Книга Ангелы Калибана - Гэв Торп

Прежде всего калибанцы снесли костяные башни. Они не только ужасали одним своим видом, но и словно излучали отчаяние, которое проникало даже в сердца воинов Первого. Братья-искупители безжалостно пресекали разговоры о странных воздействиях, навязчивых снах и необъяснимых событиях, однако Ольгин слышал доклады библиариев, подтверждающие нечестивость колонн. Они были порчеными варп-маяками, работающими на энергии ужаса и построенными для связи с чем-то за пеленой, разделявшей реальности. На этом встревоженные псайкеры умолкали, но в последние годы все бойцы легиона уже сталкивались с потусторонними силами или их немыслимыми проявлениями. Каждый знал о существовании диковинных созданий эфира.

Останки людей из башен захоронили в братских могилах, выкопанных бронемашинами, которые обычно строили земляные укрепления. Не самое почетное, но все же погребение.

Вокруг этих курганов выставили охрану и санитарный кордон. Некоторые зефатийцы требовали, чтобы им позволили отдать дань уважения павшим, но получили отказ: желание избежать эпидемий или заражения другого рода перевесило сентиментальные соображения.

Кроме того, среди руин поместили заставы на основе доставленных с орбиты опорных пунктов «Кастеллий». Они служили как пропускными пунктами для прибывающих беженцев, так и фортификациями на случай вторжения. Используя эти модульные блокпосты, отделения Темных Ангелов сформировали заслон двухкилометровой ширины на подходах к центральному лагерю. Таким образом, внутреннее кольцо обороны превратилось в зону, свободную от гражданских лиц. Снабжение их провизией и медикаментами проходило на тех же заставах под надзором легионеров, следивших, чтобы недостойная толкотня не переросла в побоище.

Порядок, как особо подчеркнул Лев, следовало поддерживать любой ценой.

Других указаний он не отдавал, поскольку космодесантники четко знали правила развертывания опорной базы. Они просто следовали доктринам, которые разработал Император и довел до совершенства их господин. Эль’Джонсон занялся другими вопросами и потребовал только ежечасных докладов от старших офицеров.

Ольгин направлял усталых зефатийских делегатов через лязг и дым продолжающихся фортификационных работ. Даже здесь, во временном лагере, все говорило о пышности и великолепии I легиона. В центре снесли все развалины, новые здания были одноэтажными, поэтому над Нуменцисом вольно дул сильный ветер, трепавший черные, зеленые, красные и белые знамена рот, капитулов и орденов. Узкие флажки колыхались над бронемашинами, тентами и палатками, как когда-то на учебных полях Калибана, и над укрепленными топливохранилищами и блиндажами авгурных станций.

Штаб-квартира Льва, хотя и совсем небольшая, грандиозностью напоминала дворец. Ее центром была «Грозовая птица», специально оборудованная самыми мощными системами связи и обработки стратегических данных. Недружелюбно выглядящий черный корабль с золотыми гербами легиона на крыльях и фюзеляже стоял на когтистых лапах шасси. С другими машинами, выполнявшими функцию опорных пунктов и дотов, его соединяли бронированные переходы.

Вход во внешнюю часть лагеря охраняли два сверхтяжелых танка «Глефа», прикрытые, в свою очередь, самоходными РСЗО «Вихрь» различных моделей. В других легионах на подобную бронетехнику ставили волкитные орудия марсианского производства, но «Глефы» Крыла Ужаса были оснащены варп-пушками, разработанными величайшими оружейниками Императора. Каждый выстрел этих танков создавал брешь в пространстве, разрывая цель на куски. По схожему принципу действовало аннигиляционное орудие, которым Редлосс атаковал крепость предателей.

Дальше по обеим сторонам тянулись огневые позиции с «Тарантулами» и «Рапирами», усиленные громадными дредноутами. Установки ПВО обшаривали небо механическими глазами, хотя в воздухе находились только машины, подвластные Льву. Тем не менее истребители «Молния Примарис» кружили в километре над лагерем, готовые перехватить любого неприятеля.

Сразу за «Глефами» начинался ряд выкрашенных в белое зданий — медблоков, где работники апотекариона оказывали помощь Темным Ангелам с легкими ранениями, не требующими транспортировки на орбиту. На соседнем участке установили портативные кузницы технодесантников, что не было случайностью. Две организации внутри легиона тесно сотрудничали, быстро обеспечивая пострадавших искусственными органами и бионическими протезами. В воздухе пахло кровью, но Ольгин сомневался, что его неулучшенные спутники чувствуют это. Для них все перекрывала вонь смазки и горючего, ползущая из оружейной. Оттуда же доносился грохот клепальных молотков и вылетали шипящие искры лазерной сварки. На заднем фоне ворчали двигатели, используемые в качестве генераторов.

Зефатийцы не знали, куда смотреть, и непрерывно озирались с восхищенным видом, часто сменявшимся гримасами испуга. Когда мимо гостей в считанных метрах над землей промчалась пара штурмовых спидеров, все старики разом вздрогнули.

Ольгин не представлял, что делегаты думают о виде, запахах и шумах лагеря. Он настолько привык к подобным условиям, что вообще не замечал их.

Транспортник примарха охраняла почетная стража из пятидесяти ветеранов в терминаторской броне. Воинов собрали из разных капитулов группировки, их доспехи украшали всевозможные символы, но все они стояли под флагом Крыла Смерти — черным полотнищем с красным гербом легиона.

Бойцы расступились, пропуская Ольгина с его подопечными. Гудение брони и грохот сабатонов прозвучали для избранного лейтенанта как теплое приветствие. Пока офицер шагал к десантной рампе «Грозовой птицы», ветераны поочередно разворачивались к нему и салютовали комбиболтерами, автопушками или огнеметами.

— Вы их командир? — спросила одна из старушек, которой помогал забраться на пандус еще более пожилой мужчина.

— Иногда, — сказал Ольгин.

Насупленный взгляд посланницы лучше всяких слов объяснил ему, что такого ответа недостаточно. Она напоминала вождю Крыла Смерти сестру его отца, очень стойкую женщину, хотя и немощную на протяжении большей части жизни. Пожав плечами, насколько это было возможно в доспехе, легионер добавил:

— Объяснять долго, и я не хочу заставлять примарха ждать.

Старуха кисло взглянула на Ольгина, но промолчала.

Внутри «Грозовую птицу» перестроили — убрали сиденья и переборки, создав единое открытое пространство. Потолочные лампы в защитной оплетке озаряли его резким, почти стерильным голубоватым светом. Штаб разительно отличался от мрачной тронной залы на борту «Славных деяний». Он служил для четких и эффективных действий, а не размышлений.

Ольгин, конечно же, предпочитал первое. Если его повелитель слишком долго оставался в одиночестве, то начинал мыслить не вполне конструктивно. Впрочем, лейтенант никогда бы не сказал, что Лев тяготится жизнью. По крайней мере не вслух.

Здесь на экранах светились планы стратегического развертывания, за комм-станциями восседали сервиторы, готовые отсылать приказы или декодировать входящие сообщения, полдюжины гололитовых проекторов непрерывно воспроизводили инфопотоки с орбиты и от множества пеших и воздушных патрулей, объединенных в разведывательную сеть легиона на Зефате.