Книга Победная весна гвардейца - Юрий Корчевский

А чего их перезаряжать? К концу одной ленты патроном, как пальцем танковые траки, соединяется другая лента. И так можно до бесконечности. У МГ-42 каждые пятьдесят патронов после отстрела лента сама разъединяется, чтобы лишнее железо не носить.

Илья с Иваном, держа пальцы на спусковых крючках автоматов, подошли к гитлеровцам. Да, хорошая штука МГ-42, не зря ему такое прозвище дали. Раненых не было, убитые имели по два-три-четыре попадания. К удивлению Ильи, мотор тягача рокотал на холостых оборотах. Илье любопытно было посмотреть вблизи на реактивные немецкие миномёты. Подошёл поближе, а в стволах – реактивные снаряды, больше похожие на миномётные мины, а не на ракеты, как на БМ-13 отечественных. Как бьют эти миномёты, он слышал и видел, но издали. Жалко, если не использовать боезапас. Забрался в открытую кабину, сбросил тело убитого водителя на землю, сам уселся на сиденье. Управляется транспортёр рулём, а не рычагами, как на танке или самоходке, ибо впереди гусениц обычные колёса стоят.

Включил передачу и поехал. Иван успел на ходу заскочить.

– Ух ты, здорово. Теперь как жахнем по фрицам!

– Это точно!

Знать бы ещё, как наводить этот миномёт. Илья доехал до позиции, заглушил мотор, спрыгнул на землю. А к позициям сам взводный бежит.

– Что за пальба?

Конечно, сразу из трёх пулемётов почти непрерывный огонь вели, шуму было много.

– Немцы ворваться пытались, отбили мы приступ. Даже вон трофеи взяли – тягач и «ишака». А ещё грузовик стоит.

– Молодец, старшина. Живы останемся, обязательно ротному доложу, пусть наградят. А немцев сколько уничтожили?

– Не считали, товарищ лейтенант.

Леонтьев не погнушался пройти к грузовику, к трупам, что во множестве валялись, посчитал.

– Ёж твою, старшина! Трое в дрезине и восемнадцать у грузовика! Почти взвод!

С одной стороны, лейтенант искренне рад, что его бойцы серьёзную атаку отбили, с другой – будет о чём отчитаться командованию. Будь ты хоть семи пядей во лбу, а любого командира начальство по результатам оценивает. Командира взвода по уничтоженным гитлеровцам, взятым в бою трофеям. И Леонтьеву хочется выглядеть по сравнению с другими взводами не хуже.

Не успел взводный уйти, привезли хлеб из пекарни. Да не ржаной, а белый, из муки, которую немцы для себя берегли. Хлеб ещё горячий, духовитый. Белого хлеба бойцы всю войну не видели. Давали его только лётчикам и раненым в госпиталях. Для солдат – как деликатес, память о довоенных годах. Впрочем, не все и до войны белый хлебушек ели, перебивались ржаным да кукурузными лепёшками. Не богато и не сытно народ до войны жил. Часы наручные – редкость, велосипед – богатство, у женщин одно платье и на работу и в праздник.

За мародёрство на фронте наказывали, но всё равно многие с убитых немцев часы снимали, сапоги. В ботинках с обмотками ни ручей или глубокую лужу не перейти, ноги замочишь, так и сушить негде. А если марш в десяток – два километров, ступни в кровь сотрёшь. А хуже того, в атаке обмотки разматывались, волочились за бойцом, пока он не падал. А сзади уже замполит набегает с пистолетом в руке.

– А ну встать! Вперёд, в атаку, а то пристрелю труса.

А боец не трус, обувка неподходящая для солдата. Немецкие же сапоги из натуральной кожи, не промокают, в отличие от наших кирзовых. Младшие командиры глаза закрывали на такие вольности. Им главное, чтобы солдат боеспособным оставался.

