Книга Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Намного интереснее другое утверждение, кажущееся достоверным и поддержанное официальным заявлением, что-де Наполеон и не был на Святой Елене, а вместо него кто-то другой принял на себя роль императора-узника.

Вблизи Вердена есть местечко под названием Балейкур. В официальном списке его жителей после имени Франсуа Эжена Робо стоит примечание: «Умер на Святой Елене, на английской территории». Первоначально вписали и дату смерти: 1821 год, 5 мая. То есть день смерти Наполеона. Позднее эту запись кто-то подчистил.

Кем был этот Франсуа Эжен Робо?

Рядовой 3-го вольтижерского полка, удостоенный особой чести: министр полиции Фуше вызвал его к себе в 1808 году. Из мемуаров полицейского офицера Ледрю мы узнаем причину вызова. Он настолько походил на императора, что в полку его в шутку прозвали «маленький капрал» — как известно, так звали Наполеона меж собой его солдаты. Согласно Ледрю, Фуше пришла в голову мысль использовать его в качестве двойника императора (его «альтер эго»), чтобы, когда император был занят важными делами, издалека показывать «его» ликующей толпе.

Итак, недостающее звено цепи нашлось. На палубу «Беллерофона» ступил не Наполеон, а его двойник, переодетый в императорские одежды. Верные генералы знали секрет, но помалкивали и приняли жертвенное служение, окружив на Святой Елене подобающим императору почетом рядового 3-го вольтижерского полка.

Достоверность случая, по-видимому, подтверждает и заявление мэра Балейкура, посланное им парижской полиции, согласно которому со времени пленения Наполеона, то есть с 1815 года, все следы Робо теряются, и никаких данных о его местонахождении получить было невозможно.

Таким образом, все славно состыковалось. Только одно оставалось неясным: легенда не говорила о том, кто и на каком основании внес имя двойника в список умерших? Взгляду из сегодняшнего дня совершенно очевидно, что это была просто безвкусная шутка, возможно, грубая выходка како-го-то писаря. Позднее, возможно, он и сам пожалел об этом и постарался уничтожить хотя бы запись о дате смерти. Он даже не пробовал подчистить остальную часть записи, потому что, вероятно, боялся повредить бумагу официальной книги регистраций и таким образом испортить данные на обратной стороне листа.

События последующих лет прояснили, однако, что первоначальные победы турок были достигнуты отнюдь не полководческим талантом Хуссейна-паши. Колесо военной удачи повернулось и раздавило турецкие полчища, а Махмуд был вынужден заключить мир в Дринаполе на тяжелых условиях.

Ну ладно, выходит, из Наполеона не получилось турецкого паши. Но уж если нет сомнения в том, что он не приезжал на Святую Елену, то куда же он делся?

По одной версии — умер на море по пути в Америку. Но это уж было слишком просто и никак не устраивало жадное до всего интересненького общественное мнение.

Более достоверным казался другой вариант, его запечатлел дневник главного дворецкого в шенбруннском дворце Карла Фридриха Арнштайна. Известно, что в этом дворце содержался под арестом герцог Рейхштадтский, сын Наполеона. Согласно дневнику, в ночь с 4 на 5 сентября 1823 года какой-то неизвестный хотел перелезть через каменную стену парка. Охрана стреляла в него, незнакомец был смертельно ранен, последние слова его были: «Сын мой… сын мой… герцог Рейхштадтский…» Никаких документов при нем не было найдено, но он мог быть французом, притом высокого ранга, потому что французское посольство лихорадочно интересовалось этим случаем, затребовало труп и вывезло его неизвестно куда.

На это таинственное событие проливает свет заявление некоего Петруччи, гражданина Вероны. Согласно ему, в 1816 году, в феврале, в Вероне на Виа Лонга один человек по имени Сильвио Ландри открыл магазин оптики. Он был необычайно похож на Наполеона, и соседи частенько в шутку называли его «господином Бонапартом». При этом тот ужасно раздражался и возмущенно отвечал: «Я не Бонапарт! Мое имя Сильвио Ландри!»

В то самое время, когда разыгралась шенбруннская драма, Сильвио Ландри исчез из города. Через несколько месяцев в Вероне появились высокие чины французской полиции, скупили все вещи мастера-оптика и исчезли. Больше никаких вестей о нем не было.

У этой интересной истории есть недостаток, даже два. Первое: заявление жителя Вероны, не подкрепленное прочими доказательствами, само по себе ничего не стоит. Все, что он говорит, есть пустое щелканье клювом. Второй недостаток: в шенбруннском дворце никогда не было служащего по имени Арнштейн, стало быть, у несуществующего служащего не могло быть и дневника.

В 1937 году вопрос снова всплыл. Один вашингтонский автор по имени Джеффри Гольдсмит написал книгу о тайне узника Святой Елены. Не надо и говорить, что если бы он стал доказывать идентичность Наполеона (иными словами, что на острове Святой Елены узником был сам Наполеон), у него не оказалось бы много читателей, разве что тех, кто и в самом деле интересуется историей вопроса. Но кто рвет галуны от старого камзола глупости, может рассчитывать на то, что читатель навострит уши.

На новоиспеченные доводы вашингтонского собирателя крупиц легенды жаль тратить времени и слов. Достаточно будет указать на один его трюк.

Он пишет, что почерк узника Святой Елены не совпадал с почерком самого Наполеона. В доказательство он приводит случай, когда некий парижский банкир Лафитт отверг один подписанный Наполеоном чек, потому что предъявленная подпись отличалась от оригинальной, хранимой в банке.

Что здесь сказать? Заокеанский автор слышал звон, да не знает о чем он. Случай с Лафиттом вышел совсем не так. В шестом дополнении к завещанию Наполеона содержалось одно письмо, в котором он давал распоряжение банкиру выплатить размещенные в его банке шесть миллионов франков по расписке, которая будет предъявлена графом Монтолоном. Банкир в самом деле отказал в платеже, но совсем по другой причине. У него возникли сомнения, соответствует ли этот документ с формальной точки зрения установлениям французского права, он боялся, что это чревато для него опасностью повторной выплаты. Суд признал его опасения справедливыми, а документ недействительным.

Что касается урожая легенд столетней давностн, то самое странное их собрание — чрезвычайно остроумная книжица французского писателя, аббата Переса (умер в 1840 году. — Прим. ред.), вышедшая в 1835 году. Она называется «Великое заблуждение есть источник бесконечного множества прочих заблуждений*.

Он доказывает в ней с изрядной долей иронии и с помощью замысловатой аргументации, что Наполеона, собственно говоря, и не существовало! Наполеон — фигура поэтически вымышленная, не иначе как символическое воплощение Солнца, то есть древнегреческого бога Аполлона. На это указывает и созвучие имен: Наполеон и Аполлон. Такое же созвучие обнаруживается и в имени матери. Матерью Аполлона была Лето, родившая от Зевса также и Артемиду, матерью Наполеона — Летиция. В этой форме это слово означает «радость», пробуждающую радостное чувство зарю, рассветом предваряющую сияние и блеск восходящего Солнца.

Три сестры Наполеона не иначе, как три Грации. Четыре его брата символизируют четыре времени года. Трое из них стали королями, точно так же сила Солнца делает весну королевой цветов, королем урожая — лето, а королем фруктов — осень. Четвертый брат не стал государем, а утешился титулом герцога Канино. Этот титул миф ему присвоил сознательно, ведь он происходит от латинского глагола сапеге, означающего старение, поседение. То есть снежно-белый покров зимы, когда жар Солнца умаляется.