Книга Танцуя на радуге - Барбара Картленд

А так как Фабиан де Соэрден сидел слева от него, они оказались прямо друг против друга.

Когда она села, то вдруг заметила, что от других мужчин его отличает еще и особое выражение глаз, будто в них все время прятался смех.

Казалось, мир представляется ему очень забавным местом.

Однако иронический изгиб его губ сказал ей, что смех этот язвителен.

Она обнаружила, что ей нестерпимо хочется смотреть на него, и поспешила заговорить со своим соседом справа.

Пока завтрак продолжался, она узнала, что он граф Эжен де Марэ.

Он был уже не первой молодости, лет под сорок, и тотчас начал флиртовать с ней, как она и ожидала.

В каждое слово он вкладывал намек и осыпал ее такими немыслимыми комплиментами, что они не смущали ее, а только забавляли. Однако она успевала слушать и то, о чем говорилось за столом, и эта общая беседа показалась ей очень интересной.

И она с удовольствием убедилась, что понимает почти все, что обсуждали гости.

Ее отец, хотя и редко слушал других, был очень умным человеком и за столом имел обыкновение подвергать подробной критике все, что писали утренние газеты. Поэтому Лоретта неплохо представляла себе политическое положение во Франции. Она знала подробности скандала, который привел к падению премьер-министра и уходу в отставку президента Греви, который сложил с себя полномочия, когда выяснилось, что его зять торговал представлениями к различным наградам и особенно заветному ордену Почетного легиона.

Таким образом, она могла принять участие в беседе и говорила так уместно и умно, что, как ей показалось, Ингрид смотрела на нее с одобрением.

Однако она все-таки удивилась, когда маркиз сказал ей через стол:

— Неужели вы не только красивы, но и умны? Нечестно, когда простому смертному приходится иметь дело с подобным сочетанием!

Лоретта засмеялась. А потом сказала:

— Как вы прекрасно знаете, месье, я всего лишь скромная ученица, внимающая великим мудрецам.

— Я убежден, все присутствующие здесь должны быть весьма польщены таким мнением о себе, — сказал маркиз насмешливо.

Но Лоретта сказала, следуя ходу своей мысли:

— Так, вероятно, беседовали между собой древние греки и тем научили мыслить цивилизованный мир.

Маркиз посмотрел на нее вопросительно, но тут же воскликнул:

— Ну конечно! Теперь я понял, что мне чудилось с первой минуты, когда я вас увидел! Вы явились к нам из Греции, но только не из Афин, а с Олимпа!

Лоретте стало смешно. Она не сомневалась, что эту фразу он говорил уже много раз: слишком уж легко и гладко он ее произнес.

И тем не менее он казался искренним. Но она тут же сказала себе презрительно, что все это входит в роль.

Вспомнив наставления Ингрид, она снова попыталась бросить на него холодный взгляд и повернулась к Хью, чтобы спросить его о возможности революции, которую горячо обсуждал ее отец.

— Не думаю, что может произойти подобный взрыв, — ответил Хью. — Франция становится все более преуспевающей, все более буржуазной. Бедности здесь стало заметно меньше, чем в прошлом.

— Не понимаю, — вмешался маркиз, — почему леди Бромптон так занимают наши проблемы. Если она, разумеется, не принадлежит к тем пылким любителям реформ, которые постоянно вмешиваются в чужие дела и забывают свои собственные.

Прежде чем Лоретта успела придумать достаточно колкий ответ, граф, ее сосед справа, сказал:

— Что до меня, я согласен, чтобы леди Бромптон вмешивалась во что угодно, до тех пор пока это связано со мной. Единственное, чего я хотел бы, чтобы она не забывала меня.

Судя по его тону, он считал, что его забыть невозможно.

Лоретта, желая показать маркизу, что он ее нисколько не заинтересовал, ответила с обворожительной улыбкой:

— Уверяю вас, месье, мне было бы очень трудно забыть того, кто сказал мне столько приятного!

И тут же она подумала, что несколько выбилась из роли ненавистницы мужчин. А потому сжала губы и замолчала. Впрочем, ее вскоре увлек спор, разгоревшийся за столом. Она догадалась, что Ингрид нарочно выбрала узкий стол, чтобы гостям было легко разговаривать не только с соседями, но и с сидящими напротив.

Мало-помалу она убеждалась — как и подтвердилось в дальнейшем, — что французы, обсуждая политические вопросы, всегда словно произносили речи с трибуны и ждали, что остальные будут их внимательно слушать.

Как непохоже это было на довольно чопорную атмосферу званых завтраков и обедов, на которых ей довелось присутствовать дома!

Невольно Лоретта снова оживилась и начала высказывать свое мнение, едва речь касалась знакомых ей тем.

Когда они покинули столовую, маркиз подошел к ней со словами:

— Леди Бромптон, вы обещали, что позволите мне показать вам Париж. Предлагаю для начала посмотреть, как он красив вечером.

Лоретта взглянула на него с удивлением, а он продолжал:

— Я предлагаю вам отобедать в истинно французском ресторане с лучшей в Париже кухней, а потом мы прокатимся по набережным Сены.

Он улыбнулся ей.

— Конечно, их стоит осмотреть и днем, но, думаю, вы согласитесь со мной, что нет ничего красивее и романтичнее Сены в вечерние часы.

Лоретта заколебалась.

Обедать наедине с мужчиной? Нет, этого никак нельзя!

Но тут она вспомнила, что ее считают замужней женщиной, а во Франции в отличие от Англии не считается предосудительным, если дама обедает с кем-то в ресторане.

А уж тем более раз она бросила вызов всем условностям, поселившись у Ингрид.

— Я не приму отказа, — продолжал маркиз, не дожидаясь ее ответа. — А потому, леди Бромптон, не заставляйте меня упасть на колени, вымаливая ваше согласие.

— Вам незачем прибегать к столь эксцентричным театральным позам, — холодно уронила Лоретта. — Я только что приехала в Париж и поэтому пока свободна от других обязательств и буду в восторге принять ваше любезное приглашение, месье.

— Благодарю вас! И глубоко ценю оказанную мне честь!

Сказал он это с той же спокойной невозмутимостью, с какой говорила она, но Лоретта заметила веселый блеск в его глазах и поняла, что на самом деле он посмеивается над ней.

Тут к ним подошла Ингрид и сказала:

— Я не ослышалась? Вы пригласили мою подругу Лору пообедать с вами нынче вечером, Фабиан?

— Я пригласил ее, — ответил маркиз, — и она приняла приглашение.

— В таком случае, прошу вас, постарайтесь ничем ее не расстроить.

— Но каким образом?

— Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, — сказала Ингрид. — Она приехала ко мне, так как ей нужны моя помощь и поддержка, и могу сказать лишь, что вы не тот человек, чтобы оказать их ей, и были бы последним, к кому я обратилась бы за содействием в данное время.