Книга Величие Древнего Египта - Маргарет Мюррей

Мегиддо был опорным пунктом восставших, и его следовало взять любой ценой. Собрал фараон военный совет, чтобы выбрать один из трех возможных путей движения к Аруне. Фараон предложил кратчайший, но одновременно и наиболее опасный путь, делая ставку на скорость и внезапность нападения. «Как же мы пойдем по этой дороге, которая узка? Ведь приходят (и докладывают), что враг там стоит и (ждет и они держат) дорогу против многих. Разве не пойдет лошадь за (лошадью и человек за) человеком так же? Разве не будет наш авангард сражаться там в то время, как наш арьергард будет еще стоять в Аруну не сражаясь? А ведь есть еще две дороги: одна дорога – смотри, она правильна для владыки нашего, ибо выходит она к Таанаке (город в Северной Палестине у восточного склона горного хребта Кармел), другая – вот, она (приведет) к дороге севернее Джефти так, что мы выйдем к северу от Мегиддо. Пусть наш победоносный господин следует как (найдет правильным) сердце его, но да не пойдем мы по той (трудной) дороге»[40], – высказали свое мнение военачальники. На это Тутмос ответил: «(Клянусь), как любит меня Ра и как хвалит меня отец мой Амон, как освежается дыхание жизнью и силой, мое величество пойдет той дорогой на Аруну! Пусть кто хочет из вас идет по дорогам, о которых вы говорили, и пусть кто хочет из вас следует за моим величеством! Неужели будут говорить у этих врагов, которых ненавидит Ра: «Разве его величество идет по другой дороге? Он боится нас – подумают они»[41]. Выслушав его речь, военачальники единодушно заявили: «Да сотворит отец твой Амон, владыка Фив, первый в Карнаке, согласно твоему сердцу! Вот мы последуем за твоим величеством всюду, куда пойдет твое величество, ибо слуга – позади своего господина… И пошел он сам во главе своего войска, указывая своими шагами путь каждому человеку, и лошадь (шла) за лошадью, а его величество был во главе своего войска…»[42] Они подошли к Мегиддо с той стороны, откуда враг не ожидал их увидеть. На следующий день состоялось сражение, в котором Тутмос одержал победу, заставив врага в панике бежать с поля боя. «…Побежали они в беспорядке к Мегиддо с устрашенными лицами. Они бросили своих лошадей и свои колесницы из золота и серебра. И подняли их в этот город, втаскивая за их одежды, ибо жители этого города заперлись от них (и спустили одежды), чтобы втащить их в этот город»[43]. Если бы египетская армия, молодая и недисциплинированная, не предалась грабежу, то уже в этот день Тутмос захватил бы Мегиддо. Богатая добыча, захваченная египтянами, не произвела на фараона никакого впечатления, и он обратился к своим солдатам с вдохновенной речью: «Если бы вы вслед за этим взяли город, то я совершил бы сегодня (богатое приношение) Ра, потому что вожди каждой страны, которые восстали, заперты в этом городе и потому что пленение Мегиддо подобно взятию тысячи городов». Три недели продолжалась осада Мегиддо, и, наконец, город был взят. Египтяне захватили в Мегиддо богатую военную добычу, взяли заложников, причем Тутмос поступил с ними весьма гуманно, приказав не причинять им вреда.

В общей сложности Тутмос провел шестнадцать военных походов, но сохранился только один подробный отчет о первом походе и битве при Мегиддо. Тутмос III был не только великим полководцем, но и государственным деятелем с высокими идеалами. Он отличался гуманным обращением с завоеванными народами; он даже не казнил тех правителей, который боролись против него, и «были увезены дети князей и их братья, чтобы пребывать в Египте как заложники. Если кто-либо из этих князей умирал, его величество отправлял его сына поставить на его месте»[44].

Тутмос установил мир внутри своей империи. Больше ни один мелкий князек не предпринимал грабительских экспедиций против еще более мелкого князька. Сирия и Палестина были вынуждены соблюдать порядок, и во времена его правления страна достигла такой степени процветания, какой никогда еще не достигала.

Египетские поэты сравнивали своего великого царя с «летящей кометой, извергающей пламя» и изображали «в (образе) юного быка непоколебимого, обладающего (крепкими) рогами, на которого никто не осмеливается напасть». Но лучше всего говорят о Тутмосе III надписи, сделанные его приближенными после смерти фараона. Одна из них гласит: «Царь Тутмос поднялся на небо и соединился с солнечным диском; тело царя соединилось с создателем». Его визирь (Рехмира), близко стоявший к царской особе, сказал о нем: «Вот, его величество был тем, кто знает, что происходит. Не было ничего, о чем бы он не был осведомлен; он был Тотом (богом знаний) во всем; не было ни одной вещи, которой бы он не выполнил»[45].

Как только сирийские князья узнали о смерти великого завоевателя, они предприняли попытку вернуться к прежней, преступной жизни, но новый фараон, Аменхотеп II, унаследовал значительную часть военного таланта отца, и сирийцам понадобилась всего одна кампания, чтобы понять, что Египет не позволит нарушить мир, установленный Тутмосом II. Это была единственная попытка со стороны иностранных владений Египта отстоять право на разграбление соседей за весь период правления Аменхотепа. Преемником Аменхотепа II на троне стал его сын, Тутмос IV, который, во-первых, углубился далеко на север и вторгся в Нахарину (Митанни), а также совершил поход в Нубию с целью подавления вспыхнувшего там восстания. Его отличительной чертой была любовь к охоте. «Он охотился на диких зверей к северу и к югу от Мемфиса, он охотился на львов и газелей, он метко стрелял из лука, его колесница была запряжена быстрыми как ветер лошадьми».

Когда на трон взошел Аменхотеп III, сын Тутмоса IV, Египет находился на вершине своего могущества. Царь лишь однажды совершил военный поход. «Его величество вернулся из победоносного похода, одержав победу на земле несчастного Куша. Он отодвинул границу так далеко, как пожелал, водрузив свою пограничную плиту у вод Хора… Ни один царь Египта не сделал чего-либо подобного». Необычным событием его жизни стал брак с Тии, женщиной нецарской крови, которая в нарушение всех обычаев и традиций стала главной женой царя. Ее положение «великой жены царя» настолько подчеркивается в надписях времен господства Аменхотепа III, что логично высказать предположение о ее не слишком прочном положении. Так называемые «брачные скарабеи», на которых Аменхотеп объявляет о своем браке, содержат определенный вызов: «Царь Верхнего и Нижнего Египта, Ниб-Маат-Ра, сын Солнца, Аменхотеп, одаренный жизнью, и великая жена царя, Тии. Имя ее отца Юя, имя ее матери Туя. Она жена могучего царя, южная граница которого – Карой, а северная – Нахарина». К этому периоду относятся самые ранние документы, известные как таблички (таблетки) из Телль-эль-Амарны. Это официальные и частные письма царей великих держав к фараону, письма сирийских, финикийских и палестинских князей, находившихся в вассальных отношениях к Египту. Большой интерес вызывают личные письма, в которых идет перечисление присланных подарков и просьбы о подарках, сообщаются новости.