Книга Ледяная дева - Барбара Картленд

И все-таки у нее не было никакого сомнения в том, что чудо свершится.

Она продолжала играть, веря в то, что, когда ее музыка заполнит комнату, он появится и подойдет к ней.

И чудо произошло. Взглянув на него, она продолжила игру, а герцог поднялся на возвышение и облокотился о фортепиано, как и в прошлый раз.

Только после заключительных аккордов, когда она сняла руки с клавиш, герцог сказал:

— Я знал, что найду вас здесь одну. Зоя посмотрела прямо ему в глаза.

— Как… вы узнали, что я… здесь?

— Вчера вечером я слышал, что княгиня с дочерью собираются сегодня во второй половине дня во дворец, и догадался, что они не возьмут вас с собой.

Ответить на это было нечего, и Зоя молчала.

— Может быть, я ошибаюсь, — продолжал герцог, — но, когда я поднимался по лестнице и слышал вашу игру, у меня возникло странное чувство, что вы думаете обо мне.

Зоя опять посмотрела ему в глаза и мягко сказала:

— Я думала… о вас, потому что… вчера, когда я играла папино сочинение… я почувствовала… что вы… все поняли.

— Да, понял, — ответил герцог. — Я сопротивлялся этому, но я все понял.

Помолчав, он спросил:

— Вы сейчас играли собственное сочинение?

— Эта мелодия зазвучала в моей душе… когда я подумала о вас.

Герцог перевел дыхание. Это признание было сделано просто, в нем не было ничего, кроме правды, и именно поэтому оно было так мучительно.

— Что вы со мной сделали, Зоя? — спросил герцог. — Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного.

— О чем… вы г-говорите? — шепотом спросила Зоя.

— О том, что я вдруг начинаю видеть и слышать какие-то необыкновенные вещи. О мистике, или назовите это как хотите. Все это совершенно не в моем характере.

— Как вы можете быть в этом так уверены? — спросила Зоя. — Если бы это было в самом деле так, вы не смогли бы понять папино сочинение, как вы поняли его вчера.

— Но в чем же дело? — почти грубо спросил герцог. — Это как-то связано с Россией? Или это случилось бы с нами в любом другом месте — в Лондоне или Париже?

Зоя посмотрела на клавиши, потом сказала:

— Думаю… с нами случаются вещи, которые кажутся нам странными… но на самом деле мы к ним… внутренне готовы. Мы можем слушать одну и ту же музыку, смотреть на одну и ту же картину, любоваться пейзажем, и… ничего не случится, пока…

Ее голос затих, словно она не могла подобрать нужных слов, и герцог договорил за нее:

— ..внезапно не появляется что-то еще, видение, которое я принимал за галлюцинацию, пока не пришел сегодня сюда. — Зоя ждала продолжения, и герцог добавил:

— Увидев вас снова, я понял, что в тот раз все было реальностью. Поэтому я и спрашиваю вас, что вы со мной сделали? Почему я чувствую все именно так?

Она ответила ему улыбкой, которая показалась герцогу самой прекрасной улыбкой на свете.

— Это… произошло, — сказала она. — Объяснения , не нужны.

— Разумеется, — согласился герцог. — Но я человек любопытный. Это случалось и с другими мужчинами?

В его голосе послышались резкие нотки, как будто он ожидал услышать, что она использует гипноз или что-нибудь подобное, чтобы добиться такого эффекта.

Он ждал ответа, зная, насколько это важно для него.

— Только с папой, — ответила Зоя. — Он понимает , он и я… мы чувствуем одинаково, а… б-болыле ни с кем Герцог почувствовал облегчение. Он боялся, что ответ будет другим.

— Поговорим об этом или вы еще поиграете для меня? — спросил он.

— А что вы предпочитаете?

— И то и другое, — с улыбкой сказал герцог. Он облокотился о фортепиано, Зоя подняла руки, посмотрела на них и вдруг опустила на колени.

— В-вы… меня… смущаете, — пробормотала она. — Не могу… думать… о музыке, потому что вы… здесь.

— Другими словами, вы думаете обо мне, а не о музыке.

— Но вы… хотите, чтобы я вам… поиграла.

— Оставим это, — возразил герцог. — Давайте сядем на диван, и вы расскажете мне о себе.

Он выпрямился, готовый отойти от фортепиано. Зоя продолжала сидеть.

— Думаю, ее высочество… будет расстроена… если узнает, что вы… были здесь… в ее отсутствие, — медленно произнесла она, словно только сейчас подумав об этом. — И мы здесь… одни.

— Какое это имеет значение? — спросил герцог. — Может быть, она и не узнает.

— Нет, она обязательно узнает, — возразила Зоя. — Слуги ей расскажут. Здесь, в России… все становится известно.

Это правда, подумал герцог, ведь узнала же вчера Екатерина, что он ушел из Зимнего, чтобы навестить княгиню Всевольскую.

Герцогу было абсолютно безразлично, узнает ли княгиня о его визите и что она в этом случае скажет или сделает.

Но потом он подумал, что здесь будет замешана и Зоя. Впервые герцог понял, что в своем стремлении снова увидеть ее он поступил непростительно эгоистично.

Герцог настолько привык считаться исключительно со своими собственными интересами, думать только о своих удовольствиях, что никогда не задумывался над тем, как это скажется на других людях.

Впервые за много лет он столкнулся с необходимостью учитывать последствия своего поступка для другого человека — девушки, доверчиво глядящей на него.

— Думаю, самым правильным будет, если я немедленно вас покину, — заявил он.

Он посмотрел на Зою и продолжил:

— Я хотел бы остаться, бог свидетель, как я этого хочу! Мне хотелось поговорить с вами о многом, хотелось услышать ваш рассказ о себе. Но если это может повредить вам хоть в малейшей степени, если это вызовет хоть какие-то осложнения, я оставлю вам записку для княгини и уйду.

Зоя всплеснула руками, и при виде этого инстинктивного жеста у герцога перехватило дыхание.

— Я хочу, чтобы вы… остались, — едва слышно произнесла Зоя. — Мне так… хочется… поговорить с вами, но, думаю, я поступлю… правильно… попросив вас уйти.

— Предлагаю компромисс, — быстро сказал герцог. — Я останусь ненадолго, но мы не будем терять ни секунды нашего драгоценного времени.

Он протянул к ней руки.

— Идите сюда. Давайте устроимся поудобнее и как можно лучше используем это время.

Зоя встала и подала ему руку.

Их руки встретились, и это прикосновение заставило обоих вздрогнуть.

Они хотели спуститься с возвышения, но теперь не в силах были сделать ни одного движения и застыли в молчании, держась за руки. Зоя подняла голову, глаза их встретились, и время перестало существовать для них.