Книга Артур Артузов. Ас разведки и контр-шпионажа - Юрий Ленчевский

Мандат

Предъявитель сего, особоуполномоченный Особого отдела ВЧК тов. Артузов Артур Христианович, командирован на Западный фронт для производства следствия по дела польского шпионажа.

Тов. Артузов имеет право сношения по прямому проводу шифром и право пользования всеми средствами передвижения, не исключая и воинских поездов, экстренных и резервных паровозов.

Все советские учреждения, особые отделы и ЧК обязаны оказывать тов. Артузову самое широкое содействие при исполнении возложенных на него служебных обязанностей.

Победоносно начавшаяся война обернулась тяжелым поражением. Вернуть утраченные территории Западной Украины и Западной Белоруссии Советскому Союзу удалось лишь через девятнадцать лет.

Сегодня некоторые авторы и «пропагандисты», зациклившись на событиях в Катыни под Смоленском, где были расстреляны 5500 поляков (с испугу, что ли, признали 10 000), стыдливо умалчивают о том, что поляки загубили жизни 95 000 наших красноармейцев. По польским данным 60 000 человек. Вот о чем надо не говорить, а кричать!

История повторяется. В наших средствах массовой информации, в книгах, на телеэкранах рассказывается о трагедии белорусской деревни Хатынь. Там немцы расстреляли, сожгли мирных жителей, стариков, детей. Это делали каратели — украинцы.

Чтобы не наводить тень на плетень, кто был палачами, замалчивалась правда. Не выходцы из братской Украины — палачи, а немцы… Однако рано и поздно истина восторжествует.

18 июля 1921 года за успешную ликвидацию ряда контрреволюционных организаций, а также сети польского шпионажа в период Советско-польской войны президиум ВЦИК наградил Артура Христиановича Артузова (Фраучи) орденом Красного Знамени.

Еще в начале 1920 года в поле зрения чекистов попал некий Игнатий то ли Добужский, то ли Добружский, как позже выяснилось — Добржинский. Стало известно, что в Москве действует польский резидент, скрывающийся под псевдонимом Сверщ (Сверчок). Предполагалось, что неведомый Добржинский и есть Сверщ, однако пока это оставалось лишь версией.

Добржинский был арестован. На первых допросах Добржинский молчал. Ничего не отрицал, не пытался выкрутиться, не лгал, ни о чем не просил. Просто молчал, словно воды в рот набрал.

Артузов был почти в отчаянии, но вовремя взял себя в руки. Постарался по другим каналам узнать что-либо о задержанном. Выяснилось, что Добржинский, поляк по национальности, последние несколько лет до революции жил в Москве. Успел закончить три курса историко-философского факультета Московского университета.

И вот однажды, далеко не в первый день их «знакомства», Добржинский сознался, что ему многое и давно в политике Пилсудского не нравится, по его мнению, диктатор Польши отказался от своего социалистического прошлого и в возглавляемом им ППС ничего социалистического не осталось. В последнее время ему, Добржинскому, все больше импонирует политика советского правительства, и только долг заставляет его продолжать борьбу. Вернее, заставлял… Артузову даже показалось, что Добржинский в глубине души рад, что арест снял с него это тяжкое бремя. Хотя, разумеется, как умный человек, понимал, какое наказание может ему вынести трибунал за шпионаж в военное время. Высказал все это Добржинский горячо и, безусловно, искренне. Он официально подтвердил, что является главным резидентом польской разведки в России, но наотрез отказался назвать находящихся на свободе своих разведчиков.

И вот Артузову пришла в голову невероятная, почти сумасшедшая идея: не только убедить Добржинского в бессмысленности его деятельности как польского разведчика, но и привлечь на свою сторону.

Артузову удалось это сделать, но впоследствии это вышло ему боком.

Добржинский дал согласие, высказанное вполне официально, сотрудничать с ВЧК, но по-прежнему не желал назвать своих сообщников. Тогда Артузов, предварительно согласовав вопрос с Дзержинским, пошел на неслыханный шаг: он пообещал Добржинскому, что все названные им разведчики — как уже находящиеся под арестом, так и пока не выявленные — не будут привлекаться к ответственности, более того — будут возвращены на Родину еще до прекращения военных действий. Но только те, кто, как сам главный резидент, работал из идейных побуждений.

Согласие было получено. Добржинский после некоторого колебания сообщил, что, по его предположениям, подчиненный ему Петроградский резидент Виктор Стацкевич (именно он поддерживал связь с польским генштабом через местную радиостанцию) тоже был бы рад по идейным соображениям прекратить свою деятельность против советской власти.

Артузов и Добржинский выехали в Петроград и встретились со Стацкевичем. Добржинский оказался прав: Стацкевич согласился сотрудничать с ВЧК на тех же условиях своеобразной амнистии его людям.

Кияковский (Стацкевич) Виктор Станиславович (1889–1932). Сотрудник органов госбезопасности. До 1920 года участник «ПОВ», сотрудник 2-го отдела польского Главного штаба, затем перешел на сторону советской власти. В 1922–1930 годах — начальник отделения КРО ГПУ-ОГПУ СССР, затем начальник СОУ ПП ОГПУ по Нижневолжскому краю. С 1932 года на работе в ИНО ОГПУ: главный инструктор ОГПУ в ГВО Монголии. Погиб в бою с вооруженными повстанцами.

Выехав на Западный фронт с секретным мандатом, Артузов включил в свою оперативную группу и Добржинского (под фамилией Сосновский), и Стацкевича (под фамилией Кияковский).

За период месячной командировки Артузова на Западный фронт, под его руководством и при активном участии Сосновского и Кияковского, армейские особисты ликвидировали основные ячейки ПОВ, работавшие на польскую разведку, практически свели на нет диверсии и теракты в тылу Красной армии.

После успешной ликвидации опасных террористов Артузов окончательно убедился в надежности Сосновского и даже ходатайствовал перед Дзержинским о награждении его орденом Красного Знамени. Троцкий издал соответствующий приказ Реввоенсовета.

Однако решение Артузова привлечь Сосновского к выполнению важной и секретной работы было принято далеко не всеми его коллегами. Резко протестовал, например, начальник Особого отдела Западного фронта, известный чекист Филипп Медведь. Такую же позицию занял близкий друг Артузова, впоследствии его многолетний помощник Роман Пилляр (иногда его фамилию пишут с одной «л»). Роман Александрович был человеком во многих отношениях необычным, он принадлежал к известному прибалтийскому роду баронов Пиллар фон Пильхау и приходился двоюродным племянником… Дзержинскому.

Что же касается Сосновского и Кияковского, то оба они были официально зачислены в штат ВЧК.

В мае 1922 года из Особого отдела был выделен новый отдел — контрразведывательный (КРО ВЧК). Из Особого и некоторых других отделов и служб в него направили самых опытных, квалифицированных и образованных (по меркам того времени) чекистов. Начальником КРО был назначен человек, по праву считавшийся «звездой» ВЧК, — Артур Христианович Артузов, к тому времени уже не особоуполномоченный, а начальник оперативного отдела Управления особого отдела ВЧК. Крокистами (как называли сотрудников КРО чекисты из других служб) стали и Сосновский, и Кияковский…