Книга История Тайной канцелярии Петровского времени - Василий Веретенников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8. Также одно только известие, один только намек имеем мы о канцелярии кн. Шаховского. В марте 1723 года Макаров получает от кн. Алексея Шаховского письмо, в котором тот пишет: «…в канцелярию ведения нашего писано, дабы прислать на Генеральный Двор из канцелярии нашего ведения ведомость о наличных деньгах». Из этого известия можно только сделать вывод, что в 1723 году существовала канцелярия ведения кн. Алексея Шаховского.
Вот сведения, которые нам удалось найти по истории ряда отдельных канцелярий, ведавшихся различными офицерами. Едва ли можно отрицать некоторую общность их между собою — как связанных указами 1717 года, так и стоящих от них особняком. Хотя канцелярии и создавались по отдельным поводам и случаям, однако в роде их деятельности, в способах их деятельности, в их компетенции и управлении оказывается много общих черт. Если они не были юридически и практически тождественны между собою, не будучи явлениями единого законодательного замысла, то, выросши в один исторический момент, под влиянием одинаковых исторических условий, в стремлении к достижению однородных насущно нужных результатов, они фактически очень близки друг другу, что чувствовал и сам Петр, во-первых, часть их объединив до известной степени указами 1717 года, а во-вторых, издав еще один указ, касающийся их всех разом, в 1723 году: «Все дела, которые по канцеляриям майорским, разослать куда которое пристойно… сие учинить в будущем январе 1724 г. Петр». Таким образом, в 1724 году Петр решает ликвидировать майорские канцелярии ввиду того, что теперь имеются учреждения, куда уже можно «пристойно» разместить все дела.
Итак, в первой половине десятых годов XVIII столетия случались иногда дела, по которым надо было «розыскивать», и эти дела близко интересовали самого Петра. Для этих розысков Петр выбирал надежных людей из среды его окружавших офицеров и, давая им большие полномочия, посылал их в качестве следователей, причем сам постоянно и пристально наблюдал за следствием, получая самые точные донесения и распоряжаясь часто даже мелочами розыска. При этом обычно эти следователи могли набирать нужный штат приказных людей, а кроме того, им давались «асессоры» — помощники из «гвардии офицеров». Этим путем в 1713–1715 годах возникли канцелярии кн. Волконского, Ушакова, Дмитриева-Мамонова, Кошелева. Если сравнить между собой указы, которыми Петр клал основание этим канцеляриям, то нетрудно видеть чуть ли не полное тождество даже их формы.
Образовавшиеся таким путем канцелярии состояли под руководством царя; «розыскивая» порученное дело, сама такая канцелярия обычно стояла в тени; все шло как бы от ее главы, от того офицера, которому указом был вручен розыск, но его компетенция была очень своеобразна, так как он был скорее в положении исполнителя и докладчика о результатах выполнения данного приказа, а этот приказ, то есть вся инициатива и направление дела, зависели от непосредственных указов императора, которые обычно записывались в особую книгу за подписью главы канцелярии или его помощников-асессоров; низший персонал канцелярии уже совершенно обращался в механических исполнителей. Компетенция канцелярий в общем заключалась в розысках по преступлениям «против» пунктов указа 1715 года, хотя основным стимулом их действий было прямое поручение, и потому как исключение, но бывали случаи, когда им поручались дела и не розыскные. Поэтому дела канцелярий постепенно разрастались, а число их становилось все больше; уже Кошелев жалуется, как мы видели, на обремененность свою делами, насчитывая этих дел более ста. Естественно, что непосредственность отношений канцелярии — вернее, стоящих во главе ее офицеров — и императора становилась все менее и менее удобна: уже тот же Кошелев просит об образовании при нем коллегии, которая бы ставила приговоры и помогала ему в направлении следствия.
Если сначала главы канцелярий, например Волконский и Кошелев, вели деятельную переписку с самим императором по всяким мелочам и получали от Петра нередко на все свои запросы собственноручные, подробные часто, письма, то постепенно этот порядок меняется: во-первых, исчезает интенсивность в переписке; во-вторых, эта переписка ведется уже больше через посредство Макарова, который передает, «докладывает» письма Петру, и уже отвечает не царь, а Макаров, передавая указы Петра начальнику канцелярии; и уже эти указы более общие, не так детальны — причем в большинстве случаев уже не письма, как было у Волконского, а докладные выписки поступали к царю через Макарова.
Если до конца 1718 года Петр все решал лично и потому не видел необходимости ни в каких нормах, долженствовавших гарантировать правильность действий канцелярий, то позднее, когда силою обстоятельств он стал дальше от канцелярий и личное его вмешательство в дело канцелярий стало значительно слабее и уже потому не являлось достаточной гарантией верности их действия, он вынужден был подыскивать другие гарантии, заменив свою личную волю объективной нормой; это Петр и сделал указом от 8 декабря 1718 года. Но недостаточно было указать нормы, надо было гарантировать правильность и неуклонность их приложения, ради чего Петр обратился к любимой им коллегиальности.
Итак, в конечном своем образовании розыскные майорские канцелярии состояли как бы из трех частей. Во главе канцелярии обычно стояло одно лицо, гвардии офицер (в большинстве случаев — майор); его именем обычно называлась канцелярия; ему вручались дела императором; он докладывал решения по канцелярии; он получал от Петра приказы и инструкции; ему вверялась довольно большая, хотя совершенно неопределенная власть в делах канцелярии; однако, будучи под наблюдением самого царя, с большой осторожностью должен был он определять размеры своей компетенции; часто за разрешением совершенных пустяков шли к императору, а иногда сравнительно важные дела решались начальником канцелярии единолично — вероятно, в зависимости от разных, в каждом отдельном случае особенных, обстоятельств. Чин и звание, видимо, роли не играли в выборе начальника канцелярии; просто выбирался подходящий человек из лиц, окружавших Петра в данный момент.
Коллегия «асессоров» или вообще «присутствующих» офицеров является второй составной частью розыскных майорских канцелярий. Можно предполагать, что сначала асессоры были исключительно только помощниками «следователя», начальника канцелярии; так их в своем мемориале называет Кошелев; такое именно им значение как будто придается в указах Петра Волконскому и Дмитриеву-Мамонову. Но позже значение их возрастает; они начинают самостоятельно докладывать царю; к ним иногда обращаются с указами; они называют канцелярию, где состоят асессорами, «канцелярией нашего ведения»; указ 1718 года окончательно оформляет и укрепляет их это значение. Однако кроме этих, как бы постоянных асессоров иногда «присутствовали» в канцелярии и решали дела другие гвардейские «обер- и штап-офицеры». Таким образом, можно, кажется, различать в известной степени два рода сотрудников канцелярии: одни были постоянными сотрудниками, целиком с ней связанными, выросшими, так сказать, из простых помощников главы канцелярии; другие же были обычно равными по положению начальникам канцелярии и, видимо, приглашались для какого-либо конкретного дела.
Трудно сказать, по какому принципу выносились решения и приговоры этой коллегией «присутствующих». Можно даже думать, что это совершенно не установлено, но во всяком составе подписавшие являлись всецело ответственными за данный приговор; по крайней мере, под разными приговорами встречается разное количество подписей: от одной до полного комплекта. Были ли приговоры и решения канцелярий окончательны или нет? К сожалению, ответить на этот вопрос точно нельзя по недостатку данных; во всяком случае, очень многие приговоры подвергались просмотру и утверждению Петром.