Немцы напротив второго Белорусского фронта занимали позиции по реке Проня. Наши войска форсировали Днепр, прорвались севернее Могилёва. Немцы побоялись окружения, отступили. Город был освобождён 27 июня после короткого и ожесточённого боя. Был захвачен в плен командир 12-й пехотной дивизии Р. Бамлер и комендант Могилёва Г. Г. фон Эрмансдорф. В результате Оршанско-Могилёвской операции только убитыми вермахт потерял сорок тысяч и 17 тысяч ранеными, много военной техники. У Могилёва захватили двадцать танков из дивизии «Фельдхернхалле».

Красная Армия с боями продолжила движение на запад. По плану операции «Багратион» сразу за освобождением Витебска, Орши и Могилёва следовало наступать на Бобруйск, Полоцк и Минск, не дав возможности отступающим немецким частям закрепиться в этих городах. Гарнизоны в них были, но отступающие части могли их значительно усилить как личным составом, так и техникой. Однако с техникой у немцев получилось не всё гладко. На шоссейных дорогах отступающие колонны штурмовали и бомбили наши Ил-2, а по грунтовкам не вся техника пройдёт, особенно тяжёлая, вязли в болотистой местности.

Разведрота тоже снялась с места. Негоже разведчикам плестись в тылах. Транспортёр, на который рассчитывал Илья, забрали трофейщики вместе с миномётом. А грузовик разведчики отстояли. И в самом деле, лучше иметь грузовик, чем идти пешком. Бензин сливали из брошенной немецкой техники. В кузов поместили весь взвод, правда – тесновато, но не в обиде. И сама рота обзавелась в Шклове двумя трофейными грузовиками. Так что двигались с комфортом. Ротный настоял, чтобы на дверцах и тентах грузовиков закрасили немецкие кресты. Только где краску взять. Раздобыли на складе немецкой ветеринарной службы известь, водой развели, забелили, но получилось – до первого дождя. Извёстку смыло, кресты вновь показались. И это едва не сыграло роковую роль. Подъезжали к городу Белыничи, за ним леса начинались густые, почти до самой советско-польской границы. Остановились на перекрёстке, поджидая свою дивизию. Бойцам небольшой отдых. Кто сухпай грызёт, другой в кусты отправился. Вдруг рёв моторов, на небольшой высоте четвёрка ИЛ-2. Увидев грузовики с крестами, сделали разворот. Бойцы, увидев такое дело, разбегаться стали. Хорошо, у командира роты сигнальный пистолет поблизости оказался, выпустил две ракеты, обозначающие приказ – огня не открывать. Передний штурмовик снизился почти до бреющего, пытаясь разглядеть форму на солдатах. Бойцы и командиры приветствовали руками, размахивали пилотками. Ротный сразу сделал выводы. Когда к Белыничам подтянулись тылы дивизии, у помпотеха вытребовал банку краски, была только чёрная и кресты закрасили. Попасть под удар своих было бы глупо и непростительно. А такие случаи бывали, сколько лётчиков в штрафбате за такое находились, искупая вину.

Судя по направлению движения, наши части продвигались на Березино – Червень – Минск. Всё шоссе было забито, по правой стороне дороги – пешие колонны пехоты, гужевой транспорт, которого хватало, по левой стороне – машины, танки, самоходки, тягачи. Пылища жуткая! Встречного движения не было, да и появился бы кто, проехать не смог. А над шоссе барражировали наши истребители, прикрывая от удара немецкой авиации. Люфтваффе соваться сюда откровенно боялись. Это не сорок первый год, когда наши бомбардировщики осуществляли штурмовку наступающего вермахта, вовсе не свойственную бомбардировщикам функцию, да ещё без истребительного прикрытия. «Мессеры» сбивали наших целыми эскадрильями. Зато сейчас, куда ни посмотри, на разных эшелонах наши истребители видны. Для пехотинца подобное зрелище внушает уверенность. От пулемётного и артиллерийского огня пехотинец укрытие найдёт – ямку, воронку от снаряда, окоп выроет. А как от самолёта укрыться, если лётчику сверху видно всё? Коли своя авиация над головой висит, да танки или самоходки поддерживают и солдат не побежит, вцепится в свой окоп или траншею и будет насмерть стоять. Поэтому уверенность солдата в бою не последнее обстоятельство.