Книга Последний Робин Гуд Европы - Михаил Ротарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Садись сюда: здесь намного проще готовиться, да и на камерах наблюдения тебя не увидят.
Он протянул ему старенький «Люгер»:
– На сегодня это твой инструмент.
Мод изучал все привычки и маршруты передвижения Конрада и Виолетты две недели подряд, но эти ребята, похоже, знали их не хуже.
Судья Конрад Вейколайнен был довольно пунктуальным человеком, и он вышел к своей машине как всегда: в восемь-тридцать.
Водитель сбавил скорость, и как только они приблизились к Конраду вплотную, рыжебородый крикнул:
– Пали!
Мод с наслаждением выпустил в него три пули, и все гильзы остались где-то в салоне.
Джип сопровождал их сзади, метрах в пятистах.
Он остановился рядом с содрогающимся телом, одно из его стёкол опустилось, и кто-то там, изнутри, скомандовал:
– Поехали! Порядок!
И джип резко сорвался с места.
* * *
Судья Виолетта жила совсем в другом районе.
Сегодняшнее заседание суда над очередным коррупционером было назначено на двенадцать часов дня, но все обстоятельства дела её не волновали. Ей уже сообщили «рекомендуемый срок наказания»: два года условно.
Утренние пробки уже рассосались, и она даже успела сбегать в близлежащий магазин за продуктами. Подойдя к своей машине, она стала придирчиво её рассматривать: опять какие-то придурки написали на ней ругательства.
«Упорная сволочь! – подумала она, имея в виду Мода. – До сих пор трепыхается, и до сих пор поддержку себе ищет. И это у кого? У «народа», самого настоящего быдла!
Но завершить свою мысль ей не удалось: из стоящей неподалёку машины выскочил мужчина спортивного телосложения в фиолетовой майке и синей куртке.
Он выхватил из кармана какой-то тёмный предмет и сделал три выстрела подряд.
Все они попали в цель.
Виолетта истекала кровью, но была ещё жива.
Мужчина сразу же метнулся назад в эту грязную машину, и она тут же понеслась куда-то в сторону окраины.
Она не видела, а только услышала: рядом остановился какой-то мощный автомобиль.
Кто-то там опустил стекло и прокомментировал:
– Ещё жива. Славный малый, но пока не профессионал! А вам, госпожа Виолетта, наш «контрольный» привет!
Раздался негромкий хлопок, и больше никогда и ничего судья Виолетта не могла услышать или увидеть.
Кто-то быстро подобрал все гильзы, разлетевшиеся неподалёку, и вернулся в машину.
Рядом с её телом упал какой-то тяжёлый предмет.
Это была «Беретта» Мода, с отпечатками его пальцев.
Даже для супер-профессионала, которым Мод не являлся, удачное двойное убийство, с интервалом где-то в час, было более чем успешным «актом возмездия».
Ему не терпелось продолжить этот отстрел, но тот незнакомец в тёмных очках тоном, не терпящим возражений, охладил его пыл:
– На сегодня хватит! Примерно через час в городе будет объявлен план «перехват», и все входы и выходы из него будут перекрыты. Со всеми остальными ты сможешь разделаться попозже, когда вся шумиха поутихнет. А сейчас тебе надо «лечь на дно»! Найти нас сможешь по этому адресу, тогда и поговорим о дальнейших действиях.
Он написал его пальцем на грязном стекле.
Убедившись, что Мод его запомнил, он стёр написанное мокрой тряпкой.
– Даю слово офицера, что Александр к ним скоро присоединится! Нам он тоже поперёк горла стоит!
– А кто это такой: «Седой»? Инга так и не смогла его опознать!
– Пока его имя тебе знать необязательно. И не занимайся самодеятельностью. В этой сумке есть другая одежда. По твоей фирменной майке тебя вычислят за три секунды. И не вздумай двигать в аэропорт или на вокзал!
* * *
Тремя месяцами ранее…
– Чего тебе надо, «кафир»? – «дежурный» говорил с сильным акцентом, но всё-таки достаточно понятно. – «Травку», «дозу» или «колёса»?
– Мне надо это!
Мод достал сложенную вчетверо вырванную страницу из бульварного журнала. На ней обнажённая красотка облизывала дуло пистолета.
– Иди на улицу ваших «красных фонариков». Мы ваших шлюшек не трогаем, зато за любую нашу девочку весь ваш поганый городишко спалим дотла, до последнего брёвнышка.
Мод не стал усложнять разговор комментариями, что жить сюда этот «гость» года два назад приехал из «экологически чистого» аула, в который даже питьевую воду привозили по расписанию.
И его слова, что они не трогают «их девочек», были совершенно неубедительными.
Каждый месяц новости сообщали то об очередном изнасиловании, то о другом преступлении, которое совершили соплеменники этого иммигранта.
– Не придуривайся, Ахмет, ты всё прекрасно понимаешь. А и «травку», и девочку для себя я могу найти и без твоей помощи.
Он показал ему на предмет, который держала та красавица.
Ахмет сразу сбавил тон:
– «Ствол» стоит штуку. Если цена не устраивает – вали отсюда!
Северяне не привыкли торговаться, но отец Юлиус не раз говорил молодому Моду:
– Если на восточном базаре за какой-то товар с тебя просят триста их единиц, то на самом деле это стоит сотню. Если с ними не спорить, эти продавцы просто не будут тебя уважать. Говори им спокойно: «Даю пятьдесят, и это последнее слово!» Поверь, как только ты повернёшься к ним спиной, они крикнут: «Двести!» За полторы сотни, глядишь, и сторгуешься!
Мод тогда так и сделал.
В тот момент недостатка в деньгах он не испытывал, и не так сильно эта «пушка» ему была нужна.
Но ему почему-то хотелось заиметь ещё один экземпляр, в «довесок» к двум официально числящимся единицам: на всякий случай.
Ахмет, согласившись на четыре сотни, потребовал деньги вперёд, но Мод был упрям:
– Слушай меня, посланец солнечной страны! В твоём «шалмане» три запасных выхода, и «кидать» можешь кого угодно, но только не меня. Добавлю двадцатку «за ноги», и по двадцатке за каждую запасную обойму. Неси товар!
Тем же вечером он закопал новенький «Чезет» в городском парке, намертво запомнив все ориентиры.
* * *
Неизвестные покровители приказали Моду теперь «лечь на дно», но он уже вошёл в азарт.
Всё оружие у него отобрали, приказав пробираться на какую-то конспиративную квартиру.
Вот только какой приём его там ждёт: горячий чай с лимоном или такой же «контрольный выстрел»?
Он вспомнил неплохой американский боевик «Принцип домино».
Кто-то гасит «основную цель», затем того киллера убивает его коллега, а того, в свою очередь, третий. Всю цепочку проследить не удастся никому: мёртвые весьма неразговорчивы!
