Книга Смертный приговор - Андреас Грубер

Тина заметила Сабину и помахала ей, подзывая к столу, за которым также сидел и Гомез, ковыряя вилкой еду в своей тарелке. Шёнфельд, с самоуверенной улыбкой на губах, заигрывал с Майкснер. Та успела переодеться в белую обтягивающую футболку.

Подойдя ближе, Сабина услышала, как ее коллеги рассказывали истории из своих прежних рабочих будней. Видимо, они пытались переплюнуть друг друга, соревнуясь в том, кто нашел самый ужасный труп и раскрыл самое сенсационное убийство. Только Тина, которая только что закончила университет, слушала без комментариев.

– Привет, Белочка! – подколол Шёнфельд, когда Сабина встала перед их столом. – Как прошла встреча с президентом? Разрулила все, как обычно?

– Что значит – как обычно?

– Говорят, что ты давно знаешь Снейдера.

Приходить сюда было плохой идеей. По какой-то причине – Сабина еще не выяснила, по какой именно, – она была для этой группы, возможно, за исключением Тины, как бельмо на глазу.

– Расскажи, зачем ты ходила к Хессу? – спросила Тина, видимо пытаясь разрядить обстановку.

– Как зачем? – перебила ее Майкснер. – Когда это случалось, чтобы бурундук из оперативного отдела попадал в академию?

Сабина промолчала. Ей было очень хорошо знакомо презрительное прозвище бурундук для коллег в синей униформе с погонами. Видимо, и здесь, среди всех этих гениев, ей тоже нужно привыкать к данному понятию.

– А кто сказал, что ты справишься? – наехала Тина на блондинку.

– Не смеши меня, малолетка! После вот этого гения… – Майкснер похлопала Шёнфельда по плечу, – на нашем курсе больше всего мозгов у меня. И я не думаю, что та, которая раньше занималась подготовительными работами на улице, доросла до криминалистического анализа. – Майкснер бросила на Сабину пренебрежительный взгляд. – Разве что у нее связи.

Сабина не ответила. В одном Хесс был прав: он действительно запихнул на курс Снейдера всех бунтарей, хвастунов и умников. Но никто из них не знал, что в Мюнхене она посетила все возможные курсы повышения квалификации и профессиональные семинары, чтобы больше не протоколировать кражи сумочек в пешеходной зоне.

– Откуда вы вообще взяли эту чушь? – спросила Тина.

Гомез отложил вилку.

– Очень просто, – вмешался он в разговор. – Любимице Снейдера не нужно было сдавать вступительный тест, и она прошла процедуру отбора вот так запросто. – Он щелкнул пальцами. – Видимо, она знает не только Снейдера, но и этого Эрика Дорфера и, конечно, президента. Удивительно, чего можно добиться с протекцией, в то время как нам здесь приходится надрывать задницу.

Некоторые из сидящих за другими столами посмотрели на них.

– Похоже, ее даже не мучают угрызения совести, что из-за нее кто-то лишился учебного места, – констатировала Майкснер так, словно Сабины здесь нет.

Класс! Но было и без того ясно, что ее высокоодаренным коллегам понадобится один день, чтобы понять, что это Снейдер предложил ее на эту учебную программу.

– Значит, у Снейдера есть на то причины, – заявила Тина.

– Оставь, – сказала Сабина. Не было никакого смысла оставаться здесь и оправдываться. Даже если от этих упреков у нее раздувались шейные артерии. Места в академии были действительно ограничены, особенно по направлению «Криминалистический анализ». Бесило лишь то, что все думали, будто Снейдер ее как-то выделяет, а с Хессом она прекрасно ладит. Как бы не так!

– Думайте, что хотите, – ответила Сабина. – Желаю вам хорошего вечера. – Как будто ей больше нечего делать, как препираться со своими так называемыми коллегами. Она развернулась и услышала, как Тина встала и тоже покинула группу.

– Да они просто боятся, что ты можешь оказаться умнее их.

– Мне так не показалось, – сухо ответила Сабина. – Почему ты не осталась с ними?

Тина спокойно отреагировала на вопрос.

– Хочу дать шанс посплетничать и обо мне за спиной.

– А сейчас серьезно! – потребовала Сабина. Чего Тина от нее хочет?

– Сегодня мой первый день здесь. Я только сейчас поняла, что это самовлюбленные позеры.

– Ты действительно из Палермо?

– Я провела там первые десять лет. Вначале все думали, что я мальчик. Плевать! Я здесь никого не знаю.

– Не повезло. Я тоже никого не знаю, спокойной ночи.

Тина скривила лицо.

– Ты ведь не собираешься к себе в комнату?

– Я бы сейчас с удовольствием как следует позанималась в спортзале, а потом поплавала бы. Возможно, пойду вместо этого на пробежку.

Тина пихнула ее локтем в бок.

– Эй, ты не единственная, у кого есть связи. Я знаю вахтера из главного здания.

– Фальконе?

Тина ухмыльнулась.

– Он из Италии, capisci?[4]

– Capisco!

– Он может открыть нам зал.

9

В двадцать часов в отделениях Венской больницы, погруженных в матовый неоновый свет, царил абсолютный покой. Последние посетители только что ушли. Рядом с ночной медсестрой за стойкой на шестом этаже сидел охранник. Мелани Дитц показала свое удостоверение, хотя мужчина ее уже знал. Ни он, ни медсестра не сказали ничего по поводу того, что она держала в руке большую плюшевую игрушку коричневого цвета, а рядом бежал золотистый ретривер.

Мелани направилась в отделение психиатрии к палате Клары, перед которой стоял еще один охранник. Тот лишь бросил быстрый взгляд на собаку.

Мелани показала ему свое удостоверение.

– Она спит?

Он помотал головой:

– Смотрит телевизор.

Мелани прислушалась. Из-за двери доносился голос Хлеба Бернда[5]. Она осторожно постучала. Потом приоткрыла дверь и сначала впустила Шейлу. После вошла сама.

При виде собаки Клара соскочила с кровати. На ней была голубая пижама в цветочек. Горел ночник, и работал телевизор.

Пока Клара гладила собаку и обе, как старые друзья, терлись друг о друга носами, Мелани убавила громкость детской передачи. Она подошла ближе, дала Кларе немного времени, а потом протянула ей мягкого плюшевого пса с висячими ушами и желтыми глазами-пуговицами.

Девочка удивленно рассматривала мягкую игрушку.

– Я знаю, что раньше у тебя был такой, – пояснила Мелани. – Я попыталась найти похожего. Того звали Феликс, верно? Если хочешь, он твой.

Губы Клары разомкнулись.

– Феликс…

Мелани умело скрыла удивление.