Книга Сексуальная жизнь в Древней Греции - Ганс Лихт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Девятые произошли от осы; они, несомненно, наихудшие из зол, которые Зевс послал мужчинам. Внешность их самая отвратительная; когда такая женщина появляется на улице, люди над ней смеются. У нее короткая неподвижная шея, отсутствуют ягодицы и слабые высохшие члены; несчастлив муж, обнимающий подобное создание. Ей ведомы все трюки и хитрости осы, она даже никогда не смеется. Никогда никому не сделает ничего доброго, но вечно замышляет козни против всех».
Систематическое перечисление женских пороков занимает не менее 82 строк, только девять строк посвящены восхвалению истинной жены, работящей хозяйки дома и матери, которая происходит от пчелы, она «любит и любима, стареет вместе с мужем и является матерью красивого и благородного потомства».
Естественно, не было недостатка и в похвалах женам. В объемной антологии Стобэя несколько глав посвящено вопросам брака; приводятся многочисленные цитаты из поэтов и философов, среди которых много и язвительных, и хвалебных выражений. Так, комедиограф Александр говорит: «Благородная жена – хранилище доблести». Даже Феогнид высказывает мнение о том, что нет ничего лучше, чем честная жена.
По мнению Еврипида, ошибочно во всем винить только женщин: «Ибо среди большого числа женщин даже если и обнаружится одна дурная, то много и хороших и добрых». Конечно, с легкостью можно цитировать суждения подобного рода, однако они весьма скудны, и похвала женщинам едва ли когда-либо воздавалась без оговорок. Знаменательно, что в этой же главе Стобэя есть раздел, озаглавленный «Обвинение женщинам», без всяких параллелей с похвалами женщинам.
До нас дошел блестящий памфлет Плутарха, озаглавленный «Советы молодоженам», который он посвятил знакомой паре, вступившей в брак.
Плутарх также является автором произведения «О доблести женщин», где собраны различные примеры женщин. Широко известно высказывание из надгробной речи Перикла: лучшие из женщин те, о ком меньше всего говорят в обществе, будь то хорошее или дурное. Он поднимает вопрос, который повсеместно обсуждался в философских школах со времен софистов: насколько правомерно добродетель женщин сравнивать с доблестью мужчин. Он приходит к выводу, что в вопросах нравственности оба пола равны, ссылаясь при этом на примеры женщин, прославившихся в истории.
Человеческая фигура
Вопрос о том, появилась ли одежда людей вследствие пробудившегося чувства стыдливости или чувство стыдливости появилось в результате ношения одежды, на недавних диспутах был решен в пользу последнего утверждения. Это не просто теория, это подтверждено фактами; излишне повторять доказательства, не раз уже высказанные. Самая примитивная одежда появилась для защиты тела против непогоды; шкуры животных, употреблявшихся в пищу, использовались для того, чтобы прикрыть и защитить тело, и лишь очень постепенно возникало намерение, с одной стороны, что-то прикрыть, а с другой – желание украсить одежду, чтобы подчеркнуть какую-то часть тела, намерение, рассчитанное на чувственное восприятие. Украшения тела в наши дни являются главным «одеянием» у народов, живущих среди природы в жарком климате; они остаются предметом одежды, даже если под влиянием цивилизации в этих людях развилось чувство стыдливости и они покрывают тела украшениями либо полностью, либо частично в зависимости от того, насколько развито это чувство у отдельного индивидуума или у целого народа в соответствии со своими моральными ценностями. Мы не стремимся к тому, чтобы детально описать греческий костюм, как это делают историки костюма; в нашу задачу входит показать, в какой степени в моде господствовало чувство стыдливости и в какой – желание украсить свою одежду. Поскольку во времена классической греческой культуры, в той мере, в какой она выражала греческий дух, эти два фактора – чувство стыдливости и необходимость защитить себя от климатических условий – не могут быть отделены друг от друга, нам не придется много говорить о мужском костюме. Даже женская одежда может быть рассмотрена лишь вкратце, поскольку, благодаря затворничеству греческих женщин и тому, сколь малую роль они играли в общественной жизни, едва ли они имели возможность часто показываться на людях, так что одеваться модно не было насущной необходимостью у греческих женщин, как, например, у женщин наших дней.
