны от него, словно телохранители, – Ильма и Зира. За их спинами – лупоглазы и коротышки. Все было ясно с одного взгляда. Давно зреющий нарыв конфликта прорвался.

– Племя не желает, чтобы ты оставался вождем, Гвых. – Голос Рен-Рендука звучал громко и уверенно. Он не боялся стоявшего в пяти метрах от него чудовища, хоть и был тому едва по грудь. – Ты несправедливо делишь добычу и обязанности.

– Чиво?! – Гвых дернулся при этих словах. – Ладно, если ты хочешь справедливости, пусть будет справедливость во всем. Ты присвоил себе двух самок, а у нас на четверых нет ни одной. Поделись!

– Женщины не добыча, чтобы с ней делиться. Они сами решают, с кем жить.

– По законам народа Двона женщина – добыча!

– Мы не из твоего народа! – возразила Зира.

– Заткнись, голокожая! Если б не мы, ты давно была бы слизью! И тебя я пока не хочу, ты слишком мелкая. – Он резко вскинул руку, выставил толстый корявый палец в сторону долговязой, смахивающей на ломовую лошадь Ильмы: – Ее! Или заберу обеих, а тебе, Синие Штаны, вышибу мозги!

– Побереги свои, Гвых.

Рен-Рендук сделал еле уловимый жест, и в руках у троицы появилось оружие. У самого консула и Зиры – станнеры, у Ильмы – кинжал.

Максим моргнул, не понимая, откуда у них второй станнер. А затем понял! Зира неспроста улеглась спать рядом с ним. Не ради удовольствия обнимала. Она стащила его оружие, стерва! А он чуть было не влюбился в нее!

Стволы и лезвие остудили пыл гвыхов. Но ненадолго. Все четверо злобно зарычали, кулаки их сжались, когти на ногах царапали пол. Миг – и начнется драка не на жизнь, а на смерть. А Максим до сих пор не решил, на чьей стороне он должен быть. Может, Зира права? Да, Рен-Рендук – гад, фашист и подлый убийца. Но он же человек, значит, свой. Свои всегда лучше…

Он не успел додумать. Откуда-то сверху рухнула огромная черная тень. Еще одна! Еще! И вдруг рядом громко, отчаянно завизжали. Пониматель не сумел перевести этот скрежет и треск, но и так понятно: ТырТрРа кричала от ужаса и боли. А в следующее мгновение ее крик потонул в целом хоре воплей.

Гвыхов сбили с ног сразу. Они буквально утонули под черной шевелящейся кучей. Что случилось с остальным племенем, Максим не увидел: одна из тварей приземлилась прямо перед ним. Больше всего это существо походило на гиену с десятью щетинистыми длинными лапами. Или на паука с мордой гиены. В выпученных глазах светился красноватый огонь, в оскаленной пасти белели два ряда тонких, острых, как иглы, зубов. Но самым страшным отчего-то показалась большая, тягучая капля слюны, прилипшая к подбородку. Чудовище смотрело на Максима, и ясно было – сейчас прыгнет! И он не успевал ни вскочить, ни откатиться в сторону. Только схватить станнер и выстрелить в морду! Но оружия у него теперь не было.

Прыгнуть чудовище не успело. Что-то мелькнуло между ним и Максимом. Жилистая, покрытая короткой шерстью рука сфинкса ухватила тварь за шиворот, вздернула вверх, оторвав от земли. Тут же другая рука вцепилась в морду, из-под пальцев брызнула темная кровь. Тварь хрюкнула, отлетела назад.

– Бежим! Вверх, за мной! – скомандовал сфинкс.

Его заставили подпрыгнуть, вцепиться в толстый канат, – на счастье, сегодня тот был не под напряжением, – подтянуться, вскарабкаться. Потом они перепрыгнули на узенькую площадку. Наперерез метнулся еще один гиено-паук. Но прежде, чем Максим успел отклониться, сильная нога ударила чудовище в грудь, распорола, оставив четыре глубокие борозды. И вновь они неслись все дальше и выше, карабкались, перепрыгивали с площадки на площадку. Остановились, когда бульканье и клекот Отстойника заглушил звуки побоища. Максима била дрожь, ноги подкашивались. Пришлось сесть, чтобы отдышаться, успокоиться. Сфинкс опустился рядом. Он дышал ровно и размеренно, будто не несся во весь опор, на ходу отбиваясь от врагов.

– Спасибо. – Максим посмотрел на спутника. – Ур… извини, никак не запомню твое имя.

– Урммршшрм. Для твоего голосового аппарата невоспроизводимо, потому можешь называть меня Шур.