Книга Невеста на ужин - Екатерина Богданова

– Спасибо, – засмущалась я.

– Так… значит, цветы у вас тоже дарят, – констатировал старейшина, и ценность букетика опустилась с позиции «так себе, но приятно» до «веник какой-то».

– Теперь давай с рэдданием разберемся. Понятно, что ты никакая не равка, но реакция на него есть, так? – продолжило изыскания местное светило, тыча мне в лицо кружкой из вишневого металла.

Я активно помотала головой, не желая прикасаться к жгучей кружке, но мой протест Брониру был до лампочки. Он схватил меня за руку и приложил кружку к запястью. Я зашипела от боли, дернулась, но старейшина еще пару секунд удерживал мою руку. Потом убрал кружку и принялся разглядывать покрасневшую кожу.

– Ну, знаешь ли! – вспылила я. – Да пошел бы ты со своими исследованиями! Я тебе не подопытный кролик.

Выдернула руку из его пальцев и принялась дуть на обожженный участок кожи. Краснота исчезала прямо на глазах!

– Ух ты! Это у меня здесь регенерация такая? – восхитилась я.

– Хм, занимательная реакция. Надо бы подробное исследование провести, и побыстрее, – изучая мою руку, проговорил Бронир.

И тут из дома донесся крик: «А ну пошел отсюда, плешивый! Будешь мне тут топтать!» Дверь с треском распахнулась, и из нее выбежал мокрый с головы до ног серый. Зверь спрятался за мои ноги и уже оттуда, из укрытия, начал рычать.

– Ты мне еще порычи! – показался из-за двери кулак, после чего дверь захлопнули.

Серый еще пару раз рыкнул, отошел подальше и начал отряхиваться.

– И где ты его нашла? – почесывая щетинистый подбородок, спросил старейшина.

– Вместе в подвале у Валика сидели, – пожала я плечами.

– В подвале? – удивился Бронир. – Ну ладно зверь, наверняка свите скормить хотели, чтобы отдача для Валиека в ночь перерождения была сильнее. А тебя-то должны были со всеми почестями готовить.

– Я сбежала… в подвал, – призналась я.

– Зачем? – не понял старейшина.

– Куда получилось, туда и сбежала, – буркнула я.

– Везучая ты, – хмыкнул он.

– Как утопленник, – покачала я головой.

– А у вас утопленники не тонут? Или воскресают? – тут же заинтересовался этот естествоиспытатель.

– Не знаю, не спрашивала, – съехидничала в ответ я.

– Эх, побывать бы за гранью, – мечтательно протянул Бронир.

– Тоже не отказалась бы, – согласилась я. – Домой хочу, хватит с меня приключений. Сказки какие-то у вас, как у братьев Гримм.

– А пошли ко мне! Здесь нам все равно не дадут толком поговорить, – вдруг предложил Бронир.

– Спасибо, конечно, но я лучше здесь… – неуверенно протянула я.

– Да ты не бойся, больше рэдданием жечь не буду. Я же не со зла, просто проверить хотел. Не поверил на слово, что у тебя реакция на него, как у равки, – виновато потупившись, произнес он.

– Да что это вообще такое, равки эти ваши? – возмущенно спросила я.

– А ты не знаешь? – удивился он. Но тут же опомнился, хлопнул себя ладонью по лбу: – Точно! Откуда тебе знать. Равк это первая стадия превращения в свиту. Укушенный, но не убитый лордом человек сначала становится чувствительным к свету, потом появляется сильный голод, который можно утолить только кровью или сырым мясом. Но голод становится нестерпимым, и равки нападают на людей. Отведав крови себе подобного, равк меняется и входит в свиту.

– Жуть какая! А свита – это кто? – решила разжиться информацией, пока старейшина на волне вины за ожог разговорился.

– Свита – это главный источник силы правящих. От них правящие получают энергетическую подпитку, черпают долголетие и магические силы. Чем больше свита, тем сильнее правящий, – охотно пояснил Бронир.

– Ну и при чем здесь ваша посуда? – не поняла я.

– Так она из рэддания сделана. Равки, как и свита, его боятся, для них это яд. Вот нас правящие и научили его добывать, чтобы сдерживать свиту.

– Так, а правящие это кто? – задала я следующий вопрос, совсем запутавшись в местной иерархии.

– У детей ночи четверо прародителей. У каждого во владении свой домен. Но они слишком долго жили и устали от постоянного спора, кто сильнее. И вот уже два тысячелетия как каждый из них правит всеми доменами по сотне лет, пока остальные спят. Сейчас истекает срок правления Валиека, следующий в очереди наш домен. Через несколько дней мы пробудим господина Талиека, а Валиек уйдет в сон на триста лет.

– Ну точно! Толик! – сквозь смех прохрипела я.

Прохрипела потому, что вместе со смехом рвались наружу и слезы. Да и как тут не заплакать! Я же не совсем дурочка, чтобы не понять, что пробуждать своего Толика они собрались за мой счет. Это получается, их раритет сотню лет дрых, не кушал кровушки человечьей, вот ему меня в качестве первой трапезы и преподнесут.

– Все! Я устала, больше суток не спала, – произнесла, отворачиваясь от старейшины, чтобы он не увидел так и норовящие скатиться по щекам слезы.

– А у меня есть настойка, специально для таких случаев, бойцы Акайи ее перед вылазками всегда принимают. Сон как рукой снимает, – воодушевленно проговорил Бронир.

– Нет уж, я лучше по старинке, отосплюсь, – буркнула, направляясь к двери. – А вы пока переварите информацию, которую я вам про свой мир рассказала.

– Хорошо, – неохотно согласился старейшина. – Но я утром вернусь.

– Да как хотите, – махнула рукой, не оборачиваясь.

Вошла в дом, мельком взглянула на бадью, стоящую уже на кухне, и прошла в комнату.

– Пришла, – пробасила Дарка, сидящая на кровати.

– Уйдите, а? – попросила я.

– Как же, меня только на закате сменят, – фыркнула она в ответ.

– Вот и жди смены на улице! – рявкнула я.

Женщина встала, расправила плечи, размяла шею, взглянула мне в глаза и… вышла, не проронив ни слова. Уж не знаю, что она увидела в моем взгляде, но, похоже, это ее впечатлило. А я стянула кроссовки, завалилась на кровать и заревела. Спустя пару минут пришел серый, положил голову на край кровати и засопел. Зарылась пальцами в его лохматую шевелюру, и так и уснула, всхлипывая. Вот высплюсь и сбегу!

* * *

Пробуждение было запоминающимся. Сначала я долго отмахивалась от назойливой мухи, щекочущей щеку, потом эта муха то ли описалась, то ли раздавилась – стало мокро и противно. Попыталась вытереть щеку о подушку, но раздавленная муха перебралась на нос. Пришлось открывать глаза и… Как же я громко завизжала и как же высоко подпрыгнула на кровати! Забилась в угол, прикрываясь подушкой и вереща, а два светящихся в темноте глаза вдруг погасли. В следующее мгновение в комнату ворвался уже знакомый мне командир всех командиров, держа наперевес горящий факел. И вот тогда до меня дошло, что светящиеся глаза – это серый, а погасли они потому, что он морду лапой прикрыл.