Греческий мальчик, одетый в короткую хламиду, которая скрывала формы юного тела, чувствовал себя в ней не слишком комфортно. Хламида представляла собой кусок ткани, застегивавшейся у правого плеча или на груди пряжкой или пуговицей, ее носили до того возраста, пока мальчик не достигал положения эфеба (около шестнадцати лет). Более младшие мальчики, во всяком случае в Афинах до Пелопоннесской войны, носили лишь короткий хитон, род тонкой рубахи. Аристофан восхваляет укрепляющее воздействие и простоту обычаев древних времен в следующих словах (Облака, 964): «Расскажу вам о том, что когда-то у нас воспитаньем звалось молодежи / В те года, когда я, справедливости страж, процветал, когда скромность царила. / Вот вам первое: плача и визга детей было в городе вовсе не слышно. / Нет! Учтивою кучкой по улице шли ребятишки села к кифаристу / В самых легких одеждах, хотя бы мукой с неба падали снежные хлопья»[34].
Хорошо известно, что Ликург также старался закалить спартанских мальчиков, заставляя их летом и зимой носить одно и то же ветхое одеяние, до двенадцати лет – хитон, а позже – трибон, короткую накидку из грубой ткани.
Возникает вопрос, почему греки, которые так ценили юношескую красоту, не изобрели чего-нибудь более привлекательного для молодежи? Да потому, что у них была постоянная возможность видеть молодых людей в самом прекрасном их одеянии – в райской наготе. Ведь мальчики три четверти дня проводили в банях и на палестрах, гимнасиях и школах борьбы абсолютно голыми, то есть без современных спортивных костюмов и плавок, о чем мы будем говорить позже.
Мужская одежда состояла из основного хитона, шерстяной или льняной рубахи и гиматия, наброшенного поверх них. Гиматий представлял из себя четырехугольный кусок ткани, который перебрасывали через левое плечо, затем стягивали назад к правой стороне под правую руку, а затем вновь перебрасывали через левое плечо или предплечье. По той манере, с которой человек носил этот вид одежды, можно было судить об общем уровне его культуры. Мягкий климат часто позволял отказаться от гиматия и оставаться в хитоне. Очень многие так и поступали, например, в таком одеянии всегда появлялся на улице Сократ, так же поступали Агесилай, великий спартанский царь, который даже в зимние холода и уже в преклонном возрасте считал хитон излишним, и правитель Сиракуз Гелон, а также многие другие. Плутарх рассказывает о Фокионе следующее: «За городом и на войне он всегда ходил разутым и без верхнего платья – разве что ударят нестерпимые холода, и солдаты шутили, что Фокион в плаще – знак суровой зимы»[35]. Словом gymnos, которое переводится как «голый», также называли тех, кто ходил без хитона. Гиматий обычно доходил до колен или чуть ниже; слишком длинный гиматий считался признаком экстравагантности или высокомерия. Алкивиад, например, в юности часто получал за это порицания. В то же время носить гиматий выше колен считалось неприличным; так, например, садиться, задрав плащ выше колен, считалось просто непристойным, что и понятно, поскольку греки не носили нижнего белья. Теперь ясно, на что именно намекал Лукиан, говоря о кинике Алкидамате, который за обедом возлежал полуголым (то есть с гиматием, задранным выше колен), опершись на локоть, – таким художники изображают Геракла в пещере кентавра Фолуса. Это считалось неприличным, поскольку не было необходимости привлекать внимание к своей особе; тот же Алкидамат, который до крайности обнажился, чтобы показать белизну своей кожи, вызывал лишь смех присутствующих.
